Ловушка для власти: о чем говорят скандалы вокруг роликов в поддержку голосования по поправкам в Конституцию
Минувшая неделя ознаменовалась серией скандалов, связанных с подготовкой к всенародному голосованию за поправки к Конституции. Это и небезызвестный ролик об усыновлении однополой семьей, от которого открестился даже участвующий в нем актер и который был заблокирован на YouTube, и заявление снявшегося в другом ролике Артемия Лебедева, сказавшего, что он намерен голосовать против поправок. Все это создает ощущение, что политическое действо, подготовкой которого власть занималась с начала 2020 года, выходит из-под ее контроля. Отчего это произошло?
Перед властью стоит выбор между плохим и худшим — скандальная процедура голосования или капитуляция в виде полного отказа от голосования. Этого выбора могло бы вообще не быть, если бы изначально не было желания все сделать «как можно быстрее» в режиме спецоперации, а поэтому некачественно и непродуманно.
Что мешало принять не один «закон о поправке», а более юридически корректный пакет законов? Что мешало провести реальную дискуссию и подготовить качественный проект вместо нагромождения странных норм и выражений? Что мешало дать регионам спокойно провести обсуждению и ратификацию, а не устраивать клоунаду с ратификацией за один день? Что мешало провести нормальную процедуру в Конституционном суде? Ответ на эти и другие подобные вопросы вполне очевиден: ничего.
Если бы не было изначально проблем с юридически сомнительным механизмом принятия поправок в Конституцию, то не было и потребности укреплять сомнительную юридическую легитимность через проведение голосования граждан, которое власть при этом тоже стала организовывать крайне топорными методами. Проблема в том, что власть давно разучилась кого бы то ни было слушать и слышать. Принятие и реализация решений в формате засекреченной спецоперации стала обыденностью и новой нормой. Кампанейщина для нынешней российской власти стала единственным возможным форматом любого проекта, чувство меры утрачено. Поступать по другому не столько хотят, сколько, видимо, уже не умеют.
Все, что мы наблюдаем последние месяцы, говорит как минимум об отсутствии четкого понимания, что и как делать — то есть о движении без компаса в неизвестность. Это и постоянные шарахания из стороны в сторону как с датой голосования, так и по поводу мер поддержки граждан и бизнеса; и взаимоисключающие заявления и действия крупных государственных чиновников (рост дисбаланса, например, в ранее согласованных действиях властей Москвы и Подмосковья; очевидное противоречие действий мэрии Москвы и публичных заявлений Роспотребнадзора; попытка перекладывания ответственности между мэрией и силовиками и т.д.). Получившие карт-бланш на борьбу с карантином губернаторы сделали федеральный центр заложником своих действий. В результате затягивание Сергеем Собяниным выхода Москвы из карантина, вопреки даже заявлениям Роспотребнадзора об очередности мер выхода, фактически сорвало для федеральной власти возможность провести голосование вместе с парадом Победы 24 июня.
Центр явно не понимает, как разрешать нарастающие внутри властного конгломерата противоречия, которые усиливаются очевидным падением рейтингов Владимира Путина — главной опоры и несущей конструкции всего нынешнего российского политического режима. И увольнять им же уполномоченных губернаторов за чрезмерное усердие и провоцирование роста протестных настроений невозможно, — и как их, ощутивших свой «потенциал», остановить, непонятно.
Именно в такой ситуации и родилась новая дата общероссийского голосования по поправкам в Конституцию — 1 июля.
Временная ловушка
Дата 1 июля появилась из-за сочетания двух факторов. Первый — стремление провести голосование как можно быстрее, пока социально-экономическая ситуация не ухудшилась еще больше, а протестная активность ограничена карантинными мерами. Кризис, спровоцированный пандемией коронавируса и вызванными ими глобальными экономическими проблемами, а также усугубленный собственными неадекватными действиями власти, не дает на ощутимом горизонте шансов на улучшение социально-экономической ситуации и позитивных ожиданий у граждан.
Даже те отрывочные данные социологии, которые уже публикуются, говорят о том, что рейтинги власти неуклонно снижаются. Так, по данным «Левада-центра», доверие Владимиру Путину снизилось с 59% в ноябре 2017 (перед началом президентской кампании) до 25% в мае 2020.
Ранее лучшей датой голосования считалось начало июня, так как проводить голосование в июле-августе крайне опасно из-за неизбежной низкой явки. Многие граждане даже в условиях ограничений передвижения уедут на дачи или к родственникам. Проводить голосование вместе с региональными выборами в начале сентября также опасно, так как на них совсем другие процедуры и возможности контроля (например, совсем другие требования по досрочному голосованию, присутствие наблюдателей от партий и кандидатов). Это означает уменьшение возможности манипуляций. Перенос еще позднее опасен как из-за риска еще большего роста протестных настроений, так и окончательной девальвации ценности самого голосования.
Однако главным ограничителем назначения даты стало, видимо, второе обстоятельство — особые полномочия губернаторов, в первую очередь мэра Москвы, которым сам центр ранее дал право устанавливать даты окончания карантинных ограничений. У них своя логика: наворотив массу бессмысленных и вредных запретов, они вынуждены тянуть с их снятием, чтобы не потерять лицо. Запугивание населения эпидемией и ограничения передвижения делают, очевидно, невозможным никакое голосование, так как даже с точки зрения самой простой логики нельзя одновременно стращать людей опасностями внешних контактов и любых перемещений и призывать их идти голосовать.
Именно Сергею Собянину центр должен сказать особое спасибо за невозможность провести голосование 12 июня или 24 июня. Июль тоже уже не очень хорош, но остальное оказывается еще хуже. Благодаря упомянутой спешке и непродуманности власть сама себя загнала во временную ловушку, из которой нет хорошего варианта выхода.
Что ж, июль так июль. Но возникает вопрос, как же теперь успокоить граждан и уйти от обвинений, что власть не ценит их здоровье, и при этом обеспечить хоть какую-то, одновременно приличную и хотя бы немного достоверную явку? План в 70% в июле будет заведомо нереальным, но для видимости народной поддержки нужно хотя бы больше половины — отсюда, видимо, и рождаются утечки о 55%-м плане явки.
Очевидный ответ — попытки придумать процедуру, призванную, с одной стороны, максимально упростить манипуляции с результатом и снизить возможности контроля, а с другой, отвергнуть обвинения в том, что власть ставит под риск здоровье граждан, включая самих членов избирательных комиссий. Отсюда решения о почти недельном голосовании; массовом голосовании на дому и досрочно без указания каких либо причин; о планах голосования на улице в шатрах и специальных автобусах. При этом изначально не допускалось присутствие в этом процессе независимых наблюдателей: имитацию наблюдения обеспечат назначаемые самими органами власти общественные палаты.
Описание отдельных процедур, особенно голосования на дому, выглядит вполне сюрреалистично: «Член комиссии в халате дезинфицирует ручку двери, звонок, ставит близко к двери ящик для голосования, на ручку двери вешает пакет, в котором — бюллетень, квиток с паспортными данными, где избиратель должен расписаться, маска, перчатки, антисептическая салфетка и буклет с разъяснениями. … Когда члены комиссии позвонили (в звонок), отошли на расстояние два метра, человек открывает дверь, не выходит, с порога на расстоянии двух метров показывает паспорт... забирает пакетик и уходит к себе… Открывает пакет, надевает маску, перчатки, обрабатывает руки дезинфицирующим средством… голосует, как он считает важным, расписывается в этом заявлении, в этом квиточке, не снимая маску и перчатки, открывает дверь… опускает бюллетень в ящик для голосования, сбоку на ящике для голосования открытый карман, куда он кладет этот квиточек с росписью, что он его получил», — пояснила Памфилова».
Все это выглядит так, как будто организаторам процедуры вообще не до легитимности: им важно побыстрее отмучаться, репутация результатов их не волнует. Делегитимизация голосования скандальной процедурой оказывается для власти предпочтительнее, чем проигрыш. Впрочем, если даже на этом фоне не удастся добиться нужного результата, это станет для власти полной политической катастрофой. И все же иной вариант — полная публичная капитуляция без боя — оказывается еще хуже. Речь явно не идет уже ни о каком 2036 годе: под вопросом ближайшая перспектива.
Разбалансировка вертикали
Скандальная процедура голосования (особенно если оно закончится проигрышем, хотя бы в наиболее политически конкурентных регионах и крупных городах) наложится на разбалансировку вертикали, уже произошедшую по причине перекладывания «короновирусной» ответственности на губернаторов. Усиление кризиса и институциональное и символическое ослабление центра и лично президента, его десакрализация, еще больше усилят этот процесс. Не стоит удивляться, если некоторые губернаторы и вовсе будут заинтересованы в плохих для федерального центра результатах голосования.
Падение рейтинга первого лица может усилить брожение и в самой федеральной элите в условиях борьбы за уменьшающие ресурсы и попыток найти новую формулу политического и экономического выживания (возможно, даже через поиск нового лидера). Не может не возникать аналогия с поздним Советским Союзом и превращением в назначенных самим же партийным руководством руководителей территорий в самостоятельных правителей.
В такой ситуации федеральный центр может принять необходимость пожертвовать ранее неотъемлемыми элементами политического режима. Крайне велики будут соблазны сброса балласта и переноса части негатива на отдельных чиновников и политические институты.
Самые вероятные «козлы отпущения» — «Единая Россия», отдельные министры и губернаторы. В случае с губернаторами слишком заметное их усиление дополнительно повысит интерес федерального центра к организации кампаний по их дискредитации и замене. В качестве побочного эффекта это дополнительно дестабилизирует и ослабит вертикаль.
Что бы ни предпринял федеральный центр, спасти систему в прежнем виде ему не удастся. Парадокс в том, что столь долгожданное всенародное голосование в новых условиях этому никак не поможет.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции