На прошлой неделе американские госпитали отказались использовать аппараты искусственной вентиляции легких (ИВЛ) российского производства. Агентство по чрезвычайным ситуациям США объяснило это мерами предосторожности в связи с пожарами в двух больницах в России. Аппараты ИВЛ были доставлены в США 1 апреля вместе с другим медицинским оборудованием в качестве гуманитарной помощи России. Об этом президенты Владимир Путин и Дональд Трамп договорились за два дня до этого во время телефонного разговора.
Доставка гуманитарного груза в США наряду с операцией Минобороны в Италии стали наиболее заметными примерами российской поддержки других государств во время пандемии, однако существуют и другие примеры. Информация о них была собрана нами в рамках спецпроекта «Государство vs коронавирус». Похоже, что организуя помощь, Россия сочетала решение текущих репутационных задач с поддержкой традиционных союзников. Однако, несмотря на возросший на фоне пандемии интерес государства к международной помощи, ей присущи традиционные для этой сферы недостатки — закрытость информации и низкая координация различных госведомств между собой. Возможно, коронавирус придаст новый импульс к повышению эффективности управления международной помощью в России.
Кому оказывала помощь Россия?
Всего начиная с февраля Россия в разной форме предоставила антикоронавирусную помощь не менее чем 26 странам. География помощи охватывает несколько регионов мира. Гуманитарную помощь получили ближайшие соседи России: участники СНГ за исключением Украины, а также Абхазия. Из европейских стран, помимо Италии, Москва помогала Сербии, а также Боснии и Герцеговине. В западном полушарии, кроме США, помощь получила Венесуэла. В Азии Россия помогала Китаю, Северной Корее и Монголии, на Ближнем Востоке — Ирану, Сирии и Ливану, а в Африке — Алжиру, Гвинее, Демократической Республике Конго и Джибути. Также российские власти рассматривают запросы на гуманитарную помощь более чем от 10 стран.
Большинство государств получило помощь в форме медицинского оборудования и медицинских изделий. Такая помощь, как правило, осуществлялась по линии Роспотребнадзора и прежде всего включала тест-системы, разработанные научным центром «Вектор». 20 марта ведомство сообщало, что наборы для проведения более чем 100 000 тестов были переданы 13 странам. На сегодняшний день, судя по сведениям об уже поставленных наборах, совокупно Россия направила за границу не менее 5670 тест-систем (около 2000 в страны СНГ, 1500 в Северную Корею, 1000 в Италию, 500 в Иран, 300 в Венесуэлу, а также в Сербию, Сирию, Гвинею и Ливан), позволяющих провести более полумиллиона тестов.
Аппараты ИВЛ получили от России три страны: Италия (600 и затем 30), Сирия (200) и США (45), — итого 875 единиц.
Помощь также включала средства индивидуальной защиты. Так, еще в начале февраля Россия направила в Китай гуманитарный груз на самолете МЧС. По словам посла Китая в России Чжан Ханьхуэя, помощь состояла из «медицинских масок, перчаток, защитных очков и одежды и прочих материальных средств объемом около 23 т, всего 2 227 000 комплектов». В Джибути из России были доставлены медицинские модули для борьбы с инфекционными заболеваниями, палатки и комплектующие для создания двух медицинских комплексов.
Другое заметное направление оказания помощи — военное. Наиболее продолжительные гуманитарные операции Минобороны в Италии и Сербии длились 55 дней и 44 дня, соответственно. И в России, и за рубежом большое внимание уделялось итальянской операции как в связи со сложной эпидемиологической ситуацией в стране, так и с учетом политического измерения этого события — помощи России государству — члену НАТО (военная техника, прибывавшая в Италию в конце марта, была украшена наклейками «From Russia with love»). После завершения операции Минобороны передало итальянцам созданное российскими военными медиками терапевтическое отделение и отделение интенсивной терапии.
Помимо профильных ведомств, таких как Роспотребнадзор, Минобороны, МЧС и МИД, в отдельных случаях гуманитарную помощь оказывали неожиданные организации. Так, термометры и средства индивидуальной защиты для Алжира закупил Рособоронэкспорт. Половину стоимости российской помощи США оплатил Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ) (вторую половину — американская сторона). Медицинскую помощь Сирии организовала компания «Евро Полис». Особняком стоит пример посольства России в Мьянме, сотрудники которого из собственных средств пожертвовали на гуманитарную помощь стране пребывания в сумме около $1500 в местной валюте.
Зачем оказывать международную помощь?
Существуют разные взгляды на то, что мотивирует государства оказывать международную помощь. Исследователь Мауриц ван дер Вен выделяет 7 общих подходов к интерпретации целей, преследуемых государством-донором: безопасность; власть и влияние; экономический интерес; разумный эгоизм (создание глобальных общественных благ в конечном счете отвечает собственным интересам); репутация (позиционирование и статус в международных отношениях); обязательство и долг; филантропия. По мнению ван дер Вена, политику в области международной помощи можно воспринимать по аналогии со швейцарским армейским ножом: разные интерпретации позволяют рассматривать ее как инструмент достижения соответствующих целей.
Применительно к российской гуманитарной помощи последних месяцев действительно можно различить разные цели. Так, помощь Италии и США, с одной стороны, можно интерпретировать с точки зрения получения репутационных очков или наращивания влияния на международной арене. При этом нужно учитывать и филантропические соображения: на момент принятия решения об оказании помощи ситуация в обоих государствах-получателях воспринимались как наиболее тяжелая в мире. Помощь участникам СНГ может интерпретироваться и как исторический долг, и в терминах разумного эгоизма. Помощь Гвинее в форме сотрудничества на базе Российско-Гвинейского научно-исследовательского центра эпидемиологии и профилактики инфекционных болезней обусловлена в числе прочего экономическим интересом — центр был создан под патронажем «Русала», ведущего в стране добычу бокситов.
Содействие международному развитию
Одна из сложностей анализа российской гуманитарной помощи состоит в том, что информация о ней разрознена и не всегда полна, а иногда и противоречива. Так, МИД сообщил, что половину стоимости груза в США оплатил РФПИ, только после заявления Госдепартамента о покупке медицинских изделий у России. О содержимом груза и его стоимости для США стало известно из американских источников более чем через месяц после доставки. И уже после этого министр иностранных дел Сергей Лавров, комментируя отправку американской помощи в Россию, заявил: «И в случае с нашей помощью США, и в случае американских поставок в Россию речь идет о безвозмездной помощи».
В марте Роспотребнадзор сообщал о планируемой поставке тест-систем в Египет. Впоследствии об осуществлении поставки сведений не появлялось. Но в конце апреля МИД сообщил, что запрос Египта о помощи только рассматривается в числе обращения ряда стран Ближнего Востока и Африки. И наоборот, об оказании помощи Алжиру, Сирии, Ливану можно узнать только из СМИ или с сайтов российских посольств в соответствующих странах.
Недостаток открытой информации — проблема, которой страдает не только гуманитарная помощь, но и вся российская международная помощь. В России различные формы помощи зарубежным странам объединены в рамках государственной политики в сфере содействия международному развитию (СМР). Однако узнать подробности о российской международной помощи не так просто — после принятия в 2014 году концепции СМР был опубликован единственный официальный доклад Министерства финансов на эту тему. В дальнейшем основным источником информации о расходах на СМР стала ОЭСР, которой Минфин предоставляет данные.
Частью проблемы является слабая координация деятельности разных участников. Согласно концепции 2014 года, политику в сфере СМР реализуют ведомства в рамках своих госпрограмм, а для межведомственной координации предполагалось учреждение профильной комиссии при правительстве. Данный орган был создан только два года спустя уже в виде подкомиссии, которая с тех пор собиралась нерегулярно. Это стало препятствием для развития многих аспектов политики в сфере СМР, и в частности обобщения информации о деятельности различных ведомств.
Возросший в последние месяцы на фоне пандемии интерес государства к международной помощи мог бы способствовать решению накопившихся проблем. Это позволило бы не только улучшить качество управления в сфере СМР, но и получать большую отдачу от оказываемой помощи с точки зрения укрепления международного имиджа.
Автор выражает благодарность сотрудникам ЦПУР Дмитрию Соловьеву и Дарье Сергеевой за помощь в подготовке этой статьи.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.