После начала пандемии COVID-19 перед статистиками и демографами встали вопросы: как учитывать и оценивать смертность от этого заболевания? Большое число серьезных деловых СМИ, не говоря уже о более профильных ресурсах, разработали на своих сайтах обновляющиеся панели со статистикой заболеваемости и смертности от нового коронавируса, в том числе интерактивные.
Уже в феврале, когда пандемия называлась еще эпидемией и наблюдалась только в Китае, а точнее, в основном в провинции Хубэй и ее столице Ухане, стали появляться первые результаты статистического анализа эпидемии. Например, появились первые оценки летальности заболевания (около 2%), которые в дальнейшем корректировались и довольно быстро стали использоваться ВОЗ. Появились данные по возрасту и полу заболевших и умерших.
Отметим в скобках, что в нашем воображении слово «заболевший» ассоциируется с человеком, чувствующим себя плохо, что временно отражается на его жизни и жизни его окружающих. Но довольно быстро стала появляться информация о том, что вирус обнаруживают у людей без каких-либо внешних проявлений болезни, чувствующих себя хорошо, причем впоследствии они так и не заболевали (то есть так и не начали чувствовать себя плохо). Поэтому до сих пор у многих из нас реакция на фразу вроде «…выявлено столько-то заболевших» не совсем адекватна реальности: почти половина этих людей в России на момент взятия теста не имели проявлений болезни, и у очень многих из них впоследствии так и не развились ее симптомы. Поэтому правильнее называть таких людей «заразившимися» или «инфицированными».
Чуть позже стала подтверждаться версия о том, что бессимптомно инфицированные люди могут распространять вирус, а еще позже в различных исследованиях появились выводы, что доля таких людей среди всех заразившихся может быть очень большой, больше половины. При этом другие исследования показали высокую контагиозность (заразность) нового вируса— выше, чем у сезонного или пандемического гриппа. Если учесть информацию о длительности инкубационного периода, составляющую от 2 до 14 дней (в среднем 5 дней), в течение которого переносчик вируса становится заразен, а к его концу — особенно, то сложилась весьма тревожная картина перспектив распространения заболевания.
Но многое из этого стало известно уже в марте или даже апреле. В конце февраля и начале марта вирус с большой скоростью стал распространяться в Италии, затем в Испании и далее во Франции и Британии с США. Именно эти страны наряду с Бельгией и Нидерландами на сегодняшний момент находятся в числе самых пострадавших от COVID-19. Для этой оценки я использую не только официальное число смертей, но и оценки прироста общей смертности, выполненные негосударственными научными организациями и сообществами.
Почему ведущие демографы сошлись во мнении, что для сравнительной оценки тяжести эпидемии лучше всего использовать прирост смертности без учета причин смерти? Потому что практика постановки посмертных диагнозов — определения основной, вспомогательной или фоновой причин смерти, судя по статистике, существенно отличается по странам, что делает сравнения смертности по отдельным причинам смерти между странами занятием с сомнительной полезностью. Приведу один пример: при примерно похожих приростах смертности от COVID-19 смертность от пневмоний в Англии и Уэльсе, по данным Национальной статистической службы Великобритании (ONS), практически не выросла, а в США, по данным Центров по контролю и профилактике заболеваний США (CDC), выросла более чем вдвое.
Для оценок тяжести и масштабов пандемии используются помесячные или понедельные числа смертей, необязательно с разбивкой по причинам смерти. Их предоставляют официальные статистические органы государств, причем уже многие десятилетия, и до текущей пандемии делали это обычно ежемесячно, часто с большим запозданием.
Во Франции, Финляндии, России предварительные данные о числе родившихся и умерших за предыдущий месяц появляются в самом конце месяца. В Южной Корее к концу второго месяца. В Германии до недавних пор были проблемы с учетом, и данные выходили с бóльшим запозданием: в марте еще не было данных за декабрь. По Италии в апреле были данные только по ноябрь включительно.
При этом информация оперативных штабов о числе выявленных заразившихся и умерших от COVID-19 почти во всех пострадавших странах выкладывается ежедневно.
Именно поэтому у обывателя, не совсем знакомого с тонкостями сбора и обработки статистики, поначалу возник диссонанс между тем, что выливалось в СМИ, и отсутствием внятных данных о приросте общего числа смертей.
Самый яркий пример — ситуация в провинции Бергамо, ее одноименной столице и пригороде Нембро, где мощности крематориев не хватило для сжигания трупов, холодильники в моргах были переполнены, трупы складировали в церкви, а потом пришлось задействовать армию для вывоза трупов в другие города и провинции для сжигания. Мэр Бергамо тогда оценил прирост смертности в городе и соседних городках в 4 раза, что вызвало сенсацию, но было воспринято в штыки скептиками по всему миру. Официальная информация о числе умерших от COVID-19 на тот момент показывала в несколько раз меньшие числа умерших.
Однако в апреле в связи с экстраординарными обстоятельствами статистическая служба Istat.it выложила файл микроданных о числе смертей по полу, возрасту, дате регистрации и муниципалитетам за период с начала года до 28 марта. Стали доступны данные не только за 2020 год, но и за 2015-2019 годы. Данные за 2020 год из части муниципалитетов за последние дни отсутствовали — не успели войти в эту статистику. Я взял эти данные, обработал и увидел, что прирост смертности относительно обычных фоновых значений в городе Бергамо в отдельные дни превышал 700% (то есть смертность увеличилась более чем в 8 раз), а во всей провинции приближался к 600% (в 7 раз). Это чудовищный рост смертности, невиданный в мирное время в Европе, начиная с 1918 года, когда бушевала эпидемия «испанки».
Заодно была найдена связь между датой введения карантина и датой начала снижения смертности: 8 муниципалитетов в провинции Лоди, где вспышка эпидемии началась первой, были закрыты на карантин уже 22 февраля, в то время как вся остальная Ломбардия — лишь 8 марта. Выложенная подробная статистика по Италии оказалась исключительно ценной для оценки тяжести пандемии и адекватности принимаемых мер. Она также подтвердила тот факт, что летальность у мужчин выше, чем у женщин, и сдвинута на более ранние дни. Другими словами, «горб» (не хочу называть его «пиком») эпидемии у мужчин растет быстрее и выше и часто вырисовывается раньше, чем у женщин. Такую же картину позже можно наблюдать по недельным данным об умерших из Англии и Уэльса.
Рис. 1. Превышение общей смертности над фоновыми значениями в регионах Италии
В связи с лавинообразно нарастающим запросом общества и специалистов многие государственные статистические службы начали выкладывать данные о числе умерших по неделям.
И тут сразу стало очевидным запаздывание статистики из-за требуемого времени на установление причины смерти и регистрации умерших в первичном звене. Мониторя данные CDC, можно заметить, что в США более-менее полные данные о числе умерших накапливаются спустя примерно месяц после того, как произошли эти смерти. Другими словами, в США в первую неделю после смертей в статистику попадает небольшая их часть, на второй неделе накапливается половина, и т. д. К сожалению, это сыграло на руку многочисленным ковид-отрицателям, ссылавшимся на официальные сайты государственных статистических служб и распространявшим информацию о чудесном снижении или мизерном росте смертности.
Однако время расставляет точки над i. В Нью-Йорке общая смертность выросла в 7 раз по сравнению с обычным уровнем на неделе с 7 по 14 апреля (при этом в трети штатов никакого значимого прироста смертности нет вообще, а еще в трети он незначительный и не превышает масштабы зимнего гриппа, в том числе в таких крупных, как во Флориде, Техасе и Калифорнии). В Мадриде посуточные данные показали рост в 5-6 раз. В Лондоне наблюдался прирост недельной смертности в 3,5 раза.
Именно из-за свойств процесса регистрации в ЗАГСах и внесения данных в систему в Росстате принята практика выгружать данные из нового Единого государственного реестра актов гражданского состояния (ЕГР ЗАГС) ближе к концу следующего за отчетным месяца, чтобы в эту статистику попало подавляющее большинство событий естественного движения населения (ЕДН), включающих рождения, смерти, браки и разводы. В дальнейшем эти данные проверяются на ошибки и дополняются информацией из запоздавших окончательных медицинских свидетельств о смерти.
В свою очередь, информацию в систему ЕГР ЗАГС заносят работники ЗАГС, получающие от родственников умерших или их законных представителей предварительные или окончательные медицинские свидетельства о смерти (форма №106/У-08), где на оборотной стороне в трех строках записана непосредственная причина смерти, наряду с первоначальной и фоновой, и это помимо четвертой строки для внешней причины смерти (травмы или отравления). Как показывает практика, число умерших, у которых из такого свидетельства COVID-19 попадет в статистику как главная и основная причина смерти, меньше, чем число смертей, в свидетельствах о которых он присутствует в любой из оставшихся трех строчек. Это подтвердил Департамент здравоохранения Москвы, который в официальном сообщении опроверг предположения о манипуляциях и назвал долю умерших в Москве при наличии диагноза SARS-CoV-2, у кого COVID-19 не был зафиксирован в качестве главной причины смерти — 60%. Эти смерти не попадают в статистику оперативного штаба. В основном главной причиной смертности в таких случаях является внебольничная пневмония.
В целом по Москве, по данным Главного управления ЗАГС, за апрель умерло 11 846 человек, что на 18,4% выше по сравнению с апрелем 2019 года. Причем эти данные выложены на сайте ЗАГС рекордно рано, уже 8 мая, хотя накануне последними данными являлись январские. Обычно число умерших в апреле в Москве составляет около 10 000. Этот прирост меньше, чем можно было ожидать исходя из появившихся в «Московском комсомольце» данных от Депздрава Москвы об увеличении числа умерших уже за первые 3 недели на 20% относительно аналогичного периода прошлого года, официальной информации оперативного штаба о постоянно нарастающем весь апрель числе смертей от COVID-19, и появившейся в СМИ информации о числе умерших от внебольничных пневмоний в Москве за период с 1 апреля по первую неделю мая: около 1500 человек, что в разы выше нормы. При этом я ожидал прироста на 30%. Скорее всего, данные ЗАГС на момент публикации все еще были неполными, но проверить это можно будет в первый раз лишь в конце месяца, когда Росстат опубликует очередную порцию оперативной статистики ЕДН по всем регионам, или уже в середине следующего года, когда станет доступной окончательная статистика распределения смертей по месяцам, причем не по датам регистрации в органах ЗАГС (что вносит существенный статистический шум из-за разного числа рабочих дней в месяце), а по датам свершения событий.
Рис. 2. Официальное число умерших от COVID-19
Рис. 3. Официальное среднесуточное число умерших с усреднением за неделю
Статистические панели ведущих деловых СМИ с сильными аналитическими отделами уже начали собирать такую статистику и сравнивать приросты общей смертности с официальными данными об умерших от COVID-19. В итоге на момент написания статьи (17 мая) The New York Times нашла по всему миру 74 000 дополнительных смертей выше фона, не попавших в официальную статистику по коронавирусу, преимущественно в развитых странах, из них 16 700 в Великобритании и 10 900 в Италии.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции