21 октября 2019 года я приняла решение выйти из состава Совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте РФ. Причины достаточно очевидны: можно предположить, что в ближайшем будущем в работе этого органа произойдут изменения. Кажется маловероятным, что новый председатель совета выберет линию, продолжающую нынешнее направление деятельности этого органа, — видимо, в новых условиях это и невозможно. Я же не хочу исследовать новую парадигму работы Совета по правам человека — у меня на это в жизни просто нет времени.
Что касается длительного периода моего пребывания и работы в прежнем составе совета, я нередко задаю себе — и другим — вопрос: если бы этого не было, было бы лучше, хуже или безразлично? Мой вариант ответа: было бы хуже.
Целесообразность существования таких институтов, как Совет по развитию гражданского общества и правам человека, не может оцениваться по тому, каких успехов им удается достичь — она оценивается интенсивностью попыток повлиять на ситуацию. Понятно, что от одного органа, каким бы звездным и интеллектуальным ни был его состав, нельзя ждать больших подвижек: институты существуют в системе, и многое диктуется ею. В работе СПЧ властью диктуется больше, чем для других институтов гражданского общества: в своих функциях и составе он полностью находится в сфере дискреции главы государства. Каждый, кто соглашается работать в совете, должен это учитывать.
При этом каждый член совета сохраняет надежду, что может внести свою лепту и на что-то повлиять. Правомерны ли эти надежды? Да, и не надо считать их глупостью. Если не делать попыток, не бить лапками и не прыгать, когда хочется прыгнуть, — точно ничего не получится.
Совет всегда был важной (дополнительной, т. е. еще одной по отношению к другим, хотя их у нас вообще очень мало) площадкой для формулирования социально важных целей и поддержки социально важных проектов. Кроме того, на нем лежит правозащитная функция, требующая его вмешательства не только в решение системных проблем — что редко удается, но и проблем отдельных граждан. Каким бы малоэффективным ни казалось такое вмешательство, это важнейшая задача. Везде, где нужно было защитить отдельного гражданина или интересы конкретной группы граждан, совет пытался сказать свое слово.
Хочу подчеркнуть мысль, с которой согласятся многие экономисты: институты не надо уничтожать, однако многое зависит от наполнения институтов конкретными составляющими. Это и его персональный состав, и предоставленные компетенции.
Оценивая все это, каждый из членов совета на момент вхождения в его состав должен определиться — может ли он и хочет ли там работать. Другой вопрос, что не всегда публичная функция института согласуется с личными целями каждого участвующего в его деятельности, но право принять или не принять приглашение работать в его составе принадлежит каждому в отдельности. Верно и обратное: каждый может уйти. Для этого не существует никакой специальной процедуры, не нужно ни разрешений, ни голосований, и никто не вправе наложить вето на решение об уходе.
Мое решение непосредственно связано со сменой руководства совета. Из появившейся в СМИ информации о такой перспективе мы, члены совета, сделали вывод, что можем включиться в обсуждение вопроса о том, кто дальше будет его возглавлять. Внутри совета действуют демократические процедуры выборов его президиума, заместителей председателя и секретаря президиума. Совет тридцатью двумя голосами решил, что будет ставить вопрос о том, чтобы действующий председатель совета, являющийся советником президента, остался в своей должности. Для лиц, занимающих такие позиции, российское законодательство не требует ухода с государственной службы по достижении 70 лет. На этот случай распространяется другая норма: доверенное лицо высокого представителя власти может оставаться на посту независимо от возраста, но в пределах легислатуры того, кому оно помогает. Однако других аргументов в пользу отставки Михаила Федотова, кроме достижения им предельного возраста, никто так и не привел.
Нормальной реакцией власти, по моему мнению, было бы рассмотреть предложение самого совета. Однако власть действовала по-другому: на следующий же день после проведения нашего голосования было издано одновременно два указа. Из них стало ясно, что в совет приходят новые люди, в том числе и руководитель, и уходят прежние, очень уважаемые члены совета. Почти все ушедшие за день до этого проголосовали за оставление должности председателя за Михаилом Александровичем Федотовым, о чем было сообщено в прессе. Появление же целого списка удаляемых — без каких-либо заявленных оснований и с издевательски прозвучавшей потом в комментарии пресс-службы ссылкой на обычную «ротацию» — было, по мнению многих членов совета, шокирующим, а для меня непереносимым.
Говорят, что дурной пример заразителен, и мне бы очень не хотелось, чтобы кто-то из действующих членов совета заразился моим примером. Напротив, хотелось бы сохранить совет с его прежними функциями, и я надеюсь, что остальные члены совета сочтут для себя возможным продолжать свою деятельность в его составе и заниматься в нем тем, что кажется им правильным и необходимым. Этого немало.
В деятельности совета есть направления, совсем не связанные с политикой или чем-то, что может вызвать упрек со стороны власти. Есть масса задач, касающихся образования, здравоохранения, других социальных проблем или хотя бы проблемы борьбы с пытками. Кто-то должен всем этим заниматься.
Я надеюсь на то, что состав совета остается в основном прежним и все его члены будут, как и раньше, участвовать в выявлении и решении этих проблем. В совете всегда была и есть, как выражаются в судебных процессах, «противная сторона» — в этом органе решения принимаются большинством голосов, но не единогласно. Это большинство нельзя разрушать. Мы не можем быть уверены в том, как скажется на работе совета его наполнение новыми членами, и, как мне кажется, позиция нового председателя, насколько она известна по его деятельности в Общественной палате и некоторым его заявлениям на телевидении, не может гарантировать преемственности в делах и понимании смыслов деятельности совета. Поэтому предсказать будущее совета нельзя. Но нельзя и утверждать, что позиция совета круто изменится и поэтому всем следует его покинуть. Наоборот: надо продолжать делать то, что пока еще можно делать, а дальше видно будет.