В истории со взрывами на предприятии «Кристалл» в Дзержинске переплелись сразу несколько сюжетов, типичных для нашего времени.
Во-первых, неизжитое наследие советского времени в военно-промышленном комплексе. Дзержинск был крупнейшим центром военной химии Советского Союза, там имелось около десяти заводов и НИИ оборонного профиля. Они выпускали разрабатывали не только самую широкую гамму взрывчатых, но также и отравляющих веществ, и ракетное топливо, также крайне ядовитое.
Справедливости ради стоит отметить, что как место производства порохов и компонентов взрывчатки Растяпино (так тогда называлось селение) было определено еще во время Первой мировой войны, когда часть предприятий эвакуировалось на восток, а часть строились как дублеры. Примерно тогда же возникли и такие города как Чапаевск и Котовск, также мощные центры производства взрывчатых веществ со схожими проблемами. Но Дзержинск превзошел их, поскольку в годы первых пятилеток там были построены новые заводы, которые развивались и после ВОВ, а сам город по численности населения стал вполне сопоставим с иными областными центрами. При этом Дзержинск развивался как моногород. Достаточного количества альтернативных производств, способных принять на себя работающих в оборонке, в кризисную пору в нем не возникло.
Во-вторых, сосредоточение опасных производств в одном месте несло и несет угрозу для жизни и здоровья населения, подрывает экологическую безопасность. К 1992 году Дзержинск входил в пятую, наивысшую по степени загрязнения, категорию городов России. За прошедшие десятилетия решительного прорыва в сторону улучшения состояния не произошло. По мнению швейцарской организации «Зеленый крест», Дзержинск продолжает числиться среди десяти самых загрязненных мест на планете.
В условиях перманентного экономического кризиса, когда число рабочих мест в провинции ограничено, городские и областные власти вынуждены держаться за еще работающие предприятия и привлекать инвесторов в области химического производства, поскольку в Дзержинске имеются опытные кадры и соответствующие традиции. Таким образом, экологическая нагрузка существенным образом не снижается.
Стратегии, которая бы была нацелена максимальный перенос и удаление опасных производств от густонаселенных районов в Нижегородской области нет. В радиусе тридцати километров от кластера оборонной химии в Дзержинске, где и произошел взрыв, проживает около двух миллионов человек. А к этой агломерации с востока непосредственно примыкают Кстово и Бор с не менее вредной стекольной и нефтехимической промышленностью. Как и повсюду в России, в региональной власти доминирует технократическое мышление, когда привлечение инвестиций в производство приветствуется как самоцель.
В-третьих, оборонка и большая химия всегда обладали и обладают большим потенциалом для техногенных катастроф. Достаточно вспомнить трагедию в Бхопале на химзаводе Union Carbide в Индии в 1984 году или взрыв на химическом заводе BASF в Оппау в Германии в 1921 году. Дзержинск прямо или опосредовано уже становился местом катастроф такого рода. 12 февраля 1960 года в результате взрыва на заводе «Капролактам» погибло 24 человека, и был причинен огромный материальный ущерб. 4 июня 1988 года одна из крупнейших техногенных трагедий периода перестройки произошла неподалеку — в Арзамасе, когда взорвался поезд, перевозивший из Дзержинска взрывчатку для горных работ. Погиб 91 человек и была уничтожена железнодорожная станция. Спустя четыре месяца поезд с теми же тротилом и гексогеном взорвался в Свердловске, было повреждено 600 домов.
Нынешним взрывам предшествовали два подобных инцидента. 4 апреля этого года на том же «Кристалле» взрывом был уничтожен цех, а 31 августа 2018 года на заводе Свердлова, на территории которого располагается «Кристалл» — отпочковавшееся от него предприятие, взорвались противотанковые мины, погибло пять человек. Напомним, что до жилых кварталов Дзержинска от промзоны — 1,5-2 километра. Еще меньше расстояние до федеральной трассы М7, ведущей от Москвы до Нижнего Новгорода. Как отмечал урбанист Вячеслав Глазычев, советские города строились как слободы при заводах. Это в полной мере относится к Дзержинску, зажатому между двумя гигантскими промзонами. Что с этим делать — остается непонятным. Переселить 250 тысяч жителей города и окрестностей невозможно, ликвидировать предприятия — тоже.
В этих условиях на первый план выходит задача максимально строгого контроля за техникой безопасности на производстве. В России эта задача возложена на Ростехнадзор. Судя хотя бы по частоте аварий на одном объекте, что было продемонстрировано выше, Ростехнадзор оказался не на высоте положения.
Формально Ростехнадзор — независимый орган, однако в реальных российских условиях он выступает как объект политического воздействия. Вспомним конфликт после взрывав на шахте «Юбилейная» в Кузбассе в 2007 году. Тогдашний руководитель Ростехнадзора Константин Пуликовский обвинил региональные власти Кемеровской области в причастности к трагедии. Губернатор Аман Тулеев возмутился, отказался подписывать заключение правительственной комиссии по расследованию причин аварии и пообещал подать на Пуликовского в суд. В знак протеста против действий своего шефа (возможно, под нажимом губернатора) подал в отставку руководитель кузбасского отделения Ростехнадзора. При этом стоит учитывать, что политический вес Пуликовского был весьма велик — до этого он служил полпредом президента на Дальнем Востоке, являлся заслуженным боевым генералом. Но региональная власть в итоге победила, а сам Пуликовский через год ушел в отставку.
Сегодня Ростехнадзор возглавляет Алексей Алешин, выходец из структур «Ростеха», которому и принадлежит «Кристалл». Можно ли рассчитывать, учитывая такое прошлое начальника надзорной службы, на беспристрастное расследование, а, главное, надлежащую профилактику и проверки? Нет ли здесь столкновения интересов? В США чиновник после отставки не может в течение определенного времени работать в той сфере, которую он контролировал. Алешина же в 2014 году сразу перешел из «Ростеха» в Ростехнадзор.
Не ставя ни в коем случае под вопрос личную незаинтересованность Алешина, все же нельзя не задаваться вышеотмеченными вопросами. Чтобы они не возникали, возможно, стоило бы так организовать работу контрольно-надзорных ведомств, чтобы их руководители подбирались не из структур, которых они будут проверять.