Владимир Зеленский победил на выборах с рекордным для Украины перевесом. Прежде всего от него ждут решения экономических проблем, хотя в области экономики полномочия президента Украины как раз минимальны.
Новый президент получает в наследство едва ли не самую бедную страну Европы со средней зарплатой около €300 и средней пенсией не более €40. ВВП на душу населения — $2960, и это уровень самых бедных стран планеты (примерно 130-я позиция в мире). Украинский Минфин ожидает в этом году также дальнейшего снижения курса национальной валюты, примерно на 10%, до 29,4 гривны за доллар. В первый год правления Зеленского Украина с большой вероятностью станет еще беднее.
После падения ВВП примерно на 15% в 2014-2015 года, в последние два года наблюдается номинальный рост, но не «взрывной». В 2018 году — 3,3%, после 2,5% в предыдущем и 2,4% в 2016-м. В этом году прогнозируется 2,8%, и лишь в 2021-м Министерство экономики обещает выйти на приличные 4,1%. За счет чего, пока не очень понятно. Прямые иностранные инвестиции на душу населения на Украине в два раза меньше, чем в соседней Белоруссии, в четыре раза меньше, чем в Польше, в 8 раз меньше, чем в Германии, и в 25 раз меньше, чем в Швеции.
Равнение на Запад
Финансовое благополучие Украины критически зависит от помощи МВФ. В 2015 году Фонд предоставил кредит на четыре года в размере $17,5 млрд, в декабре прошлого года добавили еще $1,5 млрд. Эти деньги, ясное дело, страна вернуть вовремя не сможет — придется просить реструктуризации. Однако при ставке по кредитам МВФ не более 3% годовых это все же лучшее предложение на долговом рынке, которое может получить страна, пребывающая в состоянии перманентного предбанкротства. В 2019 году Украина должна выплатить по кредитам и процентам по ним около $12 млрд, тогда как все золотовалютные резервы составляют около $20 млрд (и это вместе с деньгами МВФ, полученными в декабре).
МВФ, как известно и по нашей недавней истории, предоставляет деньги под определенные условия (подчас, впрочем, идя навстречу политической целесообразности, как явно происходит в случае с Украиной, которую Запад не может позволить себе «проиграть России»). Они, как правило, не направлены на стимулирование экономического роста, скорее на создание макроэкономических предпосылок к нему.
Например, МВФ дает деньги под борьбу с коррупцией, в которой особых успехов не видать. По уровню восприятия коррупции Transparency International Украина находится на 120-м месте (Россия на 138-м). Зеленский, разумеется, обещал коррупцию побороть и даже объявил о намерении снять неприкосновенность со всей правящей элиты, включая президента. Впрочем, побороть коррупцию и избавиться от влияния олигархов обещали все президенты до него.
Созданная под кураторством Запада (прежде всего Великобритании) антикоррупционная структура в виде Национального антикоррупционного бюро и Антикоррупционного суда толком не заработала (суд вообще не начал работу). Украинская правящая элита сумела торпедировать эти планы, но при этом получить в декабре спасительные $1,5 млрд.
Некоторые успехи в достижении макроэкономической стабильности достигнуты за счет сокращения социальных программ и увеличения тарифов ЖКХ. Тарифы на электричество, газ и отопление подняты на 15-23% с начала года. Более 7 млн домохозяйств обратились в минувшую зиму за субсидиями, поскольку не могут платить за отопление. Однако «на всех рассчитано не было», поэтому отключения за неуплату стали обычным явлением даже для школ, детских садов и больниц. Зато есть успехи по части сдерживания инфляции (9,8%), а также уровня безработицы (8,6%).
Безработица в стране могла быть еще выше, если бы не спасительный «безвизовый режим» с Евросоюзом и возможности «отхожих заработков». Украинцы трудоспособного возраста валом повалили из страны. По разным оценкам, число гастарбайтеров достигает 7-9 млн человек (примерно каждый третий трудоспособный гражданин), 2,5 млн из них работают в России. Для сравнения, в Польше, выступающей главным восточноевропейским «куратором» украинских реформ, легально работают 400 000 граждан Украины, сколько нелегально — неизвестно. По подсчетам Всемирного банка, денежные переводы украинских гастарбайтеров на родину составляют примерно €12 млрд, что составляет примерно 11% ВВП.
Тучи на востоке
Украина, прежде тесно связанная с Россией, страдает от разрыва хозяйственных связей с ней. Даже западные «кураторы» украинской демократии вынуждены признавать: без восстановления прежних экономических отношений с нынешним «врагом» Украине трудно рассчитывать на динамичное развитие. Однако сегодня политика Киева — против этого. Уходящий президент Порошенко делал все возможное, чтобы порушить оставшееся. Впрочем, даже в таких условиях жизнь брала свое, и сквозь «асфальт» взаимных санкций пробивались устоявшиеся связи. Взаимный товарооборот Украины с Россией составил в прошлом году (данные ФТС России) почти $15 млрд и вырос за год на 16,5%. Однако структура торговли в целом для Украины ухудшилась. Если раньше существенную долю в ее экспорте в Россию составляли высокотехнологичные товары (в том числе двойного и оборонного значения), то теперь эти каналы практически обрезаны.
Доля машиностроительного экспорта в целом (не только в Россию) с 2013 по 2018 год снизилась с 16,3% до 11,6%, с $10,3 млрд до $5,5 млрд. При этом Россия по-прежнему удерживает первое место как по экспорту (7,7%, при этом не учитывается реэкспорт российского газа через Европу; Польша догоняет, но пока отстает с 6%), так и по импорту (14,2%, на втором месте Китай — 13,3%). Таким образом, Украина в этом смысле ни в какие Европы не интегрировалась, кардинальной переориентации внешней торговли на ЕС не произошло.
Накануне второго тура президентских выборов на Украине Россия объявила о новых, чувствительных санкциях. Самое болезненное — запрет экспорта нефти и нефтепродуктов на Украину. Впрочем, собственно нефть Россия на Украину напрямую и так не поставляла. Ограничения на импорт в Россию коснутся украинской продукции машиностроения, легкой промышленности и металлообработки стоимостью около $250 млн. При этом экспорт угля, бензина и дизельного топлива на Украину хотя и запрещен с 1 июня, но может осуществляться на основании разрешений российского правительства. Это создаст мощное давление на Киев в переговорах как по Донбассу, так и по сохранению и условиям газового транзита через Украину после истечения соответствующего соглашения в следующем году, на фоне возможного запаздывания строительства газопровода «Северный поток — 2» в обход Украины.
Топливное эмбарго может вызвать полномасштабный кризис на Украине, что будет плохим началом правления Зеленского. В прошлом году объем поставок нефтепродуктов достигал примерно 40% от всего объема российского экспорта на Украину, составившего $9,5 млрд. Российское топливо покрывает 4 млн тонн из 7 млн суммарного потребления соседней страны.
Превратит ли весь этот груз проблем Украину в failed state или же — еще не самый плохой вариант — государство, сидящее на «игле» внешней помощи? Тем более что главный мотив такой помощи — оторвать Украину от России, желательно навсегда, — никуда не делся. Денег у Запада много, чтобы бесконечно вручать «удочки» этой стране, надеясь, что рано или поздно она таки начнет самостоятельно «ловить рыбку». Окончательно рухнуть украинской экономике вряд ли дадут, будут держать на плаву. Однако вряд ли при таком раскладе она получит мощный импульс развития без серьезных реформ, в том числе без борьбы против разъедающей экономику коррупции. Последняя задача лишь отчасти политическая. Во многом она культурологическая: это задача по переделке менталитета целой нации.
Возможность надежды
На Украине даже в ее полумертвой экономике, конечно, можно заметить несколько «светлых пятен», которые, возможно, укажут ей путь, как отойти от края пропасти. Похоже, дно уже нащупано. Возможно, нынешняя ситуация — консолидация перед ростом, а не перед дальнейшим падением.
Население Украины окончательно разуверилось в государстве. Уровень доверия к его институтам — около 6%. Общество на него больше не надеется. Люди вынуждены «крутиться», «выживать», «карабкаться». Что-то из этого рано или поздно получится — так в России из «лихих 90-х» вырос слой предпринимателей. Жесткое умерщвление патернализма в масштабах 42-миллионной нации может пойти ей на пользу.
То, что миллионы людей работают за границей, в том числе в России, может тоже, как ни странно, сыграть положительную роль. Эти люди обучаются другим, более жестким трудовым практикам, привыкают к суровому капиталистическому стилю экономического бытия. Вернувшись на родину (хотя вернутся не все), они смогут составить костяк рабочей силы нового качества.
Украинская экономика в большой степени ориентируется на внутренний спрос. Тут нет и не может быть масштабных национальных проектов, финансируемых за счет государства — по причине отсутствия у государства денег. Сегодня внутриукраинский спрос практически нищенский, однако ориентация на него может помочь сделать экономику более конкурентоспособной. Еще больше этому поспособствовала бы ориентация на внешние рынки, которые Украине открыты — в смысле отсутствия санкций, кроме как со стороны России. Отлучение от ранее почти гарантированного российского рынка сбыта тоже могло бы подстегнуть украинскую экономику, но пока этого не происходит.
Все эти «светлые пятна» могут «заиграть» в полной мере лишь в случае, если новой команде, привлеченной Зеленским, удастся не только прийти к власти на очередной волне надежд и, возможно, завышенных ожиданий, но и сохранить этот политический импульс на протяжении всего срока правления. Социальный оптимизм сам по себе — потенциально мощная движущая сила. Если Зеленский оправдает этот оптимизм, в отличие от своих предшественников, то Украина выплывет. Если же очередной «президент надежды» разочарует избирателей, страна по-прежнему будет барахтаться в «болоте» между Европой, куда она так стремится, и Россией, от которой она так хочет оторваться.