«Для меня вчера начался новый этап жизни»: речь Михаила Абызова в суде

Редакция Forbes Редакция Forbes

На суде по избранию меры пресечения Абызов сказал, что готов сотрудничать со следствием, но отвергает обвинение в создании преступного сообщества. Forbes публикует его речь. Многоточиями отмечены отрывки, где запись неразборчива

Для меня вчера начался новый этап жизни, новая система координат. Сегодняшнее судебное заседание во многом для меня необычно, я в полной степени не могу ориентироваться, в том числе в своих правах и обязанностях, но я быстро учусь и буду вам доставлять меньше хлопот с процессуальными отклонениями.

Спасибо, что дали возможность высказаться. Я хотел бы, во-первых, поблагодарить своих друзей, родных, поручителей, для меня очень приятно и большая честь, что такие люди обратились к суду с поручительством и с просьбой об избрании мне меры пресечении отличной от содержания под стражей. Здесь говорилось о том, что у нас со следствием разные цели... У нас с вами цель одна: установить в ходе этого процесса и уголовного расследования истину — я в этом заинтересован и ничуть не меньше — с тем, чтобы доказать свою невиновность и защитить свою репутацию

И в этой связи я понимаю всю ответственность за соответствующие объективные и ложные показания и я еще раз хочу подтвердить, что при определении меры (…) пресечения я буду всячески содействовать следствию для того, чтобы выяснить истинные обстоятельства уголовного дела.

С другой стороны, я понимаю, что следствием выбрана (…) логика: характеристики деяний, изложенных, по мнении следствия, в материалах уголовного дела по двум уголовным статьям. 159 — это экономическая статья — мошенничество в особо крупном размере, с другой стороны, 210 статья и предъявленное мне обвинение характеризуют меня как человека который организовал преступное сообщество и руководил им с целью совершения целого ряда преступлений. Эта статья, на тяжесть которой следствие упирает, предусматривая санкцию в виде лишения свободы от 15 до 20 лет в случае признания обвиняемого виновным. Очевидно, что следствие использует тяжесть предъявляемой статьи с тем, чтобы в том числе на данном этапе, с моей точки зрения, оказать давление на рассмотрение материалов в суде при определении меры пресечения в виде содержания под стражей.

С другой стороны я понимаю, что сегодня рассматривается вопрос исключительно связанный с процедурными моментами — а именно, определение меры пресечения. Тем не менее, хотел бы обратиться к содержанию, на основании которого мне вменяется столь серьёзное преступление и столь суровая статья.

Я в подтверждение своих доводов следствию в материалах, с которыми я только сейчас, к сожалению, ознакомился, которые, возможно, не полностью раскрывают фабулу обвинения. Тем не менее, следствие утверждает, что я стал лидером и организатором преступного сообщества на основании оперативной разработки, в рамках которой зафиксирован мой звонок другому обвиняемому по данному делу – Степанову Николаю Владимировичу. И даже не ему — а охраннику, который должен был обеспечить встречу с ним. Я не отрицаю, что знаю Степанова много лет, он мой друг, друг моей семьи, и не считаю факт контакта с ним подтверждающим мои действия, направленные на создание преступного сообщества. Иных доказательств, с указанием моей фамилии, а также показаний конкретных свидетелей, пострадавших, потерпевших в деле не присутствует. За исключением того, что есть в открытой печати. С другой стороны, потерпевшие и пострадавшие, которые заявили и обратились с соответствующим заявлением в компании, в публичные компании, в открытые акционерные общества, в которых они владеют тысячными долями процента собственности. Следуя этой логике в рамках любой публичной компании любой миноритарный акционер может обвинить в экономическом преступлении, если считает, что совершенная сделка ему не выгодна. Это во-первых. А во-вторых, обвинить руководителя компании Ru-Com ( я ошибочно там указан как генеральный директор, хотя никогда им не являлся, я был председателем совета директоров, который не ведет хозяйственную деятельность в силу своего положения по уставу ). Получается, что любой человек, который купил одну акцию в АО, может дальше предъявить своему руководству обвинения в организации преступного сообщества, потому что кто-то с кем-то контактирует?

Я призываю суд обратиться к этому и посмотреть на это, не только с некоторой формальной точки зрения, но и с объективной точки зрения — какое государство мы строим на сегодняшний день и какую экономику мы развиваем?

Есть заверения руководителя государства, что экономические статьи не должны подвергаться репрессиям, а также мере пресечения в виде содержания под стражей.

Я понимаю ( ..) следствие, Ваша честь. У них есть свое направление, в рамках того, как они за последнее время работают, привыкли действовать, и я не осуждаю никого. Решение о том, какую меру пресечения избрать, подтвердит не обвинение, принимает суд, который в рамках состязательности сторон — обвинения, следствия, защиты— должен принять взвешенное решение.

Я обращаюсь к вам, чтобы вы взвесили не только формальные обстоятельства дела, но и содержательные обстоятельства, которые сегодня представлены. (….) С 18 января 2018 года (оговорка, вероятно имеется в виду 2012 год. — Forbes), когда я вступил в должность советника президента российской федерации и до июня 2018 года я находился на государственной службе. Важна позиция защиты, которая говорит: дайте четкие обстоятельства, при которых обвиняемый совершил преступление, которое ему вменяется — и организация преступного сообщества и мошенничество, потому что что в этот период, когда эти преступления были совершены, я находился на государственной службе, в рамках которой запрещено заниматься любой предпринимательской деятельностью, необходимо передать все свои акции в доверительное управление, что в рамках закона я строго сделал и строго соблюдал, что подтверждалось неоднократными проверками соответствующих государственных инстанций, которые отвечают за соблюдение закона о государственной службе.

Если следствие скажет, когда и в какой момент времени… какие противоправные действия я осуществил, легко проверить, где я находился, потому что я находился и работал в формате режимного объекта. Это могут подтвердить абсолютно независимые... в том числе представители правоохранительных органов.

Не буду занимать ваше время... но у следствия почему-то нет паспортов заграничных, с которыми я могу скрыться. Я, может, что-то неправильно понял, но вчера я передал два своих паспорта и не имею никаких гражданств, видов на жительство и других документов, которые могут позволить мне пересечь границу Российской Федерации. Если следствие ими располагает, значит... они были потеряны. Но я полагаю, что все, что необходимо сдать, я сдал. Я еще раз заверяю суд и лично Вас, Ваша честь, что не собираюсь скрываться от следствия, не собираюсь оказывать никакого давления на свидетелей и других участников процесса. Я обязуюсь взаимодействовать со следствием, оказать ему содействие в рамках событий, в рамках действий, преступлений, которые следствие считает совершенными, с тем, чтобы найти истинные обстоятельства и защитить свое честное имя.