Очередной рейтинг от ВЦИОМ об оценках населением деятельности государственных и общественных институтов особых изменений не принес. В тройке наиболее положительно оцениваемых россиянами общественных институтов по-прежнему армия, Русская православная церковь и правоохранительные органы. Но в канун Нового года, когда подводятся итоги минувшего, особенно актуальным становится вопрос — в каком обществе мы живем?
Сразу отметим, что рейтинг ВЦИОМ отличается большой условностью. Само его разделение — государственные институты (Госдума и Совет Федерации), а общественные институты (армия, РПЦ, правоохранительные органы, СМИ и т.д.) вызывает недоумение. Почему вооруженные силы проходят по одной статье с церковью? Очевидно, что и армия, и правоохранительные органы такие же государственные институты, равно как и Общественная палата — несмотря на название. Мы также воспользуемся чуть более ранним рейтингом ВЦИОМ доверия и одобрения как политиков, так и правительства, президента и премьер-министра.
Высокие показатели армии и РПЦ, вышедших в лидеры среди «общественных институтов», вполне объяснимы. Россия за почти 30 лет реформ так и не обрела ни устойчивости в окружающем мире, ни внутреннего согласия. Общество по-прежнему находится в переходном состоянии. При этом открытым остается вопрос — куда мы движемся, чего хотим? А армия и церковь — это базовые ценности, внеидеологические, существующие при всех режимах (кроме коммунистического). Они — вехи исторической преемственности, от которых зависит само существование государства.
С 1991 года Россия практически все время вовлечена в конфликты, требующие вооруженной силы, что актуализирует упования на армию. Это и конфликты по периметру России, где ее вооруженные силы и правоохранители выступали и выступают как миротворцы — Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Таджикистан. Это столкновения на территории самой страны — осетино-ингушский конфликт, обе чеченских войны, борьба с терроризмом на Северном Кавказе в целом. Это и миротворческие операции в Боснии и Косово. А теперь к ним добавились военные конфликты за пределами России — война с Грузией, в Сирии, присоединение Крыма и события в Донбассе.
Кроме того, фактически повторяется история холодной войны с ее гонкой вооружений, недаром послание Владимира Путина в этом году было посвящено в первую очередь перевооружению армии. Глобальное противостояние с Западом заставляет вспоминать старую истину — «лишь бы не было войны».
Что касается церкви, то в условиях распада прежней советской идеологии и отсутствия ей замены (в виде либеральной или какой-то другой), религия представляется последним лучем надежды населению, состоящему из разобщенных индивидов, вынужденных выживать в бурном море рыночных отношений и распада социальных связей.
При этом ни армия, ни, особенно, РПЦ не подвергались массированной критике. Антиармейский запал перестроечных и первых постперестроечных лет давно сошел на нет. Люди увидели, что, несмотря на всю свободу критики, ситуация с дедовщиной и землячествами в 90-е ни на йоту не улучшилась. Борису Ельцину было не выгодно демонтировать советское устройство вооруженных сил, дабы не лишаться такой нужной опоры собственной власти. А Русская православная церковь и подавно не попадала под огонь придирок, не становилась фигурантов громких скандалов, а возможные, наподобие льгот по ввозу табака и алкоголя, — тушила в самом начале. Власть также была в ней заинтересована и старалась всячески защищать. Тут следует заметить, что РПЦ выделяется просто в силу этнической структуры России. И ислам, и другие религии имеют такой же статус на своих «исконных» территориях.
Интереснее отношение россиян к Госдуме. Ее неодобрение, пусть буквально на процент, но превышает неодобрение деятельности правительства. И это при том, что в нынешней конструкции власти Дума практически не имеет влияния. Почему же ее деятельность вызывает такое неудовольствие россиян? Тут возможные несколько гипотез.
Во-первых, явственно просматривается отчаяние и раздражение по поводу того, что депутаты не выполняют своей функции народных представителей, выразителей бед и болей своих избирателей. Система устроена так, что в парламент попадают те, «кто нужен», а не те, кого хотят люди.
Во-вторых, Дума представляет собой полностью безопасный «громоотвод». Она бессильна — потому и не страшно ее ругать. Ведь критика даже правительства и его главы равносильна, пусть и не напрямую, критике президента. А к главе государства у россиян сложное отношение.
В-третьих, депутатов много: среди них встречались и встречаются герои скандалов, сомнительные персонажи, личности, чья компетентность в принятии законов совершенно неочевидна — спортсмены, актеры, звезды эстрады. Поэтому депутатство воспринимается рядовыми россиянами как синекура, возможность безбедно существовать, ничего не делая. Оттого депутатские льготы и зарплаты — не такие большие на самом деле — вызывают колоссальное раздражение.
Неодобрение оппозиции, судов, партий и профсоюзов — лидеров антирейтинга также неудивительно и схоже с неодобрением думцев. Целесообразность существования этих четырех институтов непонятна россиянам. Декларируемые цели расходятся с реалиями. Ни партии, ни суды, ни профсоюзы не выполняют своего предназначения, поскольку впряжены в общую повозку власти. Все понимают, что и партии и профсоюзы — в чистом виде фикция. Это больше их беда, чем вина, поскольку в нынешней системе они ни на что иное претендовать не могут, если профсоюзы займутся реальной борьбой за права трудящихся, а партии — попытаются прийти к реальной власти, то их существование встанет под вопрос. Суды также вызывают сомнение в независимости своих действий, мало кто возлагает на них надежду .
«Несистемная» оппозиция — это особый разговор. В ней нет ни моральных авторитетов, ни признанных и известных на всю страну лидеров. Оппозиция, как и диссиденты советского времени, представляют собой нечто вроде секты и ее воздействие на общественные процессы минимально.
Рейтинг президента по-прежнему недосягаем, хотя он и снизился до 62-65%. Доверяет ему примерно 37%, рейтинги других политических фигур, Сергея Шойгу и Сергея Лаврова, ниже в 3-3,5 раза. Характерно, ни тот, ни другой — не политики, а чиновники. Возможно, россиянам органически неприятны публичные политики-говоруны, а симпатию вызывают «люди дела». Но, скорее всего, это отражение того факта, что партийная политика в стране — чистая условность, и люди это ясно понимают, предпочитая возлагать свои надежды на тех, у кого в руках реальная власть.
Граждане России не питают иллюзий и не смотрят на мир через розовые очки. Они четко представляют современное государственное устройство России и соответствующим образом поступают, а их рефлексии по поводу власти и ее институтов вполне адекватны реалиям.
Точка зрения автора статьи может не совпадать с позицией редакции