Председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин вновь продемонстрировал свою любовь к инициативам, выходящим далеко за рамки его нынешней компетенции. Выступая в четверг в академии Минюста, он заявил, что «национальная идея нужна и нуждается в государственно-правовом закреплении».
Но очередная попытка «русского Гувера» предстать «постсоветским Сусловым» не вызвала такой же широкий резонанс, как его колонка месячной давности в «Коммерсанте». В день, когда Бастрыкин демонстрировал свою интеллектуальную мощь будущим коллегам-юристам, в центре внимания оказался другой силовик. Евгений Муров покинул пост директора Федеральной службы охраны (ФСО), которая, таким образом, сменила руководителя впервые с момента прихода к власти Владимира Путина.
Муровскую отставку не назовешь неожиданной. Вбросы про скорые кадровые перестановки в ФСО появились еще года два назад. Убийство Бориса Немцова напротив Кремля — как раз в зоне прямого контроля ФСО — добавило Мурову «черных шаров». А весной этого года прозвучал, как теперь выясняется, финальный звонок. «Под колпаком» у ФСБ оказался муровский протеже -- питерский бизнесмен Дмитрий Михальченко. Сначала его фирмы возникли в деле о хищениях в Минкульте, а потом предпринимателя обвинили в контрабанде элитного алкоголя.
На первый взгляд, действительно, ничего экстраординарного. Всего лишь эпизод в игре «силовых» престолов. Тем более, загодя анонсированный.
Но незадолго до того, как Муров отправился на покой, не у дел оказался еще один влиятельный путинский силовик -- Виктор Иванов. Из-за упразднения возглавляемой им ФСКН и передачи функций по борьбе с наркотиками МВД. Причина не то что бы совсем локальная, но глобальные выводы на основании этого путинского решения делать тоже вроде бы преждевременно. Даже если видеть в этом не столько бонус Владимиру Колокольцеву (который изрядно «поиздержался» из-за создания Нацгвардии), сколько признание провала антинаркотической кампании под руководством Иванова.
И все же, когда меньше, чем за два месяца выбывают из игры сразу два таких «тяжеловеса», как Иванов и Муров, грех не задуматься о тенденции.
Благо в день муровской отставки с поста вице-президента «Роснефти» ушла Лариса Каланда, супруга ближайшего ивановского сподвижника Владимира Каланды. Возможно, всего лишь совпадение. Но весьма символичное.
Ведь тандем Игоря Сечина и Виктора Иванова в нулевые считался флагманом путинских силовиков. Именно эти фамилии называл еще не арестованный Михаил Ходорковский в ответ на вопрос об организаторах атаки на ЮКОС. И супруги Каланда, занимавшие довольно высокие посты в сечинской и ивановской епархиях, были одновременно олицетворением этого альянса и его связующим звеном.
Теперь получается, что Виктор Иванов — не просто генерал без армии, но и без давнего союзника. Евгений Муров -- вне игры. Игорь Сечин, в лучшем случае, при своих. Избавление от бывшего напарника, ставшего «хромой уткой», возможно, принесет ему в моменте кое-какие позиционные плюсы, но в перспективе стоит помнить припев известной детской песенки про то, что «без друзей меня чуть-чуть».
Из силовиков, входящих в путинский «ближний круг», пожалуй, только Виктор Золотов по итогам последних столоверчений оказывается в выигрыше. Но что хорошо для Нацгвардии и ее главы, вовсе не обязательно станет благом для всего силового клана. Мягко говоря, неочевидна возможность Золотова капитализировать нацгвардейский ресурс так же успешно, как Сечин и Иванов поступали с эфэсбэшным или следкомитетовским.
У нацгвардейцев есть ФГУП «Охрана» и прочие приятные «мелочи», позволяющие новой силовой структуре жить не только на средства налогоплательщиков. Однако сложно представить, как подчиненные Виктора Золотова приезжают искать маржу у очередного фигуранта списка Forbes.
Конечно, в стране, где нередко и Кафка, и Пелевин становятся былью, многое возможно. Но средства должны быть соразмерны цели. Гоп-стопом не промышляют с помощью «Сайги». А ОМОНом, СОБРом или тем более внутренними войсками не принуждают к лояльности и щедрости крупный бизнес. Его таким образом просто уничтожают.
Готовы ли Путин и его окружение к переходу в новую реальность, где добровольно-принудительные, но все же мотивационные механизмы сменятся тотальной экспроприацией и мобилизацией, — большой вопрос. Ведь при такой модели силовики-то останутся, а силовая олигархия исчезнет. На ком зарабатывать «воинам», когда нет «торговцев»?
С этой точки зрения широко разрекламированное участие подразделений Нацгвардии в задержании «беспечного ездока» и сына вице-президента «Лукойла» Руслана Шамсуарова – не более, чем «смотр строя и песни». Весьма, кстати, полезный для Золотова и Колокольцева после имиджевого провала на Хованском кладбище.
При этом Вагиту Алекперову и его бизнесу произошедшее вряд ли чем-то грозит. Если «Лукойл», паче чаяния, решат все же отстранить от участия в приватизации «Башнефти», то уж точно не из-за инцидента с Шамсуаровым. И потом, не известно, кому из-за такого решения будет хуже. Казне же очень нужно продать «Башнефть» дороже. А чем меньше сильных и богатых претендентов на компанию – тем меньше шансов повысить расценки.
Махать кнутом при дефиците пряников, как минимум, неосмотрительно. Зато их выдача (или невыдача) сама по себе становится весьма эффективным фактором воздействия.
Наверное, поэтому идея «количественного смягчения по-русски» встречает крайне скептическое отношение отнюдь не только со стороны либералов-монетаристов кудринского пошиба. А банкиры боятся закрытия «Роснефтью» своих счетов не меньше, чем визита налоговой или СК.
На этом фоне бастрыкинский полет мысли кажется еще более изящным для цирка. А слухи о том, что главу СК скоро постигнет участь Евгения Мурова и Виктора Иванова – вполне правдоподобными.
Чуть менее 9 лет назад тогдашний глава ФСКН Виктор Черкесов призвал не допустить «превращения воинов в торговцев». И вскоре сам стал силовиком-отставником. Пожалуй, превращение воинов в философов приветствуется гораздо меньше. И в этом смысле тощие десятые даже требовательнее, чем тучные нулевые. Вопрос о сохранении силовой олигархии стоит острее. Отбор жестче. Хотя и не сказать, что естественнее.