Президент выдвигает преемника, чтобы вернуться в политику в двенадцатом году. Но будет ли в этом смысл?
Как сохранить власть, отдавая ее? В зрелых демократиях, зажатых рамками четких процедур, такой вопрос, казалось бы, возникать не должен. Но власть соблазняет политиков в любой стране, какая бы форма государственного устройства там ни существовала.
В ноябре 1904 года, после триумфального переизбрания на пост президента США, Теодор Рузвельт заявил, что не намерен выдвигаться на следующих выборах. Конституция не мешала популярному политику-республиканцу баллотироваться в третий раз; 22-я поправка, которая ограничивала время пребывания в должности двумя сроками, вступила в силу лишь спустя 47 лет. Однако в Соединенных Штатах всегда существовала негласная традиция покидать Белый дом по истечении восьми лет, и Теодор Рузвельт не собирался ее нарушать. Тем более что главную задачу — доказать нации, что он не случайный человек в Белом доме, — Тедди выполнил.
До этой победы он страдал комплексом «назначенца». В сентябре 1901 года, через шесть месяцев после присяги, президент Уильям Маккинли был смертельно ранен анархистом. По Конституции его пост занял вице-президент Теодор Рузвельт. На митинге после объявления результатов голосования-1904 Рузвельт прокричал: «Теперь я войду в свой кабинет по собственному праву! Следите за тем, что я буду делать!» Второй мандат Рузвельта был отмечен реформами рынка труда, введением более строгого регулирования деятельности монополий (хотя на серьезный конфликт с трестами он не пошел), принятием жесткого законодательства в области контроля качества продуктов питания, мерами по защите природы. Соединенные Штаты превратились в активного мирового игрока.
Рузвельт не стеснялся демонстрировать силу, дабы утвердить престиж и интересы Америки, но тщательно избегал ненужных конфликтов. Его принцип «говори тихо и держи наготове большую дубинку» многие вспоминают сегодня, упрекая администрацию Джорджа Буша в топорном обращении с военно-политической мощью США. В 1910 году Теодор Рузвельт даже удостоился Нобелевской премии мира за вклад в окончание Русско-японской войны. Урегулировать конфликт двух тихоокеанских держав американский президент сумел с большой выгодой для собственной страны.
В июне 1908 года участники съезда Республиканской партии, которой предстояло назвать нового кандидата в президенты, при первом же упоминании имени главы государства устроили 49-минутную овацию. Зал скандировал: «Еще четыре года!» К тому моменту, однако, Тедди уже выбрал преемника, которого делегаты тотчас и утвердили.
Военный министр Уильям Говард Тафт принадлежал к числу ближайших друзей и единомышленников президента. Будучи консервативнее патрона, Тафт тем не менее поддерживал все реформы. Злые языки называли его «фонограф» — за способность в точности воспроизводить все, что говорит Рузвельт. Другие шутники расшифровывали фамилию Тафт как «Спроси совета у Теодора» (T.A.F.T. — Take Advice from Theodore).
При этом Тафт никогда не претендовал на первые роли, а о его фантастической лени ходили легенды. Баллотироваться на президентский пост он согласился только под давлением своей честолюбивой жены и по настоянию Рузвельта. Президент к этому времени уже сожалел о публичном обязательстве не выставляться в третий раз, но полагал, что Большой Билл (Тафт был дородным мужчиной) будет идеальным продолжателем его линии. Рузвельту приходилось активно подбадривать своего протеже, который без энтузиазма относился к избирательным баталиям. Он буквально заставлял Тафта атаковать соперника-демократа Уильяма Брайана, требовал вступать с ним в прямое противоборство.
На выборах в ноябре 1908 года республиканец наголову разгромил оппонента. Все увидели в этом победу Теодора Рузвельта, да и сам он был уверен, что на ближайшие четыре года его дело будет под надежным присмотром. О том, чтобы вновь попытать счастья в 1912 году, Рузвельт никому не говорил, однако внутренне этого не исключал, чувствуя себя полным сил, идей и энергии. Сдав пост в начале 1909 года, экс-президент в отличном настроении отбыл в путешествие — сначала на сафари в Африку, а потом в Европу, где его принимали как крупнейшего политика современности.
Вернувшись на родину летом 1910 года, Рузвельт был неприятно удивлен. Уильям Тафт, уставший от постоянной, хоть и доброжелательной, опеки бывшего шефа, поспешил избавиться от большинства его соратников. На передний план в администрации выдвинулись представители консервативного крыла, находившиеся раньше в более или менее явной оппозиции к реформизму Рузвельта.
Новый президент пересмотрел некоторые направления политики предшественника, казавшиеся тому особенно важными. В частности, природоохранное законодательство и тарифную политику. Правда, многие из начинаний Теодора Рузвельта не просто продолжились, но и получили развитие. Так, несмотря на близость к крупному бизнесу, Тафт с большей решимостью отстаивал антитрестовские процедуры.
Очень существенные изменения произошли во внешней политике. В отличие от изворотливого Рузвельта, который умел балансировать между интересами других держав, Тафт действовал весьма неуклюже, не проявляя должного такта, как политического, так и человеческого. Недостаточно продуманными действиями в Восточной Азии и Латинской Америке он настроил против себя и европейские державы, и Японию, и Китай.
Попытки Теодора Рузвельта вмешаться в деятельность преемника встретили решительный отпор — Тафт больше не собирался служить «фонографом». Бывший наставник превратился в убежденного критика Белого дома. Прогрессистское крыло партии осаждало Рузвельта, требуя защитить идеалы и бросить вызов «предателю». Поколебавшись, экс-президент решился.
«Я говорил, что ни при каких обстоятельствах не приму предложения баллотироваться в третий раз. Естественно, я имел в виду три раза подряд», — пояснил Теодор Рузвельт в феврале 1912 года, заявляя о намерении вновь бороться за Белый дом. А контролируемый Рузвельтом журнал Outlook разъяснил: «Если за завтраком человек говорит «Спасибо, я не хочу больше кофе», это не означает, что он не захочет кофе на следующее утро, на следующей неделе, в следующем месяце или в следующем году». После этого кто только из бродвейских сатириков не использовал выражение «Не хотите ли еще чашечку кофе?» в своих скетчах!
Благодаря вмешательству бывшего главы государства кампания 1912 года стала одной из самых захватывающих в американской истории. Рузвельт по-прежнему пользовался огромной популярностью среди республиканцев. Однако в дело вступила партийная бюрократия, в которой у яркого и импульсивного «лихого всадника» (так Теодора Рузвельта называли со времен его участия в войне с Испанией) всегда было много недоброжелателей. Хотя экс-президент победил в большинстве праймериз, делегаты от штатов присягали на верность действующему лидеру. Под свист и улюлюканье сторонников Рузвельта съезд республиканцев выбрал кандидатом Тафта.
Парадокс заключался в том, что Уильям Тафт отдавал себе отчет: выборы он не выиграет. Его консерватизм казался многим пережитком прошлого, общество требовало перемен. Победа демократов в 1910 году на промежуточных выборах в Конгресс продемонстрировала изменение настроений. Тем более что у конкурентов появился сильный лидер. Вместо Уильяма Брайана, проигравшего три предыдущие гонки, выступил либерал Вудро Вильсон, обладавший своеобразной харизмой миссионера-моралиста.
Тафт и не хотел оставаться на посту. Но с появлением Рузвельта в президенте проснулся дух противоречия. Теперь уже он обвинял бывшего друга в предательстве, убеждая себя в необходимости защитить Конституцию от «деспотических замашек» «демагога» Рузвельта. Движение прогрессистов, которое поддерживало бывшего лидера, Тафт назвал «религиозным культом с факиром во главе». А свой «священный долг» он, по собственному признанию, видел в том, чтобы не пустить Рузвельта обратно в Белый дом.
Между тем Рузвельт объявил о создании Прогрессивной партии, от которой и выдвинулся в президенты. Его программа «Новый национализм» сочетала приверженность традиционным ценностям и призыв к обновлению под флагом объединения общества вокруг государства. Его дирижистский реформизм противостоял как республиканскому консерватизму, ориентированному на интересы крупного частного капитала, так и либеральному лозунгу «новой свободы», который бросили демократы.
Главными оппонентами стали, однако, не две крупнейшие партии, а действующий президент и его прежний ментор. Полемика выходила за рамки политкорректности. Один раз Рузвельт обозвал Тафта, упрекавшего его в популизме, «тупицей с мозгами гвинейской свиньи», а Вильсона — «тори деревенского разлива». На этом фоне кандидат демократов, работавший в амплуа здравомыслящего резонера и избегавший личных выпадов, смотрелся выигрышно.
Кульминация наступила в октябре, когда перед началом одного из митингов Рузвельт был ранен фанатиком-одиночкой. Стреляя, он прокричал что-то про третий срок. Рузвельт приказал не трогать злоумышленника, категорически отказался отправиться в больницу и поехал-таки выступать. Полтора часа он, наскоро перевязав рану, говорил о «новом национализме», доведя своих сторонников чуть ли не до экстаза. Апофеозом стал момент, когда Рузвельт, чтобы вытереть пот с лица, вытащил из нагрудного кармана платок, а он оказался пропитан кровью.
Финал гонки был закономерным. С большим перевесом победил Вудро Вильсон. Второе место занял Теодор Рузвельт, от которого заметно отстал Уильям Тафт. Благодаря расколу Республиканской партии хозяином Белого дома впервые стал демократ, хотя два республиканца в сумме набрали больше голосов, чем он. Политическая система пережила встряску. Примечательно, что именно в этой кампании наибольшее число голосов в истории США набрал кандидат-социалист: Юджина Дебса поддержал почти миллион человек (6%).
Тафт не скрывал удовлетворения — противником он считал не Вильсона, а Рузвельта, поэтому результат его устроил. Тедди признал поражение и призвал сторонников вернуться в Республиканскую партию.
Вудро Вильсон вошел в историю как президент, положивший начало школе внешнеполитической мысли. Вильсонианство — доктрина активной роли Америки как лидера справедливого мироустройства, основанного на моральных принципах, — до сих пор является одним из факторов, формирующих поведение США на международной арене. Правда, его собственное президентство закончилось печально. Президент перенес инсульт и почти утратил дееспособность, а идея, которую он лелеял всю жизнь, — создание Лиги наций — была отвергнута собственным Конгрессом.
Уильям Тафт, неуютно чувствовавший себя в Белом доме, через восемь лет после ухода оттуда осуществил свою давнюю мечту. Он возглавил Верховный суд и стал крупнейшим реформатором американской юстиции.
Теодор Рузвельт не оставил надежды вернуться к власти. После начала Первой мировой войны он пытался собрать добровольческую дивизию, чтобы воевать на стороне союзников. Вильсон воспрепятствовал этому, но в 1917 году сам объявил о вступлении Америки в войну, чем чуть ли не впервые в жизни вызвал горячее одобрение Рузвельта.
В 1918 году Теодор Рузвельт, помирившись с Тафтом, считался главным кандидатом в президенты от республиканцев на выборах-1920. Однако травма, полученная на охоте в Бразилии, подорвала его здоровье, а гибель сына Квентина на фронте во Франции окончательно сломила «лихого всадника». В 1919 году 60-летний Тедди умер, так и не осуществив мечту о возвращении к власти.
Поправку к Конституции США, запрещавшую баллотироваться на третий срок, приняли в 1947 году, она вступила в силу спустя четыре года. Тем самым республиканцы не допустили повторения прецедента с однофамильцем Теодора — Франклином Делано Рузвельтом. Президент-демократ, впервые победивший на выборах в 1932 году, переизбирался затем еще три раза подряд. И хотя американская элита прежде всего хотела застраховаться от слишком долгой монополии, воспоминания о противостоянии Тафта, Рузвельта и Вильсона в 1912 году тоже сыграли свою роль. Соблазн снова «войти в ту же реку» был признан слишком опасным для стабильности государства.
Автор — главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»