На проходе

Последние годы Россия почти непрерывно конфликтует с транзитными странами, через территорию которых пролегает путь сибирских энергоносителей к богатым потребителям. В список врагов попадает то Латвия, то Украина, то Белоруссия. «Они (проблемы. — Forbes) возникли, потому что транзитные страны как бы осознали свою значимость и хотят получать соответствующие средства за транзит», — с интонацией некоторой обиды говорил Владимир Путин в феврале этого года на пресс-конференции в Кремле. Время меняет расстановку фигур на мировой шахматной доске. Тысячу лет назад Русь и сама была транспортным коридором между Европой и богатым Востоком. Более того, образование этого коридора и стало толчком к формированию российской государственности.

В VIII веке нашей эры из перенаселенных фьордов Скандинавии в Европу буквально выплеснулась волна викингов (древнесканд. vikingar, «люди, ушедшие в морской поход»). Северные морские разбойники высаживались на берегах Англии и Ирландии; на своих кораблях прорывались вверх по рекам вглубь Европы и грабили Руан, Париж, Шартр, Севилью, Кадис. В 860 году норвежский флот бесчинствовал в Италии; датчане в 865 году оккупировали восточную Англию; в 911-м норвежский ярл Рольф получил во владение часть северной Франции, ставшую Нормандией.

Там, где воевать было не с кем, викинги выступали мирными колонистами. Как свидетельствуют археологические раскопки, в 753 году на территории нынешнего села Старая Ладога (Ленинградская область) кузнец из Скандинавии построил дом и мастерскую. Там же в урочище Плакун появился некрополь, содержащий погребения по скандинавскому обряду трупосожжения в ладье. Что привело северных разбойников на эти земли?

Завоевания мусульман в Средиземноморье в VII–VIII веках изменили географию торговых путей между Северной Европой и Востоком (в данном случае включая Византийскую империю). Скандинавы — мореходы, воины и торговцы — первыми освоили альтернативные «транспортные коридоры» через реки и озера северной Руси. Сначала ладьи торговцев с севера пошли по Волжскому пути, а с конца IX века — по знаменитому пути «Из варяг в греки».

Оба «коридора» начинались недалеко от Финского залива — в Старой Ладоге (тогда город назывался просто Ладога). Затем первый путь через систему мелких рек и озер (и промежутков-волоков между ними, где надо было тащить ладьи посуху) выходил на Волгу, где находились Булгар и Итиль, столицы соответственно Волжской Болгарии и Хазарского каганата; второй продолжался в верхнем течении Западной Двины и далее на юг по Днепру. Из устья Днепра путь лежал по Черному морю: можно было плыть прямо до Константинополя (Царьграда).

На обширных лесных территориях Северо-Восточной Европы «находникам» с Севера приходилось ладить с местными жителями — славянами и угро-финнами. Вместе с ними варяги строили и ремонтировали корабли, у них скупали меха, с ними же отправлялись в далекие путешествия. На арабском Востоке часто даже не разделяли шведов и славян, полагая их одним народом. Министр почт Арабского халифата ибн Хордадбех в своей «Книге путей и стран» (IX век) пишет о северных гостях: «Если говорить о купцах ар-Рус, то это одна из разновидностей славян. Они доставляют заячьи шкурки, шкурки черных лисиц и мечи из самых отдаленных окраин страны славян» к «Румийскому» (т. е. Черному) и Каспийскому морям.

Переплыв Каспий, торговцы с Севера добирались до столицы арабского Востока — сказочного Багдада. «Они утверждают, что они христиане», — сетовал министр. По законам халифата с христианских купцов следовало брать меньше пошлин, чем с язычников. Этим и пользовались ушлые пришельцы, но разоблачать торговцев никто не спешил — бизнес пострадает.

Арабский географ X века аль-Мукаддаси дополняет список товаров, поступавших с Севера: это соболя и янтарь, выделанная кожа и воск, кленовая древесина и мелкий скот — упоминается даже «рыбий зуб» (моржовые клыки). На варяжских ладьях по всему Средиземноморью расходился универсальный товар — рабы, плененные во время набегов на Англию или германские земли, проданные в рабство должники из финно-угорских и славянских племен. Обычно живым товаром были дети и молодые женщины. Стандартная цена рабыни — две коровы; но если девушка умела танцевать, петь и играть на музыкальных инструментах, ее стоимость резко возрастала.

В обратном направлении шли восточные ткани. Шелк не только красив, он препятствует размножению паразитов, что в те времена очень ценилось. Восточные пряности вносили разнообразие в грубую пищу европейцев, служили лекарствами и консервантами. После принятия на Руси христианства из Византии к неофитам пошло красное вино в глиняных амфорах-корчагах — нельзя же причащаться квасом. Впрочем, греческое вино использовали не только для богослужений. В конце XI века компания новгородцев с удовольствием откушала дорогого напитка (вероятно, прямо во время церковной службы) и от избытка чувств оставила надпись на лестнице новгородского Софийского собора: «Радко, Хотко, Сновид, Витомир испили лаговицу (т. е. сосуд вина) здесь, повелением Угрина. Да благослови Бог то, что нам дал. А ему дай спасение. Аминь».

Сирийские бусы европейцам настолько нравились, что их производство на экспорт в халифате с момента установления прочных связей с Европой возросло в десять раз. А еще в торговых ладьях на север шли иранская посуда, византийское стекло и серебро, много серебра. Сотни древних кладов с арабскими дирхемами встречаются на всем протяжении обоих торговых путей, начиная от устья Волги и кончая датскими и шведскими владениями.

Дирхемы стали тогда общей валютой Северной и Восточной Европы — чем-то вроде современного евро. Они же были основой первой русской денежной системы. Дирхем был равен по стоимости шкурке куницы, поэтому на Руси его так и назвали — «куна». Когда рядом со старыми полноценными дирхемами стали все чаще попадаться обрезанные и неполноценные монеты, то хороший дирхем (примерно 2,5 грамма) получил название «ногата» (от арабского «нагд» — полноценная монета). Главная счетная денежная единица Киевской Руси, гривна кун (51 г серебра), состояла из 20 ногат или 25 кун.

Тысячекилометровые пути требовали какой-никакой инфраструктуры: безопасных стоянок, мест для починки или постройки кораблей, закупки продовольствия, промежуточных торговых площадок. По маршруту движения караванов начали появляться поселения, в которых оседали воины и купцы, жили и работали кузнецы, бронзолитейщики, ювелиры, косторезы, гончары. Сюда поступали продукты лесных промыслов — меха, воск, мед, которые охотно скупали свои и чужие купцы. Весы и гирьки в дружинных погребениях позволяют говорить, что 6–7% обитателей поселений были причастны к операциям со взвешиванием монетного серебра.

В таких поселениях (их иногда называют «протогородами») жили и скандинавы, и славяне. Некоторые из этих поселений уже к Х веку превратились в нормальные средневековые города с укрепленным детинцем в центре, окруженным торгово-ремесленным посадом, как Ладога (где была построена первая на Руси каменная крепость), Киев или Чернигов. Так началась первая российская урбанизация.

Жители новых поселений нарушали замкнутость родовых общин местных славянских, угро-финских и балтских племен. Для бесперебойного снабжения товаром торговых караванов местным племенным структурам необходимо было наладить систематический сбор «экспортных» видов сырья (пушнины, меда, воска). Торговый путь нуждался в охране и давал возможность взимать пошлины с приезжавших. Все эти задачи требовали установления прочной власти. Арабские авторы знали в IX веке три «царства» славян. Но все же удача в объединении земель будущей Руси сопутствовала варягам.

Всем известен легендарный Рюрик, ставший родоначальником династии русских князей и московских царей, — согласно летописям, он с дружиной прибыл из-за моря в Ладогу в 862 году. Возможно, его прототипом был известный по западным хроникам Рерик Ютландский — викинг из датского королевского рода и, говоря современным языком, «полевой командир», воевавший со своим отрядом в Дании, Нидерландах и на Балтике.

Стоит вспомнить другую хрестоматийную историю, случившуюся в 882 году. Тогда предводитель викингов, «вещий» Олег, под видом купца высадился на берег Днепра под Киевом. Киевские правители Аскольд и Дир вышли к «купцу» (надо полагать, на предмет взимания таможенной пошлины) и были убиты. После этого инцидента под властью Олега произошло объединение Южной и Северной Руси. Олег первым из русских князей начал «ставить города» — опорные пункты на подвластной территории и «уставлять дани» славянским племенным княжествам (словенам, кривичам, древлянам, северянам, радимичам).

Проникновение варягов на Русь вряд ли можно назвать колонизацией, спланированной на государственном уровне, ведь даже в местной топонимике практически нет скандинавских слов. Зато в древнешведском языке появился целый ряд слов восточнославянского или тюркского происхождения: хмель (humle); торг (torg), соболь (sobel), безмен (besman), ладья (lodhia). Туристы из России и сейчас неизменно веселятся, наткнувшись на шведское слово kastrull.

Скандинавы просто включились в процесс строительства государства на Руси и достаточно быстро ассимилировались в славянском обществе. Скорее всего, термин «русь» не является названием какого-либо народа. Так называли на Севере варяжских князей-конунгов и их разноплеменных воинов. Договоры с греками запечатлели славянские (Синко, Борич), скандинавские (Фрастен, Турберн), иранские (Сфандр, Прастен, Фроутан) и кельтские имена (Тилен, Алдан) бояр из окружения первых русских князей. В дружинных погребениях X века под Черниговом соседствуют славянская керамика, франкские мечи с варяжскими рукоятками, византийские монеты и восточные ритоны — кубки для пиршеств. Уже позднее название «русь» распространилось на подвластные князьям и их дружине земли.

По оценкам, основанным на анализе кладов, в обращение на Руси в IX–XI веках поступило порядка 1 млрд серебряных дирхемов. Приток валюты обеспечивал подъем  ремесел, давал князьям возможность возводить крепости и храмы, содержать воинов и строить флот для покорения соседей и далеких походов. Транзитная Русь «осознала свою значимость», говоря словами президента Путина, и это породило соответствующие политические претензии. В 911 году войско Олега совершило успешный поход на Византию, результатом которого явилось дипломатическое «признание» Руси — был подписан договор с греками.

Договор подтверждал наступление «мира и любви» между двумя государствами вплоть до заключения военного союза — отныне русские отряды регулярно участвовали в самых значительных военных кампаниях Византии. Олег добился для своих купцов права беспошлинно торговать на византийских рынках и даже мыться в банях Константинополя. Проблема экстрадиции беглых преступников уже тогда волновала власть. «Если злодей не возвратится на Русь, то пусть жалуются русские греческому царству, и будет он схвачен и возвращен насильно…» — говорил договор.

После разгрома Хазарского каганата удалой князь-воин Святослав (962–972) попытался поставить под свой контроль Балканский полуостров и основать столицу на главной торговой артерии Южной Европы — Дунае. Впрочем, Византийская империя не стерпела бы появления на Балканах державы-конкурента и перекройки системы торговых путей. Многоопытная византийская дипломатия подговорила кочевников-печенегов устроить Святославу засаду у днепровских порогов. Святослав погиб, его сын Владимир в 988 году заключил с императором выгодный мир и принял христианство — так завершилось вхождение Руси в круг европейской цивилизации.

Основа же взлета и процветания Руси — торговые пути — успешно функционировали до конца XI века. Дальше начались проблемы: подъем экономики Западной Европы и успешные Крестовые походы (в результате которых под контроль итальянских купцов попали порты на территории нынешних Сирии и Ливана) сделали более выгодными прямые связи с Востоком в Средиземноморье. Распался халифат, истощились серебряные рудники, сократилась чеканка монет. На самой же Руси завершилась эпоха централизованного распределения дани. Рост городов привел к появлению новых экономических и политических центров.

Итогом стал распад державы Рюриковичей. Однако опыт создания и двухвекового процветания мощных трансконтинентальных торговых путей не был забыт. Россия по-прежнему может рассчитывать на использование своего потенциала в качестве транзитной страны — она лежит между богатыми рынками Европы и Азии, Севера и Юга. Правда, уже второй десяток лет разговоры об организации товарного потока «Азия — Европа» по Транссибу, например, остаются разговорами. Для воплощения этих планов в жизнь нужно не только обеспечить безопасность грузов (что вполне удавалось первым русским князьям), но и выстроить долгосрочные партнерские отношения с соседними странами, той же Грузией, Украиной или Белоруссией. Если мы этого не сможем — ну, значит, это сделают другие: недавно построенный нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан на новом уровне повторяет фрагмент древнего Великого шелкового пути.     F

Автор — профессор РГГУ, 
доктор исторических наук