Барышня и хулиган: русская операция в Сирии как акт отчаянной страсти к Европе
Недавно я был в Баку с разведывательными целями. Насчет возможной работы там. С работой, судя по всему, ничего не получится, но я совсем не жалею об этих четырех днях жизни.
Во-первых, я слышал о Баку как едва ли не о самом полноценном русскоязычном городе советской цивилизации с точки зрения городской жизни. Во-вторых, если ты живешь общественными страстями своей страны ну или хотя бы они как-то способны изменять твое настроение больше чем на пять минут, нет ничего полезнее, чем посмотреть на родину с непривычного ракурса. Не с Эйфелевой башни или Эмпайр-стейт-билдинг. Оттуда-то как раз виды на родину открываются слишком известные.
Это очень полезное упражнение, что для бурной любви, что для бурного общественного темперамента, — временный разрыв с источником твоих страданий/ наслаждений (в данном случае это одно и то же, скажет любой психиатр). Потому что нет ничего хуже для сознания человека или даже целого народа, чем абсолютизация эмоционального опыта.
Какие виды на Россию открываются из Баку?
В первый вечер, нежный, бархатно-теплый, Баку мне показался Генуей или Неаполем, где все говорят по-русски и никто не украдет у тебя кошелек. Я опьянел от Баку. Утро, солнце, как это часто случается, развеяло первую влюбленность. За кошелек тут действительно не стоит беспокоиться. А вот строй дворцов вдоль морского бульвара оказался большей частью аляповатой сталинской архитектурой и, что еще хуже, образцом нарядности им. Ю.М.Лужкова и любимого города любимых российских артистов Ю.М.Лужкова — Майами. И вот он — эффект перемены точки зрения. Из Баку градостроительная деятельность бывшего мэра российской столицы вдруг предстает злом не абсолютным, а вполне умеренным. В Баку раньше был подлинный средневековый город — теперь его нет. Именно Баку вы можете увидеть в «стамбульских сценах» «Бриллиантовой руки». Теперь никакая «Бриллиантовая рука» здесь невозможна. На месте снесенных старейших кварталов строятся здания (из хороших материалов, да) в совершенно другом масштабе. Причем торжествует эклектика, то есть поверхностное, «юбилейное» понимание национального стиля в архитектуре.
Фейк, подделка — это одна линия развития образа Баку. Но есть и вторая, она тянет город в другую сторону. Всем просвещенным иностранцам, приезжающим в Азербайджан, конечно, ближе эта сторона. Это космополитическая ультрасовременность шанхайско-ближневосточного толка. Над городом горят небоскребы, а центр культуры канонизированного Гейдара Алиева построила главный художник современности Заха Хадид. Но сам центр функционально похож скорее на скульптуру, чем на архитектуру. Внутри гениально придуманного Хадид пространства находится этнографический музей с двумя горшками, тремя клинками и четырьмя траченными молью национальными костюмами, а также музей служебных автомобилей и личных вещей Гейдара Алиева. Это выглядит, как если бы собор Святого Петра в Риме служил железнодорожным музеем.
В чем-то Баку современнее Москвы-2015. Подобное описывается через подобное. И описать Россию через Азербайджан совершенно не получается. В Баку нет комитетов по спасению исторического центра. Нет медиаресурсов, где бы описывались схемы распределения финансовых потоков на строительство объектов к европейской Олимпиаде. Здесь даже не злословят по этому поводу за посиделкам в чайхане. Здесь нет парламентской политики даже в имитационном, пародийном духе русской Госдумы. Пародия всегда подразумевает наличие оригинала.
Самая острая форма оппозиции в Баку — сдержанная многозначительная улыбка: «Ну вы же все понимаете. ..» Не-а, ничего не понимаем. Баку — это что-то совсем другое, очень чужое. Он обращен в сторону других оригиналов — Дубая или Малайзии.
И именно в Баку становится неопровержимо ясно, к какому миру принадлежит Россия, куда она все время смотрит. Какой гранью, оттенком этого мира она является и какие чувства ее с этим миром связывают. «Мимо тещиного дома я без шуток не хожу...» И этот дом не в Пекине стоит, не в Рио, не в Дубае. Те тещи наших шуток не понимают.
«Недотрога, недотрога, посиди со мной немного». Ты холодная, лицемерная. Фригидная, да, фригидная! Ты вообще наверняка лесбиянка. Без тебя спокойно проживу, без твоих окороков, сыров. И вообще ты считаешь, что Дух исходит от Сына. Чушь какая! Ты заблудилась, запуталась, с бандитами миндальничаешь. Ты беззащитна! Я великодушнее тебя — так уж и быть, помогу тебе. Потому что жить без тебя не могу, дура. С тобой плохо, но без тебя — совсем никак. «Без тебя п…ц», — как пел на итоговой вечеринке Лондонского экономического форума Шнур. Помните, как мы к Европе лихо сватались в Лондоне?
Тысячи ясных слов потратили лучшие русские умы на объяснение того, зачем Россия пошла в Сирию, наживая себе самого опасного, самого злопамятного в мире врага. Но эти рациональные доводы исчерпываются одним безрассудным словом. Вернее, двумя. Большая любовь.