Государственная политика Китая по ограничению ставок банковского депозита привела к бурному росту теневого финансового сектора, однако граница между ним и обычным банковским бизнесом размыта.
Китайцы уверены, что их теневые вклады гарантированы государством.
В краткосрочной перспективе такая ситуация выгодна всем, однако она несет в себе ряд фундаментальных рисков для экономики. Осознавая будущую опасность, Пекин начинает осуществлять радикальные реформы, которые могут повлиять на мировые финансовые рынки.
Основная и наиболее опасная форма китайского теневого банковского сектора — это так называемые инструменты управления капиталом (wealth management products, WMP). Второстепенные банки, квазибанки, трасты и прочие финансовые организации предлагают населению разместить деньги на короткий срок под 5–7%, что существенно выше ставки по обычным банковским депозитам. По данным журнала Economist, на конец 2012 года в эти инструменты был размещен почти триллион долларов.
Обычно WMP продаются в офисах респектабельных государственных банков, где вкладчик подписывает договор с каким-либо трастом. Банк же не является стороной этого договора. Банковские клерки пытаются разъяснить это, но многие вкладчики уверены, что поскольку сделка заключена в офисе банка, то банк и опосредованно государство гарантируют вклад. В финансовых блогах можно видеть комментарии вкладчиков, повторяющих мантру «сюда я деньги положил, сюда я за ними и приду».
Какую выгоду получают от этой схемы банки помимо комиссии?
Такие инструменты позволяют банкам удовлетворять требованиям регулятора. Дело в том, что китайским банкам разрешено выдавать кредитов на сумму не более 75% от объема депозитов. В момент погашения WMP денежные средства временно размещаются на текущих депозитах вкладчиков в банке. Таким образом, подстраивая время погашения WMP под конец отчетного периода, банки искусственно завышают объем депозитов, тем самым обходя требования регулятора. Именно по этой причине большинство WMP имеют такие странные сроки — 47 дней, 51 день.
Бизнес-модель трастов, выпускающих WMP, прямолинейна. Они заполняют разрыв между населением, отчаянно пытающимся сохранить свои сбережения от инфляции, и небольшими компаниями, не имеющими шансов получить финансирование у банков. Помимо этого, большинство из них пытаются сыграть на разнице в доходности между краткосрочными и долгосрочными процентными ставками, привлекая капитал под 6%, и инвестируют его в долгосрочные проекты под 10–20%.
Однако, во-первых, многие трасты неподотчетны регуляторам — очень трудно сказать, во что именно инвестирован их капитал. Во-вторых, финансирование неликвидных долгосрочных активов с помощью краткосрочных обязательств является лучшим рецептом банковского кризиса. В-третьих, вера вкладчиков в государственную гарантию вкладов создает благоприятную среду для пирамид. Когда доходность активов перестает покрывать стоимость капитала, перед банками встает дилемма — либо банкротство, либо дополнительные вклады под более высокие проценты и еще более рискованные инвестиции.
Вкладчик при этом считает, что все вклады одинаково рискованны, для него единственный критерий — процентная ставка.
Пекин понимает необходимость кардинального решения проблемы. Первые активные шаги уже предпринимаются. Например, населению начали объяснять, что государство не будет спасать вкладчиков трастов. Отказ крупнейшего банка ICBC в начале января 2014 года от обязательств обанкротившегося China Credit Trust, вероятно, станет одним из первых в этой цепи.
Однако основные меры впереди. Готовящиеся либерализация процентных ставок по депозитам и открытие китайского рынка для иностранных банков могут вызвать увеличение спроса на капитал и, как следствие, рост процентных ставок в мире. Не менее важную роль сыграет ожидаемое открытие для китайских инвесторов доступа к фондовой бирже Гонконга, что уже в ближайшей перспективе может привести к росту капитализации торгующихся там компаний. Это еще больше увеличит значение региона в мировой финансовой системе.