По самым общим ощущениям двух третей россиян, уходящий 2024 год оказался «средним» — это уровень ответов прошлого года, как и большинства замеров нулевых и 2010-х годов. Почти столько же посчитали его «удачным», что незначительно меньше показателей 2023-го, которые были пиковыми на протяжении 25 лет измерений. Фокус-группы показывают, что в эти ответы люди вкладывают прежде всего оценки собственного положении — «все живы-здоровы», «есть где жить и что есть», «удалось съездить в отпуск», но также представления о ситуации в стране, например: «экономическая ситуация непростая, но с точки зрения того, что предрекали в 2022 году, нормальная» или «год был не безуспешным для нас с точки зрения военных достижений».
На протяжении последних пяти лет наши респонденты оценивают итоги для себя лично заметно выше, чем для страны в целом. Так, больше половины (55%) говорят, что уходящий год был «таким же, как и предыдущий», еще 35% — что труднее. В отношении страны соотношение обратное — преобладает мнение, что год оказался труднее. По обоим вопросам соотношение ответов напоминает оценки декабря 2023 года. Все это говорит о том, что, несмотря на все перипетии, люди более-менее адаптировались к ситуации и воспринимают происходящее с известной долей отстраненности.
Главные события года
Уходящий год оказался насыщенным событиями. Это хорошо заметно по ежемесячным опросам в течение года — происходящее вызывало у людей больший эмоциональный отклик, больше людей отмечали те или иные события как значимые. Итоговый список событий года, составленный нами для оценки респондентами, был почти вдвое длиннее, чем в 2023 году. О том же говорили сами респонденты на фокус-группах: «Очень насыщенный событиями год, и часто не знаешь, как на все происходящее реагировать», «То в Курскую область зашли, то ядерной войной пугали, то «Орешник» появился — не успеваешь выдохнуть».
Если судить по результатам итогового декабрьского опроса, наиболее значимыми событиями 2024 года для россиян стали нападение на Курскую область (его отметили 35% опрошенных), выборы президента России и теракт в Crocus City Hall (по 31%), а также применение новой ракеты «Орешник» (30%). Среди других значимых событий люди указывали президентские выборы в США, атаки украинских беспилотников на российские регионы, общий ход «спецоперации»* и саммит БРИКС в Казани.
При этом по ходу событий наибольшую эмоциональный отклик у наших сограждан вызвала трагедия в Crocus City Hall — больше половины опрошенных (56%) в марте назвали этот теракт центральным событием месяца в рамках открытого вопроса без подсказок. Людей потряс масштаб трагедии, в которой погибло не менее 145 человек. Сопереживание пострадавшим усиливало то, что обычный человек легко мог представить себя на месте жертв — посетителей музыкального вечера в одном из крупнейших концертных залов страны. С большинством драматических событий не так: они кажутся нам происходящими как будто на экране, где-то далеко и не с нами.
Только нападение украинской армии на Курскую область вызвало сопоставимый всплеск сочувствия, вылившийся в сбор средств для беженцев. Легче всего представить себя на месте курян могли жители сопредельных областей: «Так и до нас дойдут», «Нас тоже может коснуться». Но чем дальше от места событий, тем больше отстраненность: «Третий год СВО идет, а у тебя в Москве все хорошо, ну одно стекло выбило в Москва-Сити беспилотником». У большинства беспокойство по поводу событий в Курской области, скорее, было сопряжено с опасениями новой волны мобилизации и риском быть вовлеченным в конфликт напрямую.
Но вернемся к разговору о теракте в Crocus City Hall. Тот факт, что в его осуществлении обвиняются выходцы из бывших среднеазиатских союзных республик, поднял в обществе волну антимигрантских настроений, которая не улеглась до сих пор; на этом фоне обеспокоенность притоком мигрантов удвоилась по сравнению с показателями 2023 года. А кроме того, теракт разделил год на до и после: все, что случилось до него, представляется гораздо более далеким.
Так, прошедшие 17 марта выборы президента России к концу года кажутся менее значимыми, чем казались в феврале-марте. Их результаты были понятны задолго до дня голосования, сюрпризов никто не ждал — их и не было. Сегодня на фокус-группах российские выборы оттеняет более поздняя по времени и более динамичная избирательная кампания в США, отмеченная неудавшимся покушением на одного из участников, жесткой конкуренцией между кандидатами и до последнего сохранившейся интригой. Интерес к американской предвыборной гонке на этот раз был выше, чем четыре года назад, а симпатий к Дональду Трампу больше. И все потому, что часть россиян связывает с его победой надежды на завершение российско-украинского конфликта: «С Трампом можно договориться».
О «спецоперации» много говорилось и на отечественных выборах: Владимир Путин по ходу кампании регулярно обращался к этой теме, определенное внимание избирателей привлекли к себе кандидаты, выступавшие за скорейшее окончание конфликта: сначала Борис Надеждин, у штабов которого выстраивались очереди желающих поставить подпись за его выдвижение, а после того, как ЦИК отказал ему в регистрации — Вячеслав Даванков, кандидат от партии «Новые люди». Впрочем, оба этих политика особой поддержкой не пользовались. Не потому, что избиратели не хотели мира — скорее, они не видели в них реальной альтернативы основному кандидату.
Похожим образом смерть Алексея Навального, которая по оценкам респондентов стала одним из самых заметных событий февраля (прежде всего об этом говорили разочарованные во власти жители крупных городов, но не только они), во второй половине года казалась уже чем-то далеким: «Как будто она случилась не в этом году, как будто уже много лет прошло». Для либерального крыла российского оппозиционного движения смерть Навального стала дезорганизующим событием. Как говорили участники фокус-групп, «оппозиция развалилась», «раньше у нее был единый скрепляющий лик», и теперь неясно «кто будет за него возглавлять оппозицию». Наши опросы подтверждают, что признанного лидера у российских либералов на сегодня нет. В числе главных событий года смерть политика отметили только 4% россиян.
Экономические оценки
Уже не в первый раз одним из важных сюжетов года стала инфляция и общее удорожание стоимости жизни, в числе других событий ее отметили 21% опрошенных. Однако среди наиболее важных социальных проблем инфляция по-прежнему занимает первую строчку. И если в прошлом году символом роста цен на продукты были яйца и бананы, то в этом году СМИ больше писали о подорожании сливочного масла. Важно отметить, что при всей обеспокоенности ростом цен острота восприятия этой проблемы в последние годы снижалась — инфляция воспринимается как хроническая болезнь, жить с которой большинству населения хотя бы отчасти помогают ежегодные индексации пенсий, пособий и зарплат бюджетникам.
Стоит отметить, что во второй половине года незначительно, но синхронно в обществе выросла обеспокоенность по большинству социальных проблем, таким как бедность, кризис в экономике, недоступность медицинского обслуживания, расслоение на бедных и богатых. По сути это обратная сторона успешной адаптации к реалиям нового времени. Если с началом «спецоперации» под влиянием консолидации вокруг власти и тревог по поводу будущего обеспокоенность этими проблемами отступила на второй план, то по мере рутинизации конфликта привычные тревоги снова возвращаются.
Общие экономические оценки на протяжении года оставались весьма умеренными, оптимизм преобладал только в отношении будущего развития экономики. Оценки личного положения скромнее, здесь по-прежнему обычно говорят, что «ситуация не изменилась/не изменится», «у меня все осталось как было, не поменялось». Однако соотношение позитивных и негативных оценок сегодня лучше, чем на протяжении последних 16 лет. Это результат довольно продолжительного роста экономических и потребительских настроений, наблюдавшихся по крайней мере с конца пандемии. Пиковые значения по всем показателям были зафиксированы в марте-апреле этого года — на фоне выборов, под которые власти обычно подгадывают дополнительные выплаты и раздают обещания. Оценки экономической ситуации тогда приблизились к максимальным показателям, которые до этого наблюдались только на пике восстановительного роста нулевых годов, оборвавшегося мировым финансовым кризисом 2008 года.
Достигнув высшей точки к середине весны, экономические оценки начали снижаться. Видимо, сказались общий рост стоимости жизни и сокращение части социальных программ после выборов, таких как льготная ипотека. Ближе к осени впервые за несколько лет наметилось снижение доли людей, говорящих о целесообразности крупных покупок; это может быть первыми признаками того, что усилия ЦБ по охлаждению спроса начали приносить плоды.
Ухудшение большинства индикаторов продолжалось вплоть до середины осени, когда наступила неуверенная стабилизация. Но говорить о сформировавшемся тренде пока рано, требуются дальнейшие наблюдения. Визуально динамику экономических оценок в уходящем году можно представить как пузырь, который надулся к марту-апрелю, но к текущему моменту уже схлопнулся — по большинству индикаторов сегодня мы вернулись на уровень конца 2023 года. И пока не очевидно, в какую сторону будет развиваться ситуация в следующем году.
Взгляды на будущее
2025 год три четверти россиян ждут с надеждой — такие же показатели наблюдались и в прошлом декабре. Из опросов коллег и обсуждений на фокус-группах мы знаем, что эти надежды связаны прежде всего с прекращением огня на Украине. Как говорят респонденты: «Перед Новым годом всегда загадываешь лучшее», «Самое главное, чтобы война закончилась и хватило ума не нажать на красную кнопку» и «Надежда умирает последней».
В целом желание мирных переговоров достигло в ушедшем году максимальных значений за все время «спецоперации» — 57-58%, а доля сторонников продолжения боевых действий сократилась до минимальных 35-36%. Желание окончания конфликта сквозит во многих наших исследованиях — в симпатиях Трампу, в интересе к Надеждину и Даванкову, в вопросах, которые россияне хотели бы задать президенту, большую часть из которых можно коротко сформулировать следующим образом: «Когда это закончится?», «Когда будет мир?»
Интересно, что в уходящем году наметился перелом в представлениях людей о продолжительности украинского конфликта: в июле впервые ощутимо сократилось количество респондентов, которые говорят, что военные действия будут продолжаться более года — до 32% по сравнению с 45% в январе 2024-го. К ноябрю уменьшилась доля тех, кто считает, что трудности «спецоперации» еще впереди — до 38% по сравнению с 52% в апреле 2023 года.
В таких настроениях проявляется напряжение и постепенно нарастающая усталость от конфликта. Впрочем, нужно оговориться, что большинство россиян не хотят мира любой ценой и не готовы к уступкам Украине. Решение о том, когда и как начинать переговоры, большинство по-прежнему оставляют на откуп властям.
В целом же от нового 2025 года почти две трети опрошенных снова ждут, что он будет напряженным и в политике, и в сфере экономики. При этом столько же полагают, что для обычного человека год будет более-менее спокойным — приспосабливаться к трудностям жизнь нас уже научила.
* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора