Опасные связи: почему в России все проще стать членом «экстремистского объединения»

2 июля 2024 года Октябрьский районный суд Санкт-Петербурга удовлетворил административный иск прокуратуры к Александру (Александр Невзоров признан Минюстом иноагентом) и Лидии Невзоровым. По словам главы объединенной пресс-службы петербургских судов Дарьи Лебедевой, суд решил «запретить деятельность объединения, членами которого являются Невзоровы (Александр и Лидия) в связи с осуществлением экстремистской деятельности и обратить в доход государства три земельных участка, здание на участке, жилой дом, ТС Хендай и 25% долей уставного капитала ООО «Питер-Технопроект – Новые ресурсы». Даже на фоне современного российского правосудия это решение суда может создать опасный прецедент. 

Семья или «объединение»?

Согласно федеральному закону «О противодействии экстремистской деятельности», который был применен в деле супругов Невзоровых, к экстремистским организациям относятся общественные и религиозные объединения, а также иные организации, в отношении которых судом вынесено решение о ликвидации или о запрете деятельности. Такое решение может быть вынесено на основании искового заявления прокуратуры, поданного в административном порядке. Возбуждение уголовного дела для этого не требуется. Именно этот порядок имел место в случае с супругами Невзоровыми.

Поскольку перечень видов организаций, которые могут быть признаны экстремистскими на основании указанного закона, не может быть расширен произвольно, прокуратура, решив использовать административный порядок преследования Невзоровых, поставила себя перед непростым выбором. Прокуроры не могли требовать запрета деятельности Александра и Лидии Невзоровых как организации или религиозного объединения — в силу очевидной нелепости подобного. Поэтому прокуратура решила использовать понятие «общественное объединение». Однако и это понятие очень сложно применить в данном случае.

В соответствии с федеральным законом, под общественным объединением понимается добровольное, самоуправляемое, некоммерческое формирование, созданное по инициативе граждан, объединившихся на основе общности интересов для реализации общих целей, указанных в уставе общественного объединения. Маловероятно, что у Невзоровых был устав, по которому они обязались осуществить экстремистскую деятельность. 

Более того, закон предусматривает закрытый перечень организационно-правовых форм, в которых могут создаваться общественные объединения: общественная организация, общественное движение, общественный фонд, общественное учреждение, орган общественной самодеятельности, политическая партия. Все, что не попадает в этот перечень, по определению не может быть признано общественным объединением. Вряд ли супруги Невзоровы обладают признаками хотя бы одной из перечисленных выше организационно-правовых форм.

Еще одной особенностью судебного решения против Невзоровых является его чрезвычайная расплывчатость в части запрета деятельности супругов. Согласно словам руководителя объединенной пресс-службы петербургских судов Дарьи Лебедевой, суд в резолютивной части решения буквально указал, что запрету подлежит деятельность объединения, членами которого являются Александр и Лидия Невзоровы. При этом суд не конкретизировал, на какую именно деятельность супругов распространяется этот запрет. Толковать такое решение суда можно сколь угодно широко, в том числе и как запрет на любую совместную деятельность Невзоровых, что стало бы нарушением их права на частную и семейную жизнь.

Имущества ради

Вероятно, прокуратура решила пойти по пути административного производства ради упрощенного порядка обращения в собственность государства имущества Невзоровых. Согласно федеральному закону «О противодействии экстремистской деятельности», оставшееся после удовлетворения требований кредиторов имущество общественного или религиозного объединения либо иной организации, ликвидируемых по основаниям, предусмотренным в этом законе, подлежит обращению в собственность Российской Федерации. Несмотря на то, что суд своим решением постановил лишь запретить деятельность объединения, членами которого являются Александр и Лидия Невзоровы, а не ликвидировать его, к имуществу супругов также была применена указанная норма об обращении в собственность государства.

Дело в том, что конфисковать имущество у «экстремистов» в уголовном порядке значительно сложнее, как с точки зрения процедуры доказывания, так и с точки зрения ограничений, накладываемых уголовным законом на перечень имущества, подлежащего конфискации. Согласно статье 104.1 Уголовного кодекса, конфискация имущества возможна только на основании обвинительного приговора суда и только в отношении имущества, которое было получено в результате совершения преступлений, описанных в этой статье, либо доходов от этого имущества. Кроме того, конфискации подлежит, например, имущество, используемое для финансирования терроризма или орудия преступления.

При этом факт отношения того или иного имущества к преступной деятельности должен быть доказан в судебном порядке. Уголовный закон прямо предусматривает, что имущество, полученное законным путем, не может быть конфисковано в рамках указанной статьи. В свою очередь административный порядок обращения имущества организации, признанной судом экстремистской, в госсобственность носит автоматический характер и не требует от прокуратуры как-либо доказывать связь имущества с экстремистской деятельностью. Получается, что прокуратура нашла способ обращать в собственность государства имущество, приобретенное на законных основаниях.

Бизнесу приготовиться

На следующий день после прецедентного решения суда по делу Невзоровых, стало известно, что 23 июля Тамбовский районный суд рассмотрит иск прокуратуры о признании экстремистским объединением предпринимателя, владельца водочных брендов «Московская» и «Столичная» Юрия Шефлера, а также подконтрольных ему компаний Amber Beverage Group Holdings S.a.r.l. и Stoli Group S.a.r.l., зарегистрированных в Люксембурге.

Несмотря на то, что фактическая сторона дела Юрия Шефлера отличается большей сложностью, административный иск прокуратуры против предпринимателя вызывает не меньше вопросов, чем аналогичное исковое заявление в отношении супругов Невзоровых. В частности, остается непонятным, признаками какой организационно-правовой формы общественного объединения обладают предприниматель и подконтрольные ему юридические лица, имеется ли у них устав, в котором прописаны общие для всех членов объединения цели. Более того, согласно федеральному закону «Об общественных объединениях», к таким объединениям относятся лишь некоммерческие формирования, в то время как перечисленные в иске прокуратуры компании, очевидно, занимаются коммерческой деятельностью.

Можно предположить, что и в деле Шефлера прокуратура решила использовать административное производство для упрощенного обращения в собственность государства российских активов предпринимателя. Речь, в частности, идет о компании «Амбер Талвис» — крупном производителе алкоголя в Тамбовской области.

В целом же стоит отметить, что административные дела против супругов Невзоровых и предпринимателя Юрия Шефлера создают крайне опасные прецеденты, позволяющие очень вольно толковать понятие «общественное объединение» в делах, касающихся экстремистской деятельности, но при этом лежащих за рамками уголовного правосудия. Пока сложно сказать, какие масштабы примет подобная правоприменительная практика, но потенциал для использования нового механизма конфискации собственности граждан или компаний в пользу государства весьма велик.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора