Когда в Сети спорили об авторстве текстов, публикуемых от имени Алексея Навального, я ловил себя на некотором недоумении — зачем так яростно публично доказывать, что у человека, находящегося в штрафном изоляторе в условиях строгого режима, есть возможность передавать за пределы колонии обширные публицистические тексты. Острые, политические, влекущие дискуссии, а главное — вызывающие жесткие вопросы к начальнику колонии, его заместителю по безопасности и оперативной работе, вообще ко всей цепочке ответственных в системе ФСИН России. Главный звучит примерно так: «Почему находящийся под особым оперативным контролем заключенный имеет возможность продолжать осуществлять публицистическую (как минимум) деятельность?» Почему нецензурированные тексты вообще выходят за периметр?
Было очевидно, что на этот вопрос есть два ответа. Первый — классическое разгильдяйство. Это означало, что скоро разберутся и канал связи прикроют. Второй — канал контролируется, связь не пресекается из оперативных соображений. Это смотрелось гораздо хуже, поскольку могло означать сбор материалов для нового дела Навального с простой, как дубина, фабулой: «Находясь в учреждении отбывания наказания, продолжал осуществлять руководство организацией». Первый вариант мне казался изначально невозможным — совершенно не тот случай и не те колонии, где на такое можно рассчитывать. А вот второй нависал дамокловым мечом. И сейчас этот меч пришел в движение.
Защитники под контролем
Сложно, да и не к месту сейчас дискутировать о том, какие линии защиты будут выбраны арестованными адвокатами. Можно допустить, что они действительно обеспечивали связь Навального с внешним миром, получали от него рукописные тексты, записывали под его диктовку. И если это так, то адвокаты не могли не знать, на что шли. Могли ли они предположить, что их действия не фиксируются максимально подробным образом? Безусловно, они все понимали. И это вызывает уважение, причем уверен, что даже у следователей и оперов.
Теперь под ударом адвокаты и по другим политически чувствительным делам. Они, конечно, могут надеяться, что сыграет версия «материалы передавались иным образом», но годы в следствии и прокурорском надзоре этого допущения мне не оставляют, слишком хорошо я знаю, как готовятся такие материалы и какова истинная суть этих как бы по разгильдяйству оставленных каналов связи. Хотел бы разочароваться и был бы счастлив разочароваться, но, думаю, материалы уголовного дела в отношении адвокатов Навального, которое — нельзя исключать — станет шагом к новому делу и против их подзащитного, готовились долго и тщательно, фиксировалось буквально все. Причем не только в колонии, нет никаких сомнений, что максимально широкий объективный контроль был установлен за каждым шагом и словом адвокатов и их близкого круга. Если говорить о периоде этого контроля, то стоит отметить, что арестованные адвокаты Алексей Липцер и Игорь Сергунин из дела вышли еще в 2022 году.
Для перспектив защиты важно понимать вводные: уголовное дело в отношении адвоката возбуждает руководитель регионального следственного органа Следственного комитета России. Материал собирается тщательно, подписывается под ним по сути вся следственная вертикаль и менять решение никто не будет. Фактически обвинение в таких случаях формируется задолго до возбуждения уголовных дел и понять его суть — совершенно не проблема по первым релизам. Можно как угодно фантазировать о том, что позиция следственного органа поменяется в зависимости от доводов обвиняемых, но фактически следователям эти доводы будут значимы только для оценки и сбора доказательств, их опровергающих. Уходить в молчание или, что еще хуже, ссылаться на 51-ю статью Конституции — это тоже подарок следствию: меньше работы, спокойнее сформируют дело. Нужно балансировать. Но в случае с адвокатами Навального мы говорим о больших профессионалах, они разберутся, не мне им советовать.
Обрыв связей
Очень интересно проанализировать рассекреченные материалы оперативно-розыскной деятельности, хотя бы те, которые представлены в суд для избрания меры пресечения. Важно, что перед оперативно-розыскными мероприятиями адвокат фактически беззащитен. Возможности обойти ограничения на конфиденциальность встречи адвоката с подзащитными наработаны, ну а добрать нужный материал иными мероприятиями — негласным обследованием помещений, наблюдением — в том числе с использованием средств объективного контроля, оперативным внедрением, прослушиванием телефонных переговоров, получением компьютерной информации — не проблема. Ради такого дела можно и из чатиков WhatsApp информацию легализовать, чуть повредив репутации «самого безопасного мессенджера».
Важен еще один новый фактор. Фраза «защитники адвокатов» перестала быть оксюмороном. Адвокаты под ударом. Защищать политических заключенных в России никогда не было занятием комфортным. Не только силовики, но и значительная часть самого адвокатского сообщества стигматизирует эту работу. Но сейчас представлять интересы некоторых подзащитных становится просто опасным.
Сложно делать далеко идущие выводы, правоохранительная система выходит за рамки контролируемых процессов, и куда это приведет хотя бы через год, предсказать невозможно. Можно сказать только то, что мы вряд ли теперь увидим большие тексты Алексея Навального — разве что услышим его выступления в судах. Равно не будет постов и статей от иных заключенных по громким делам. Система закрывает этот канал. Точнее так: дальнейшее использование имевшихся контролируемых каналов обмена информацией и текстами политических заключенных и их адвокатов признано нецелесообразным.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора