Гарант невмешательства: почему страны Центральной Азии идут на сближение с Китаем

Результатом встречи китайского лидера Си Цзиньпина с пятью президентами стран Центральной Азии стала подписанная 19 мая Сианьская декларация, в которой было объявлено об учреждении нового формата сотрудничества — «Китай — Центральная Азия». На саммите обсуждались конкретные экономические вопросы, например, выделение Пекином $3,8 млрд в качестве финансовой помощи региону. Однако очевидно, что результаты встречи в Сиане важны в первую очередь с точки зрения долгосрочных политических последствий.

Державы на перекрестке

Стоит напомнить, что Запад — США и ЕС, а также  азиатские государства — Турция, Япония и Южная Корея, уже имеют сходные форматы взаимодействия со странами Центральной Азии. Относительно недавно по этому пути пошла и Россия. Турция, например, сотрудничает со странами региона в рамках Организации тюркских государств. Этот формат, пожалуй, самый мощный в пропагандистском и культурном отношениях.  

У ЕС есть спецпредставитель по делам Центральной Азии и достаточно  хорошо проработанная региональная стратегия. А вот американский формат институционально нестабилен, например госсекретарь в нем то участвует, то нет. К тому же понимание США своих интересов в регионе регулярно меняется, отчасти вслед за сменами администраций в Вашингтоне. Сейчас оба западных формата переживают очевидный кризис, связанный с провальным результатом войны в Афганистане и потерей интереса к региону на Западе, а также из-за непонимания того, как строить отношения с Центральной Азией в контексте украинского кризиса.

Что касается России, то в 2022 году был проведен первый саммит со странами региона. Встречи должны стать регулярными, но пока не совсем понятно, что они должны добавить к работе уже существующих организаций, таких как СНГ, ОДКБ или ЕАЭС. 

Без лишних вопросов

Что же говорит Сианьская декларация о специфике китайского подхода к сотрудничеству с центральноазиатскими странами? 

В пункте 2 документа мы читаем, «что в рамках текущего саммита официально создается механизм встреч глав государств Центральной Азии и Китая. Саммит будет проводиться раз в два года поочередно в Китае с одной стороны и в одном из государств Центральной Азии в алфавитном порядке с другой стороны». Следующий саммит пройдет в Казахстане. 

Практически все лидеры стран Центральной Азии сталкиваются сейчас с серьезными вызовами своей власти.  Сохраняется угроза со стороны исламского радикализма. Нестабильность в Афганистане усиливает эти риски, так же как и проблему наркоторговли. Конфликт на Украине привел к санкционному давлению на страны региона как на торговых партнеров России, которых на Западе подозревают в участии в обходе санкций. 

К тому же центральноазиатские режимы отчасти остаются авторитарными — даже те из них, что добились больших успехов в проведении политических и экономических реформ, как Казахстан или Узбекистан, или отличаются высоким уровнем политической конкуренции — как Кыргызстан. Запад всегда колеблется в отношениях с центральноазиатскими странами между своими ценностями и своими интересами. В случае с Центральной Азией эта дилемма зачастую нерешаема. Пекин же интересуют не демократия и права человека, а экономическое сотрудничество и конкретные проекты. Это исключительно выгодно центральноазиатским режимам.

Китай готов предоставить свою помощь лидерам стран региона во всех этих вопросах — но не только.

Экономика и безопасность

В пункте 12 декларации говорится о расширении сотрудничества Китая со странами Центральной Азии в сфере безопасности, причем напрямую, а не в рамках ШОС, как сейчас. Таким образом, теряет актуальность привычная до сих пор формула: Китай — экономический гегемон в Центральной Азии, а Россия контролирует сферу безопасности.  

В декларации выражается поддержка региональному сотрудничеству в Центральной Азии, в частности механизму консультативных встреч глав государств региона. Таким образом, Пекин дает гарантию автономии и даже некоторой самоизоляции этих стран от других частей постсоветского пространства с его все более нарастающими конфликтами.

С другой стороны, Пекин обещает центральноазиатским лидерам защиту от вмешательства в их дела и со стороны Запада. Об этом говорит пункт 4: «Стороны едины в том, что обеспечение государственной безопасности, политической стабильности и конституционного строя имеет ключевое значение, и решительно выступают против попыток дискредитации легитимной государственной власти и провоцирования «цветных революций», а также вмешательства во внутренние дела других стран в какой бы то ни было форме и под каким бы то ни было предлогом».

Ключевой элемент влияния Китая в Центральной Азии — экономический, и здесь явно ощущается преемственность с предыдущим этапом развития отношений. В этом контексте важен пункт 5 о развитии сотрудничества в рамках инициативы «Один пояс и один путь» и его сопряжение «с национальными стратегиями развития государств Центральной Азии, в том числе с новой экономической политикой Республики Казахстан «Нурлы Жол», Национальной программой развития Кыргызской Республики до 2026 года, Национальной стратегией развития Республики Таджикистан на период до 2030 года». Очевидно, что это происходит поверх ранее декларированного сопряжения «Одного пояса» с ЕАЭС (куда входят Казахстан и Киргизия), хотя на практике противоречий может и не возникнуть в силу очень слабой детализации взаимосвязей между китайской инициативой и Евразийским союзом.

Сотрудничество стран Центральной Азии с инициативой «Один пояс и один путь» важно в силу их географического положения на путях из Китая в Европу, на Ближний Восток и в Южную Азию. Здесь стоит обратить внимание на седьмой пункт Сианьской декларации — об увеличении количества авиарейсов, возможном упрощении деловых поездок,   совершенствовании логистической сети в регионе и развитии транспортного коридора «Китай — Центральная Азия».   

Можно сказать, что китайская дипломатия добилась серьезного успеха. Во-первых, новый формат включает в себя встречи на высшем уровне, что для персоналистских режимов чрезвычайно важно. Во-вторых, Сианьская декларация наполнена реальным экономическим содержанием. В-третьих, к экономическому доминированию Китая в регионе теперь будет постепенно прибавляться влияние в сфере безопасности. Страны Центральной Азии все больше будут ориентироваться на защиту Китая от любых возможных внешних угроз.

России же, видимо, пора понять, что внешняя политика центральноазиатских стран адаптировалась к новым международным реалиям и перешла на новый уровень. Теперь речь идет о конкуренции форматов 5+1 при явном усилении роли Китая в регионе. Не менее важно то, что центральноазиатская пятерка все более оформляется в отношениях с внешними игроками и приобретает все большую автономность по отношению к другим частям постсоветского пространства. 

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора