Неверное прочтение: почему молитвы не помогут внедрить патриотизм в российскую школу

Помощник президента Владимир Мединский на заседании Межведомственной комиссии по историческому просвещению сообщил, что «во всех государственных и частных школах США на протяжении последних 150 лет учебный день начинается с короткой молитвы во славу Америки, ее символов и флага, написанной американскими общественными деятелями во второй половине XIX века, с той поры не менявшейся». И предложил «аналогичную систему предложить в наших школах прямо сейчас, прямо сегодня». Своего рода заимствование западного опыта в условиях противостояния с Западом.

А депутат Госдумы Александр Хинштейн заявил, что «отдельная, очень тяжелая проблема — откровенные «антироссийские убеждения», которые исповедуют многие преподаватели гуманитарных дисциплин (в первую очередь в вузах), воспитывая школьников и студентов в духе «Ельцин-центра»». Как именно исправлять ситуацию, сказано не было. Впрочем, и здесь есть западный опыт — маккартизм, который привел в США в 1950-е годы к политическим чисткам — «охоте на ведьм». Впрочем, в современной Америке этого опыта стыдятся, а деятельность его главного инициатора — сенатора Джозефа Маккарти — коллеги по сенату осудили еще в 1954 году.

Клятва не для всех

Вначале про молитву. В США эта клятва (а не молитва — обязательные молитвы в американских школах отменены после решения Верховного суда в 1962 году) существует не во всех, но в большинстве школ и укоренена в истории. Она появилась изначально как сугубо светский текст, сплачивающий фактор в условиях религиозного плюрализма, свойственного Америке, — и роста иммиграции в страну из Европы в XIX веке. Нация иммигрантов включала в себя и англикан, и баптистов, и квакеров, и католиков, и многих других — соответственно, клятва должна была сплотить их всех. Более того, апелляция к свободе и справедливости делала этот короткий текст модернистским, а не архаичным. Да и автором текста был христианский социалист Фрэнсис Беллами, который некоторое время был баптистским священником, но потом отказался от церковного служения и выступал в защиту свободы совести (для современной России — фигура крайне подозрительная).

Нынешний текст клятвы выглядит следующим образом: «Я клянусь в верности флагу Соединенных Штатов Америки и республике, которую он символизирует, одной нации под Богом, неделимой, со свободой и справедливостью для всех». При этом упоминание о Боге, которого Беллами сознательно избегал, было включено в нее лишь в середине ХХ века (незадолго до отмены обязательных молитв — так что на практике происходил процесс секуляризации, а не клерикализации) и до сих пор вызывает споры. Причем позиция судебных органов, считающих клятву конституционной, заключается в том, что это не религиозная, а патриотическая формулировка, восходящая к американской традиции отцов-основателей, которые нередко ссылались на Бога в нерелигиозных текстах — а следовательно, не дискриминирует атеистов.

Еще один важный момент, также закрепленный судебным решением в 1943 году, — нежелающий произносить клятву школьник может этого не делать. И никто не может его к этому принудить — ни учитель, ни директор. Автором этого решения был судья Роберт Джексон — будущий главный обвинитель от США на Нюрнбергском процессе.

Так что в США появление этой клятвы было связано с прогрессом и модерном. В современной России же речь может идти об очередной «охранительной» реконструкции, причем на основе чужого опыта, перенесенного на российскую почву. И слово «толерантность» сейчас стало ругательным — так что трудно будет избежать обязаловки, против которой выступил судья Джексон. Причем в России уже был свой печальный дореволюционный опыт обязательных школьных молитв, в которых, разумеется, ничего не было о свободе и справедливости. Потом немалое число подростков из чувства протеста против архаики становились радикальными атеистами и нигилистами. Чернышевский и Добролюбов были сыновьями священников, учившимися в семинариях и получавшими вполне положительные характеристики от духовных наставников (Добролюбов в семинарские годы «отличался тихостью, скромностью и послушанием» и был «усерден к богослужению» — вспоминается известная пословица про тихий омут).

Педагогический эффект

Так что воспитание патриотизма с помощью «гражданской молитвы» будет вряд ли эффективным. А если использовать маккартистские методы, то можно вспомнить об их результативности в США — точнее, об отсутствии таковой. Американская молодежь негативно воспринимала мобилизационную риторику холодной войны, стремление искать тайного коммуниста под каждой кроватью очень быстро стало вызывать отвращение в обществе. В интеллектуальной среде не прекращались процессы, которые привели к бунту 1968 года, последствия которого носили глобальный характер, распространившись не только на Америку, но и на западный мир в целом — и опосредованно на Советский Союз, где также слушали «битлов».

Но если отвлечься от чужого опыта, то можно вспомнить о своем, куда более близком и понятном. В СССР была мощная система патриотического воспитания, но она способствовала двоемыслию и у педагогов, и у школьников и студентов. Чапаев был официальным героем, прославлявшимся на уроках истории, но на переменах дети взахлеб пересказывали анекдоты про Василия Ивановича и Петьку. Даже если у педагога не было двоемыслия, то нередко патриотическая пропаганда носила настолько официозный характер, что дискредитировала даже самые благие идеи. Подростки из чувства противоречия начинали интересоваться запретными сферами.

Конечно, можно попробовать работать на пропагандистском фронте более тонкими, современными методами. Но тот же Мединский семь с лишним лет был министром культуры. За это время на экраны вышло немало патриотических фильмов разной степени качества, но даже лучшие из них привлекли внимание преимущественно ностальгирующей аудитории — тех, кто болел за великого Харламова (Валерий Харламов — советский хоккеист. Про выдающегося спорстмена в 2012 году вышел фильм «Легенда №17». — Forbes) или никогда не забудет трех секунд баскетбольного матча на мюнхенской Олимпиаде (фильм «Движение вверх» 2017 года. — Forbes). Молодые же — основные посетители кинотеатров — предпочитают голливудские фильмы; и неслучайно сейчас, когда в России больше нет мировых премьер, кинобизнес запросил господдержку. Кстати, и люди старшего возраста, которые сейчас говорят о нехватке патриотизма, лет сорок назад охотнее ходили на французские комедии, чем на «правильные» советские фильмы.

Советский опыт свидетельствует еще об одном. Можно загонять проблемы внутрь, в том числе и проводя чистки. Как, например, в начале 1970-х годов, когда из академического Института конкретных социальных исследований были вынуждены уйти специалисты, анализировавшие реальные процессы, происходившие в советском обществе, — среди них были Юрий Левада и Борис Грушин. Но процессы от этого никак не изменились — и были весьма печальными.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора