Скандал с большим количеством нелинейных развязок разразился после выхода в свет фильма «Чайка», созданного командой Алексея Навального из Фонда борьбы с коррупцией (ФБК). Это первый случай, когда свидетельства в отношении высокопоставленных правоохранителей упакованы в достаточно качественную обертку видеорасследования. Факты, преданные гласности ФБК, прямо указывают на связь вышестоящих прокурорских работников с криминалом. А успешность бизнеса детей и родственников «синих мундиров» также ставится в заслугу людям, работающим на Большой Дмитровке.
Российское законодательство долгое время терпимо относилось к коррупционным практикам и деятельному участию чиновников в росте благосостояния друзей и родственников. Наконец, в 2008 году была начата антикоррупционная кампания, которая, по мнению некоторых, продолжается и в настоящее время. Буквально в октябре 2015-го в обязанность высокопоставленным «силовикам» — генеральному прокурору, руководителю Следственного комитета и секретарю Совбеза РФ — было вменено сообщать о личной заинтересованности при принятии каких-либо решений. Иными словами, эти фигуры были уравнены с обычными государственными служащими, обязанными заявлять о конфликтах, возникающих между интересами личными и госслужбы.
Фильм ФБК, вышедший всего два месяца спустя после того, как действие закона было расширено, указывает как раз на конфликт интересов вышестоящих чинов Генпрокуратуры. Ответственность, предусмотренная за это коррупционное правонарушение, только одна — увольнение с занимаемой должности по утрате доверия.
Рискуя впасть в некоторую «конспирологию», мы можем отметить, что, выйди фильм, например, летом этого года, предъявить руководству Генпрокуратуры было бы нечего, кроме наличия фамилии бывшей жены заместителя генпрокурора среди учредителей компании, возглавляемой женой главы «банды Цапков».
Но даже сейчас, когда генеральный прокурор должен информировать своего нанимателя в лице Совета Федерации о личной заинтересованности, едва ли есть процедура проверки конфликта интересов. Снимать с себя полномочия на время проведения проверки у российских чиновников не принято.
Потеря полномочий ведет к потере контроля над ситуацией, а это недопустимо.
Если абстрагироваться от эмоционального фона фильма (который, по мнению околовластных экспертов, во многом направлен на разжигание ненависти к социальной группе «прокуроры»), то можно узнать, что взрослые дети Юрия Яковлевича Чайки — успешные бизнесмены, которые имеют множество интересов как в России, так и за ее пределами. И, объективности ради надо заметить, соотнести коммерческие успехи детей генпрокурора с влиянием на эти успехи самого Юрия Чайки безмерно трудно.
Но одно можно сказать точно: значительная часть компаний, имеющих отношение к детям высокопоставленных должностных лиц (не только генпрокурора, конечно), с высокой вероятностью оказываются более прибыльными, чем, скажем, компании бизнесменов без родственных связей. Только вот с детьми высокопоставленных прокуроров все оказывается гораздо хуже, чем с детьми прочих чиновников. Дело в том, что конфликты интересов в деятельности прокуроров находятся практически на каждом шагу. Ведь именно прокуроры могут, благодаря функции общего надзора, проверить любую организацию, начиная с детского сада и заканчивая космодромом «Байконур», имея при этом возможность действовать в интересах своих близких.
Кроме того, достаточно дикой с точки зрения общественной морали является ситуация, когда в самой же прокуратуре возникают так называемые «трудовые династии». Когда родители-прокуроры порой рассматривают жалобы, поступившие на их детей-прокуроров.
Или когда прокурор встречает в суде свою супругу в судейской мантии.
Добавим к этому, что прокуратура является уполномоченным органом, координирующим все остальные инстанции по борьбе с коррупцией. И тут самое время вспомнить великую фразу римского сатирика Ювенала: «А кто будет сторожить самих сторожей?»
Примеров прокурорских династий много.
Сын заместителя генерального прокурора Сабира Кехлерова, Мурад Кехлеров работал до недавнего времени в Генеральной прокуратуре, что само по себе является ситуацией, которую можно квалифицировать как конфликт интересов. До этого младший Кехлеров, находясь на должности 1-го заместителя прокурора Межрегиональной транспортной прокуратуры (ММТП), оказался в числе фигурантов уголовного дела о взятке, но смог избежать ответственности. Племянница Сабира Кехлерова — Милена Дигаева — также работает в уголовно-судебном отделе Генпрокуратуры.
Сын другого заместителя генерального прокурора Владимира Малиновского — Евгений Малиновский — некоторое время назад работал в Перовской межрайонной прокуратуре Москвы и также оказался в центре скандала, разбив машину приехавшего на заработки жителя Узбекистана и попытавшись скрыться от патруля ДПС.
Сын заместителя генерального прокурора Сергея Зайцева — Артем Зайцев — успешно трудится на должности заместителя прокурора Калининского района города Чебоксары.
Сын заместителя генпрокурора Юрия Гулягина — Александр Гулягин — с 2014 года работает прокурором Калужской области.
Старшая дочь заместителя генерального прокурора Виктора Гриня — Елена Гладышева — в июне 2015 года получила должность судьи Арбитражного суда Центрального округа. Младшая дочь Виктора Гриня — Виктория Никифорова — не работает в органах власти. Она занимает пост директора департамента корпоративных и антикоррупционных комплаенс процедур ПАО «Россети». Однако ее супруг Роман Никифоров, являясь зятем заместителя генпрокурора, возглавляет Останкинскую межрайонную прокуратуру.
Супруга заместителя генерального прокурора Александра Гуцана — Наталья Гуцан — с 2012 года возглавляет Уставный суд Санкт-Петербурга.
Жена заместителя генерального прокурора Николая Винниченко — Елена Ильичева — занимает пост федерального судьи и участвовала в рассмотрении дела о законности строительства «Охта-центра» в Санкт-Петербурге.
Возможен ли в принципе публичный контроль над имуществом и активами взрослых детей чиновников?
Именно этот вопрос стал предметом антикоррупционной инициативы Навального, который, выступая за ратификацию ст. 20 Конвенции ООН против коррупции, одновременно пытался привлечь внимание к проблеме оформления должностными лицами имущества на совершеннолетних детей.
Однако мировая практика показывает, что подобный механизм декларирования имущества взрослыми детьми чиновников практически не реализован ни в одной стране и едва ли будет реализован в нашей. Возможно, контроль над имуществом не только совершеннолетних детей, но даже дальних родственников и друзей публичных должностных лиц можно с успехом заменить на: а) вменение чиновникам обязанности декларировать конфликты интересов; б) введение более системной и жесткой ответственности (например, уголовной) за нарушение этой обязанности.
От последних коррупционных скандалов «Чайкагейт» отличается тем, что информационная волна была поднята снизу, а не инициирована сверху, как это было в случае с Васильевой, Гайзером и Хорошавиным. И данное обстоятельство может стать ключевой проблемой для принятия публичных решений в отношении генпрокурора.
Реакцию российских властей на расследование ФБК уже можно считать однозначной: пресс-секретарь президента Дмитрий Песков сообщил, что, дескать, в Кремле давно знают о зарубежном имуществе совершеннолетних детей генпрокурора и не усматривают в этом ничего криминального. При этом информацию о совместном бизнесе экс-супруги заместителя Чайки и жен Цапка и Цеповяза Песков почему-то комментировать не стал. Вместо этого Останкинская межрайонная прокуратура совершенно случайно нагрянула в офис телеканала «Дождь», который полномасштабно освещал скандал, связанный с расследованием ФБК. Это было бы крайне естественно, если бы прокурор Останкинской межрайонной прокуратуры Москвы Роман Никифоров случайным образом не оказался бы зятем одного из заместителей генерального прокурора Виктора Гриня. Учитывая подобную череду совпадений, трудно было ожидать иной реакции.
Для нынешнего режима поддаться давлению со стороны политических оппонентов — значит проявить слабость и трусость. И потому шизофреническая логика: «Пусть лучше мы будем коррумпированными, но зато с высоко поднятой головой» — является лучшим свидетельством происходящего помутнения рассудка у тех, кто берет на себя ответственность за будущее страны.