2014-й стал годом громких политических успехов Рамзана Кадырова. Если раньше спорили, сможет ли чеченский лидер распространить свое влияние на другие регионы Северного Кавказа, то теперь он уверенно вышел за его пределы, делая громкие и явно одобряемые Кремлем заявления по крымскотатарскому вопросу, а также участвуя в освобождении российских журналистов на Украине. Появление же на Ближнем Востоке ИГИЛ сделало Кадырова едва ли не самым значимым обличителем этой «новинки» от лица российских мусульман.
Можно не сомневаться, что в обозримом будущем политический вес Кадырова сохранится, а то и продолжит рост. Как и сейчас, связано это будет с событиями, происходящими далеко от кавказских хребтов. Рассказывая об успехах Кадырова на новых для него фронтах, СМИ вряд ли будут много говорить о Северном Кавказе: о нем сейчас вообще вспоминают нечасто.
Между тем именно там, вокруг Чечни, сейчас развиваются весьма конфликтные сюжеты, где лидер региона может стать одним из ключевых игроков.
Я остановлюсь на двух таких сюжетах. Оба они касаются Дагестана и оба сравнительно мало освещаются в федеральных СМИ, а потому рассказ о них требует довольно развернутой «экспозиции».
Моряк и чемпион
Сюжет первый — борьба за власть в столице Дагестана Махачкале. Как известно, в начале июня прошлого года многолетний мэр Махачкалы Саид Амиров, превративший город с почти миллионным населением в жестко управляемую «империю» лужковского типа, был с большим шумом отправлен в Лефортово. Это подавалось как решительная победа над старыми мафиозными кланами Дагестана. Кто бы ни стоял на самом деле за арестом Амирова, решительности у него вскоре поубавилось. Кандидатура нового мэра крупнейшего города юга России рождается, можно сказать, в муках.
Примерно через год после ареста Амирова новым и.о. мэра был назначен Магомед Сулейманов, один из ветеранов постсоветского дагестанского хозяйства, который начинал путь мэром приморского города Избербаш, а затем успел потрудиться на более масштабных должностях, оставив брата править родным городом. Глава Дагестана Рамазан Абдулатипов публично поддержал Сулейманова. Однако дагестанские СМИ упорно пишут о том, что конкуренцию Сулейманову в борьбе за пост мэра может составить глава Дагестанского отделения Пенсионного фонда, олимпийский чемпион по борьбе Сагид Муртазалиев (на разных этапах спортивной карьеры выступавший как за Россию, так и за Украину). В дагестанскую политику он вошел в первой половине 2000-х как пассионарный оппозиционный лидер.
Муртазалиев, сам пока своих мэрский амбиций не заявивший, считается одним из самых близких Кадырову людей в дагестанской элите.
Отчасти — по объективным причинам. Зоной, наиболее плотно контролируемой Муртазалиевым, является северо-западная часть Дагестана (Кизлярский и Тарумовский районы), примыкающая к Чечне и связанная с ней хозяйственно. В последние годы чеченские предприниматели все активнее скупают местную сельхозпродукцию, в том числе у мелких фермеров, не имеющих в Дагестане шанса получить реальную господдержку.
Пока неизвестно, когда и по какой процедуре будет избираться махачкалинский мэр и насколько реальным будет соперничество «моряка» и «голодного чемпиона» (под такими прозвищами известны в Дагестане предполагаемые претенденты). Однако чем серьезнее оно будет, тем больше будут дагестанцы обращать взоры на Кадырова, который, как считается, может порекомендовать Муртазалиеву штурмовать махачкалинскую «высоту» или, наоборот, остановиться. Дополнительно выросший на фоне украинского кризиса авторитет Кадырова добавит весомости его словам. Многие уверены, что он в значительной степени определит, начнется ли в Махачкале политическое противостояние, которое может стать самым острым и конфликтогенным на Северном Кавказе за последние годы (в силу серьезности ставок, а также возможности этнической мобилизации сторонников обоих соискателей).
«Дагестанская Чечня»
Другой дагестанский сюжет, в котором участие Кадырова будет не только вероятно, но, скорее всего, неизбежно, непосредственно затрагивает судьбу десятков тысяч жителей Северного Кавказа. Речь идет о восстановлении Ауховского района Дагестана, находящегося на границе с Чечней, близ города Хасавюрт. До сталинской депортации чеченцев в 1944 году этот район был почти полностью «чеченским» по национальному составу. Сразу после депортации на его территорию насильственно переселили часть лакцев — одного из народов горного Дагестана. Район был переименован в Новолакский, и когда в конце 1950-х годов чеченцы стали возвращаться из депортации, к заселению в этот район их не допустили.
Лишь в начале 1990-х, под давлением массовых протестных выступлений чеченцев, дагестанские власти приняли решение о восстановлении Ауховского района и о переселении оттуда лакцев на новое место, в непосредственной близости от Махачкалы, где должен быть заново образован Новолакский район. Этот процесс предполагалось закончить еще в 1996 году, однако строительство за государственный счет жилья для лакцев сопровождалось криминальными скандалами и даже убийствами и до сих пор не завершено. Чеченцы постепенно заселяются на территорию бывшего (и будущего) Ауховского района, кое-где уже появляются надписи с чеченскими названиями населенных пунктов, однако тысячи лакских семей по-прежнему ждут переселения из района, и территория его остается под «юрисдикцией» новолакской администрации.
Чеченские активисты, в том числе молодежные, ранее активно протестовали против проволочек с восстановлением Ауховского района. Дело доходило до несанкционированных митингов на федеральной трассе. Напряженность вокруг «ауховского вопроса» дополнительно усиливается от того, что пока не ясно, в каких границах район будет восстановлен и войдут ли в него некоторые села, в которых живут чеченцы, но куда не были в 1944 году переселены лакцы.
После того, как в 2013 году Дагестан возглавил Рамазан Абдулатипов, публичные протесты чеченской молодежи заметно уменьшились. Это происходило на фоне активизации контактов Грозного и Махачкалы.
Рамзан с Рамазаном, судя по всему, встречаются заметно чаще, чем встречался с главой Чечни предыдущий глава Дагестана.
На разнообразных торжественных мероприятиях в Махачкале чеченские гости сегодня — самые многочисленные и почетные. Все это заставляло многих в республике предположить, что о судьбе Ауховского района руководители двух регионов ведут консультации, что было бы вполне естественно на фоне участия официального Грозного в судьбе чеченского населения в различных регионах России.
Два сюжета — «ауховский» и «махачкалинский» — могут пересечься.
Ведь если от Кадырова ожидают помощи руководству Дагестана по недопущению нежелательного кандидата к борьбе за пост мэра Махачкалы, то прогнозируемой ответной любезностью может стать ускоренное восстановление Ауховского района. С тем, что район рано или поздно надо будет восстановить, в Дагестане согласны практически все. Проблема в том, будет ли это сделано с должной подготовкой — с гарантированным обеспечения жильем всех лакцев, переселяющихся из района; с достижением консенсуса заинтересованных сторон по вопросу о том, в каких границах район должен быть восстановлен.
Расклады Кавказа
Перевод Кадырова в «лигу» политиков, востребованных федеральной властью для внешнеполитических задач, неизбежно увеличивает его влияние и на Кавказе. Как конкретно будет употреблено это влияние, покажет будущее, но можно с уверенностью сказать, что серьезных шагов по отношению к соседним с Чечней регионам от Кадырова, с учетом его сегодняшнего положения, на Кавказе хотят многие.
Однако если лидер Чечни действительно активизируется в направлении соседей, это произойдет в весьма непростой среде, где каждый шаг может иметь самые разнообразные и серьезные последствия. Проблема в том, что при тотальном отвлечении общественного и экспертного внимания на международные проблемы сколь-либо серьезный разговор о региональных, в том числе и северокавказских раскладах, в 2014 году совершенно прекратился. А эти расклады остаются на порядок сложнее, чем лубочные картинки борьбы «сил добра» с «силами зла», мода на которые стала знамением времени.