Политические долгожители: чем дольше лидер у власти, тем крепче он за нее держится

Захаров Алексей Автор

Чаще всего такие лидеры борются за власть до конца, пока не возьмут верх смерть, плохое здоровье или революция

В конце последней серии фильма «Место встречи изменить нельзя» капитан Глеб Жеглов предлагал засевшим в подвале продуктового магазина бандитам сдаться «по-хорошему». Альтернативный вариант — «по-плохому» — означал перестрелку и уничтожение окруженной банды. Главам государств в недемократических странах тоже приходится решать, как уходить: «по-хорошему», то есть добровольно (или, по крайней мере, в рамках конституционных правил), или «по-плохому», то есть держаться за власть до последнего. Для нашей страны это самый важный политический вопрос: ведь к 2018 году срок пребывания Владимира Путина у власти составит 18 лет, а традиции передачи власти через выборы у нас нет. Уйдет ли Путин сам? Или его выведут под руки? А может, он будет править еще очень долго и умрет на своем посту? Международный опыт говорит: политические долгожители редко уходят по своей воле. Чаще всего они борются за власть до конца, пока не возьмут верх смерть, плохое здоровье или революция.

Начиная со второй половины прошлого века 101 национальный лидер сумел продержаться у власти 18 лет или более.

Только пятеро из них стояли во главе демократических государств. Их стоит назвать поименно: Урхо Кекконен, президент Финляндии с 1956 по 1981 год; Таге Эрландер, премьер-министр Швеции с 1946 по 1969 год; Жан-Клод Юнкер, премьер-министр Люксембурга с 1995 по настоящий день; Эрик Уильямс, премьер-министр Тринидада и Тобаго с 1962 по 1981 год; и Линден Пиндлинг, премьер-министр Багамских островов с 1967 по 1992 год. Все остальные оставались у власти, не доверяя свою судьбу открытым и конкурентным выборам. Большинство из них не были абсолютными монархами и были вынуждены удерживать власть при помощи различных комбинаций насилия и обмана.

Из девяносто шести недемократических лидеров-долгожителей девятнадцать остаются у власти по сей день (в их числе — четверо глав государств на постсоветском пространстве — Нурсултан Назарбаев, Эмомали Рахмонов, Александр Лукашенко, Ислам Каримов). Подавляющее большинство из оставшихся семидесяти семи уходили «по-плохому». Наиболее частой причиной прекращения властных полномочий являлась смерть: четверо погибли от рук убийц, один (король Непала Бирендра) был застрелен собственным сыном, потерявшим рассудок. Двадцать пять умерли на своем посту от старости и болезней. Четверо были вынуждены оставить власть по состоянию здоровья (в том числе рекордсмен новейшего времени по политическому выживанию — кубинский лидер Фидель Кастро). Двадцать три национальных лидера потеряли работу в результате гражданских войн, революций и переворотов. Большинству из них пришлось предстать перед правосудием или отправиться в изгнание; некоторые — как румынский генсек Николае Чаушеску или ливийский лидер Муаммар Каддафи — расстались с жизнью. Причиной ухода еще троих было иностранное вмешательство (два раза — со стороны СССР, один раз — со стороны США). Итого, шестьдесят из семидесяти семи лидеров-долгожителей до последнего держались за подлокотники своих кресел и были вырваны оттуда только смертью или непреодолимыми обстоятельствами.

«По-хорошему» оставили власть всего семнадцать глав государств из нашего списка.

Один из таких, «хороших», способов уйти — проиграть выборы. Как мы знаем, выборы (точнее, их имитация) проходят в большинстве недемократических стран — не исключением здесь является и Россия. У любого недемократического лидера есть целый арсенал средств, с помощью которых он может обеспечить свою победу на выборах: манипуляция законодательством в нужную сторону, неравный допуск партий и кандидатов к СМИ, отказ в регистрации кандидатов, манипуляция явкой, прямая подтасовка результатов, прямое насилие или угроза насилия. Свой Владимир Чуров есть в каждой стране с авторитарным режимом. История знает всего пять случаев, когда президенты-долгожители, ранее охотно прибегавшие к таким методам, принимали решение допустить по-настоящему конкурентные выборы, проигрывали их и признавали их итоги. Эти решения, однако, не всегда принимались на ровном месте. Президент Замбии Кеннет Каунда решился провести выборы только под угрозой революции и после того, как на него было совершено покушение. При схожих обстоятельствах согласился на выборы и президент Малави Гастингс Банда.

Еще двенадцать лидеров-долгожителей добровольно сложили с себя полномочия, ушли по истечении конституционного срока, либо отказались баллотироваться на очередных выборах. Однако, как и первый российский президент Борис Ельцин, почти все они передали власть заранее подготовленным преемникам. Джингме Вангчук, Драконовый король Бутана, отрекся в пользу своего сына; Хасан Аптидон, президент африканского государства Джибути, уступил кресло своему племяннику. Не все уходили до конца: бирманский премьер У Не Вин и отец-основатель Сингапура Ли Куан Ю оставили за собой часть полномочий, продолжая оказывать влияние из-за спин своих последователей. Пожалуй, из этих двенадцати только трое — Ибрагим Насир с Мальдивских островов, президент Ганы Джерри Роллингс и президент Кении Даниэл Арап Мои — не смогли или не захотели реализовать операцию «преемник».

Итак, статистика рисует достаточно мрачную картину. Лишь 20% политических долгожителей уходят по своей воле. Если мы исключим абсолютных монархов (в нашем списке долгожителей их было 16), то цифры улучшатся, но ненамного (у нас будет 25% уходов «по-хорошему»). Однако чем дольше нацлидер пребывает у власти, тем меньше вероятность, что он решится даже на передачу власти преемнику. Из 46 лидеров, продержавшихся на своих местах 24 или более лет (и впоследствии ушедших), всего семеро оставили власть «по-хорошему», и всего двое из них — президент Мальдивов Момун Абдул Гаюм и президент Кении Даниэл Мои, — не действовали по принуждению и не передавали власть кому-нибудь из своего близкого окружения. Из 22 лидеров, пробывших у власти 32 года или более, «по-хорошему» ушел только один — Драконовый король Бутана, передавший власть сыну. Остальные либо не были готовы отказаться от власти даже в пользу ближайших родственников, либо умерли на своем посту или ушли по состоянию здоровья, либо были свергнуты.

Какой путь выберет наш президент?

Готовность Путина покинуть Кремль зависит от вещей, не известных широкой общественности. Мы не знаем, какие приказы он отдавал и насколько он может положиться на молчание тех, кто эти приказы принимал. Крепко ли он спит по ночам? Будут ли ему мстить? Насколько он зависим от окружения — условно, от кооператива «Озеро»? Является ли он сам незаменимым для своих приближенных? Оценки состояния Путина, которые иногда всплывают в прессе, не вызывают доверия. Однако многие диктаторы-долгожители обладали богатствами, иногда исчислявшимися миллиардами долларов (не менее $15-20 млрд в случае президента Индонезии Сухарто). Наличие такого состояния у Путина может дать еще один повод для судебного преследования. Для уходящего лидера важно, чтобы была возможность потратить свои деньги, если после ухода придется жить в изгнании. Если такой возможности нет, то существование «миллиардов» осложнит задачу ухода из власти.

Шансы Путина на «хороший» уход — через преемника, или, тем более, через демократизацию — тают с каждым годом, проведенным им в Кремле. Мировой опыт говорит, что не стоит ставить деньги на такой исход событий и что, скорее всего, Путин уйдет «по-плохому». Либо он умрет на своем посту, либо рано или поздно ему придется покинуть Кремль против своей воли. Как это произойдет? Если снова обратиться к мировому опыту, то наиболее вероятный сценарий ухода Путина — массовые протесты с требованием его отставки, отказ силовиков (или части силовиков) применять оружие, и образование новой коалиции внутри элиты. Кто-то из ближайшего окружения положит ему руку на плечо и скажет, что пора уходить. Уходить будет очень тяжело, но это придется сделать. В учебники истории это событие войдет как очередная — пятая по счету — российская революция.

Какой будет Россия после Путина, мы не знаем. Произойдет ли демократизация после его ухода? Сохранит ли власть кооператив «Озеро», или состав новой правящей коалиции существенно обновится? Заработают ли социальные лифты? И, наконец, когда произойдет новая российская революция? Никто ничего не знает наверняка. Во многом, ответы на эти вопросы зависят от случайных вещей — цен на нефть, событий в соседних странах, природных катаклизмов. Массовый протест — стихийное явление, которое невозможно точно прогнозировать и которым невозможно управлять. Однако успех любого протеста зависит от способности политически активных граждан к самоорганизации, от их способности сформулировать внятную повестку политических требований, и от наличия пользующихся доверием лидеров, которые будут эти требования транслировать. Мы знаем, что на этом поприще за последние два года наша страна прошла достаточно большой путь.