В последние несколько лет Рунет подвергается беспрецедентному регулятивному и риторическому давлению со стороны государства. Для многих интернет-пользователей, усыпленных относительной индифферентностью Кремля к онлайн-среде в 2000-е, столь стремительное и грубое вмешательство стало сюрпризом. Однако, как свидетельствует доклад Университета Пенсильвании «Чего хочет общество: Стремление россиян к контролю над интернетом», основанный на результатах опроса ВЦИОМ и изданный на русском канадским фондом SecDev Foundation, охранительный тренд вполне соответствует чаяниям россиян, в том числе активных пользователей сети. И все же с учетом гегемонии Кремля в формировании общественного мнения к этим данным стоит подходить критически.
Ситуацию с Рунетом стоит рассматривать в контексте обострившихся международных дебатов об управлении глобальной сетью, где полемика строится на противопоставлении свободного/суверенного интернета.
«Свобода» и «суверенитет» в данном случае скорее метафоры, так как ни абсолютно свободного, ни абсолютно суверенного интернета не существует.
Любая страна накладывает определенные ограничения на деятельность своих граждан в сети исходя из национальных общественно-политических норм, и вопрос заключается в том, как соблюсти оптимальный для каждого общества баланс.
Лагерь сторонников свободного интернета состоит в основном из стран либеральной демократии, 27 из которых объединены в «Коалицию за онлайн-свободу». Их аргументы в защиту неограниченного потока информации между странами и доступа к информации на индивидуальном уровне часто отсылают к Всеобщей декларации прав человека ООН, а в 2011-м эта позиция получила моральную поддержку в виде доклада ООН, который причислил доступ в интернет к базовым правам человека.
Ряд стран во главе с Китаем и Россией, напротив, отстаивают принцип верховенства государственного суверенитета в вопросах регулирования интернета. Их программным документом можно считать «Кодекс поведения в области информационной безопасности», представленный в этом году на рассмотрение Генассамблеи ООН от имени стран Шанхайской организации сотрудничества. На ценностном уровне документ подчеркивает главенство информационного суверенитета, национальной безопасности, культурной автономии, невмешательства во внутренние дела стран извне как принципов формирования интернет-политики — ограничение онлайн-свобод допустимо в угоду поддержания этих идеалов.
Данные опроса ВЦИОМ свидетельствуют о том, что россиянам импонирует подход, которого придерживается руководство страны. По мнению одного из авторов доклада, директора Центра изучения глобальных коммуникаций Университета Пенсильвании Монро Прайса, «с точки зрения общественного стремления к свободному интернету, результат довольно неутешительный».
Вот лишь некоторые из данных, что удручают исследователя:
· 42% россиян считают, что иностранные государства используют интернет против России и ее интересов;
· 49% выступают за цензуру в интернете: в частности, 45% поддерживают цензуру иностранных СМИ, а 38% — любых зарубежных сайтов;
· 42% и 41% соответственно называют правительство России и спецслужбы как структуры, которым бы они доверили регулирование интернета;
· 51% считает желание сохранить политическую стабильность основной движущей силой правительства при создании «черного списка» сайтов (против 13%, которые считают это попыткой ограничить демократические свободы);
· 81% отрицательно относится к призывам протестовать против правительства;
· 59% интернет-пользователей не верят в то, что регулирование интернета влияет на их личную свободу.
Эти данные, на первый взгляд, бросают серьезный вызов позиции защитников свободного интернета. Общественное мнение, пишет Прайс, воспринимается ими «как сдерживающий фактор авторитарного поведения и двигатель международных норм. Однако, как показывает исследование, все может быть ровно наоборот. Общество может не ценить свои информационные права. И там, где запретительные настроения сильны одновременно и у общества, и у правительства, позитивные изменения будут труднодостижимы». Иными словами, когда пользователи не ценят собственные свободы и, более того, осознанно поддерживают ограничительные меры, можно ли продолжать апеллировать к защите прав человека как легитимной основе движения за свободный интернет?
Как и рейтинг поддержки президента, легитимность которого в условиях почти полного контроля государства в публичной сфере ставится под сомнение оппозицией, уровень поддержки онлайн-ограничений нельзя рассматривать вне социально-политического контекста. Оба показателя сформированы социальной средой, в том числе — если не в первую очередь — СМИ.
Несмотря на нашумевшую пару лет назад новость о том, что «Яндекс» по аудитории стал опережать любой отдельно взятый телеканал, Россия остается безоговорочной телекратией.
Согласно приведенным в докладе данным, центральное телевидение для 84% россиян является одним из основных (для 60% — основным) источником информации, новостные сайты в этом списке идут на четвертом месте (следом за региональным телевидением и центральными газетами) с 29%.
В связи с этим Григорий Асмолов, аспирант Лондонской школы экономики и один из ведущих исследователей Рунета, рассуждает в сопроводительном аналитическом комментарии к докладу «Лицом к дракону: Роль общественного мнения в регулировании российского интернета»: «Данные из России показывают, что независимый голос у сообщества интернет-пользователей фактически отсутствует; отсюда следует, что вряд ли стоит ожидать со стороны интернет-сообщества серьезного сопротивления ограничениям в российском интернете. Таким образом, государственная интернет-политика в России не сбалансирована присутствием независимого и порой оппонирующего голоса общественности. Скорее наоборот: эта политика поддерживается и вдохновляется общественностью». Подобные настроения населения Асмолов объясняет тем, что традиционные СМИ, в сотрудничестве с властями, «озвучивают нарратив «интернет как угроза» и легитимируют ограничения в его использовании; это поддерживает низкий уровень доверия к интернету и тем самым сохраняет монополию традиционных СМИ в области формирования общественного мнения».
Трудно поверить, но уровень поддержки Владимира Путина, застывший сегодня на отметке 80 с лишним процентов, еще три года назад достигал рекордного минимума. Восприятие интернета населением также стоит понимать как динамический и зависимый показатель, меняющийся под воздействием социальных, внутри- и внешнеполитических, медийных и многих других факторов. Правда, в обозримом будущем совокупность этих факторов предвещает скорее дальнейшую «суверенизацию» отечественного киберпространства.