Боря… Борис… Борис Ефимович… Очень тяжело поверить, что больше тебя не увижу, не смогу с тобой поговорить-поспорить.
Мы познакомились с тобой в середине 90-х, когда своими руками строили фундамент современной России. Когда страна, некоторым до сих пор кажущаяся великой сверхдержавой, рассыпалась так, что от нее не осталось ничего. Ничего того, что могло бы пригодиться новой России в новой жизни. Ни законов, ни органов власти, ни экономических правил. Когда к управлению страной пришло наше поколение, «завлабов в розовых штанишках», которые, с одной стороны, уже познакомились с реальной жизнью, с ее проблемами, а с другой — уже хорошо понимали, что так жить нельзя, и понимали, как можно и нужно двигаться вперед.
Ты в своей государственной карьере попробовал так много, что мало кто из нынешних политических пигмеев это может даже представить себе: и губернатор, и министр, и вице-премьер, и парламентарий в обеих палатах, и депутат областного собрания. Прошедший через выборы разных уровней, в которых и побеждал, и проигрывал. В которых не боялся противостоять ни криминально-силовым, ни идеологическим противникам.
Ты рано взлетел к самым вершинам политического Олимпа, получив титул неофициального преемника Ельцина, но смог удержаться от искушений «звездной болезни» и оставался, по сути дела, простым сочинским парнем. Хорошо понимавшим пределы своего знания, не боявшимся учиться и признавать свои ошибки.
Ты был плохим бюрократом — тебе претила рутина, заседания, протоколы. Но был хорошим политиком — у тебя была харизма, привлекавшая людей. В тебе была та простота общения, которую невозможно «наработать», проведя хоть десять тысяч часов с имиджмейкерами, и которая позволяла тебе быстро найти общий язык и с президентом иностранного государства, и с бабушкой из маленького российского городка. В тебе постоянно бурлил поток энергии, и ты был готов браться за решение сложных задач — будь то урегулирование шахтерских забастовок и согласование с бастующими параметров реформы угольной отрасли или борьба со всесильным в те времена менеджментом «Газпрома». Уже позднее, в те времена, когда мы строили ПАРНАС, я не могу припомнить ни одной нашей встречи, на которую ты пришел бы без какой-то свежей идеи, которая могла быть авантюрной, непродуманной, с которой можно было не соглашаться и которую можно было критиковать, но ты постоянно хотел сделать что-то новое.
Годы, проведенные во власти, не испортили тебя — ты не стал частью той серой мышеобразной массы, которая готова бесконечно пресмыкаться и унижаться, оправдывать любые подлости и идти на любые низости, лишь бы получить свои крохи с барского стола или свою «вотчину на кормление». Ты, напротив, пошел в публичную политику, встав в оппозицию правящему в то время режиму, когда всех, кто туда шел, режим «закатывал в асфальт». Ты шел напролом, лез на рожон, не боялся ни пятнадцати суток, ни омоновских дубинок.
Ты был постоянно веселый, даже тогда, когда ситуация вокруг становилась все более мрачной. Твоя манера разговора, в которой серьезные сюжеты постоянно разбавлялись шутками и бесконечными реальными историями из жизни, по сравнению с которыми любые шутки казались пресными, немедленно делала тебя центром любой встречи. Тебя было нелегко остановить, если ты разговорился, но, по правде говоря, не очень и хотелось останавливать.
Ты был… И вот, тебя с нами нет. Мы понимали риски, на которые идем, не соглашаясь «прогибаться под изменчивый мир». Мы несколько раз говорили с тобой об угрозах и опасностях, которые нас подстерегают. Но нам верилось, что на политические убийства оппонентов режим (не важно — своими руками, руками своих марионеток или хунвейбинов) не пойдет.
Мы ошиблись… И жертвой этой ошибки стал ты…
Прости… И прощай…