Карел Чапек полагал, что по-настоящему значительный и успешный человек не нуждается в украшении своего имени титулами и званиями. Длинный перечень степеней должен произвести впечатление на окружающих, особенно если обладатель подобных регалий ничем иным не прославился.
Возможно, это нехитрое наблюдение отчасти объясняет исключительную «остепененность» российских чиновников и парламентариев. Более половины сенаторов и почти каждый второй член Госдумы являются обладателями кандидатских, а то и докторских степеней; доля кандидатов и докторов наук среди губернаторов столь же внушительна. Для сравнения: среди 100 сенаторов США обладателей степени PhD (сравнимой по своему статусу с дипломом кандидата наук) нет вовсе, а среди 441 члена Палаты представителей ею могут похвастаться всего 23 человека. Судя по всему, американские законодатели, победившие в жесткой политической конкуренции на прямых выборах, в меньшей степени нуждаются в дополнительном подтверждении своих достоинств.
Еще одно объяснение состоит в том, что обладание степенью воспринимается в верхних эшелонах российской бюрократии как норма, и люди вынуждены обзаводиться кандидатскими, а то и докторскими дипломами, чтобы не выглядеть «хуже других». Подобное уже произошло с высшим образованием, которое стало практически поголовным: если у человека нет вузовского диплома, то с ним «что-то не так». Элите необходимо возвыситься над средним уровнем — приходится подаваться в кандидаты и доктора.
Если бы нормой стали не научные, а спортивные достижения, то вместо кандидатов и докторов наук множились бы ряды мастеров спорта.
Средний диплом российского вуза за последние двадцать лет сильно девальвировался и давно не воспринимается как достоверный сигнал способностей и знаний его обладателя. Было бы странным, если бы то же самое не произошло с учеными cтепенями, производство которых поставлено на поток. Если в отношении студента еще можно допустить, что он и в самом деле усердно изучает курс наук, то трудно представить, как обремененный государственными делами чиновник в рекордные сроки выполняет научную работу, на которую у не занятых ничем иным ученых и аспирантов уходят годы напряженного труда. Особенно впечатляет защита не переводя дыхания — за один-два года докторской диссертации сразу же вслед за кандидатской. Не довольствуясь достигнутым, представители бюрократии стремятся «без отрыва от производства» в членкоры и академики, причем не только «потешных», но и самой что ни на есть настоящей Российской академии наук.
На массовый спрос занятых людей на ученые степени не замедлило откликнуться предложение. В стране возникла отрасль поточного производства диссертаций с разветвленной инфраструктурой, включающей в себя вузы, ученые советы, реальные и фиктивные журналы (с обязательным упоминанием тех и других в «перечне ВАКа»), необременительные конференции с невнятной тематикой и публикацией тезисов по сходной цене, и разумеется изобилием научных консультантов, предлагающих готовое изделие «под ключ». Интернет-реклама обещает профессиональные услуги и гарантирует качество продуктов в широком диапазоне – от студенческих рефератов до докторских диссертаций. Ценовая конкуренция заставляла жертвовать качеством, вследствие чего все шире использовался неприкрытый плагиат. Тем не менее защищенные диссертации обладают всеми формальными признаками научной работы — комар носу не подточит.
Диссертации в этом отношении мало чем отличаются от водительских прав, трудовых книжек, медицинских справок и других важных документов, которые можно без особых хлопот приобрести на рынке. Улицы Москвы пестрят предложениями справок НДФЛ, гостиничных счетов, больничных листов и пр. За каждым таким предложением скорее всего стоят подделка документов или коррупция, а возможно и то, и другое. Казалось бы, что может быть проще, чем позвонить по указанному в объявлении телефону, произвести «контрольную закупку» и брать мошенников с поличным. Между тем вопиющий «примат формы над содержанием» мало беспокоит надзорные службы и правоохранительные органы, которые поразительно терпимы к массовому подлогу. ВАК — по крайней мере, до недавнего времени — не был исключением из этого печального правила. Бывший ученый секретарь, а затем и председатель ВАК стал кандидатом наук через год после окончания вуза, тремя годами позже защитил докторскую, а еще через несколько лет был избран членкором; конец этому научному взлету положило уголовное дело, не связанное, впрочем, с работой в ВАКе.
Низкое качество многих номенклатурных диссертаций едва ли было большим секретом. Авторы таких работ неохотно говорят о своих трудах, а то немногое, что известно о самих защитах, нередко звучит анекдотично (запомнилась, например, дискуссия на защите высокопоставленного соискателя о том, следует ли связывать «метрополитенское» управление городом — надо полагать, неудачная калька с английского metropolitan — с наличием в нем метрополитена). Тем не менее сложившаяся ситуация, казалось, до поры до времени всех устраивала, диссертации чиновников более или менее соответствовали «стандартам отрасли» — уровень основной массы работ, особенно в излюбленных начальством общественных науках, был немногим выше.
Беда пришла откуда не ждали — диссертации оказались золотым дном для сетевых активистов, занятых поиском компромата. Обнаружить плагиат проще простого, благо диссертации находятся в открытом доступе и существуют эффективные программы, выявляющие заимствование чужих текстов. Разоблачения растут, как снежный ком — достаточно, обнаружив одного серийного плагиатора, обратиться к другим диссертациям, защищенным в том же научном совете или под тем же научным руководством.
Выставленный на всеобщее обозрение «ковровый» — десятками страниц текста — плагиат до сих пор не отразился на карьере высокопоставленных диссертантов.
От выдвинутых обвинений либо отмахиваются, либо ссылаются на то, что работа прошла необходимую процедуру утверждения и возвращаться к ней уже поздно (недавнее решение ВАКа о сокращении срока апелляции до трех лет оказалось как нельзя кстати). Комиссии по этике не спешат принимать такие дела к рассмотрению, не говоря уже о добровольных отставках, по примеру экс-министров обороны и образования Германии. Ко многому привыкшее общественное мнение тоже не слишком взволновано: все так делают, другие не лучше...
Среди тех, кого комиссия Министерства образования и науки рекомендовала недавно лишить ученых степеней за плагиат и подлог, преобладают сотрудники вузов, дальше этого дело пока не пошло. Пять лет назад ВАК уже озаботился «серьезным снижением в последние 10-15 лет уровня требований к кандидатским и докторским диссертациям» и обещал продолжить работу по повышению этого уровня. Рост числа диссертаций с тех пор и вправду замедлился, но повышению их качества это никак не способствовало.
К тому же борьба с плагиатом нацелена на симптом, а не суть проблемы. Будущие недобросовестные соискатели станут осторожнее и без труда обезопасят себя от такого рода обвинений. В свое время Остап Бендер разработал «Торжественный комплект — незаменимое пособие для сочинения статей, стихотворений, од и тропарей». Его сегодняшние последователи сделают то же самое для диссертаций с использованием современных технологий, и сгенерированные компьютером по набору ключевых слов тексты выдержат любую проверку «Антиплагиатом» — что, собственно, уже сейчас обещают в своей рекламе диссертационные закройщики.
Проблема плагиата решится сама собой, если диссертации, как это и положено, будут проходить обсуждение и защиту в требовательном и компетентном профессиональном сообществе, заботящемся о своей коллективной репутации.
Сейчас российская наука понемногу приходит в себя, так что у такого сценария есть определенные шансы. Ученые среди политиков и чиновников в этом случае не переведутся, но это будут те, кто пришел на госслужбу из науки, ведь уже сейчас среди депутатов Государственной думы есть нобелевский лауреат. Всем остальным придется искать другие возможности для самоутверждения — например, в изящной словесности или в том же спорте, почему бы и нет?