Российское протестное движение было очень разнообразно с самого начала. Рядом с политическими организациями действовали объединения наблюдателей, экологов, борцов с коррупцией, независимых муниципальных депутатов, ЛГБТ-активистов. Сегодня, когда протестная волна идет на спад, пути различных гражданских групп, как кажется, расходятся. Движение распадается на отдельные части, живущие собственной жизнью. Общая позитивная программа до сих пор не выработана. Координационный совет оппозиции - прямой наследник Оргкомитета, главной задачей которого была организация массовых митингов, - ничего нового предложить пока что не смог. Почему?
Понять, почему так происходит, можно обратившись к чужому опыту.
Алдон Д. Морисс, автор известной книги The Origins of the Civil Rights Movement по истории движения за гражданские права 1960-х гг в США, уделял большое внимание изучению вопросов формирования единой повестки дня. Исследователь отмечал, что с самого начала движение было неоднородно. Даже в пределах одного города между собой сотрудничало десятки различных групп и объединений граждан. Моррис различал «бюрократические организации» с жесткой иерархической структурой и развитым аппаратом управления, задававшие векторы развития на первых этапах, и многочисленные низовые гражданские инициативы, артикулировавшие интересы местных сообществ и мобилизовавшие массовую поддержку чернокожего населения, обеспечивавшие постоянное обновление повестки дня. Объединить усилия разнообразных инициатив, преодолеть соперничество и конфликты, удалось только после того, как на местах (в каждом отдельном городе) путем переговоров и серии компромиссов созданы «организации организаций», включавшие лидеров всех (!) заметных гражданских инициатив.
В российском движении в роли «бюрократических» протестных структур выступили политические организации, а также Оргкомитет, основными результатами работы которых стали хорошо организованные массовые митинги. С другой стороны, работа таких объединений, как «Мастерская протеста», «Гражданин-Наблюдатель», «Школа депутата», а также гуляния, прогулки писателей и художников, гражданские колонны внутри митингов, Белые кольца и автопробеги, уличный лагерь ОккупайАбай, политические акции «без определенного организатора» (в терминах доклада ОВД-Инфо) олицетворяли собой низовую гражданскую инициативу. Как показывают интервью Левада-Центра с лидерами общественных и протестных инициатив, в подобные структуры участников привлекала нацеленность на решение конкретной проблемы (а значит, изначально шла речь об эффективности действия, возможности достижения поставленной цели) и участие в процессе принятия решений. Обязанности между активистами распределялись согласно их интересам и компетенции, а исполнение обязательств поддерживалось в первую очередь за счет ответственности перед коллегами и друзьями.
Часто такие структуры называют сетевыми, тем более что в своей работе они активно используют интернет и социальные сети. Тем не менее, в каждом объединении граждан можно выделить ядро, которое берет на себя организаторские функции, простых активистов и сторонников, которые помогают ресурсами. Однако отсутствие жестких иерархических связей как раз и позволило неформальным структурам в горячую пору (декабрь 2011 - март 2012) включить в свою работу тысячи и даже десятки тысяч новых людей и собрать деньги на свою работу.
Будущее низовых инициатив, проявившихся на волне протеста, не предопределено.
С одной стороны, во многих из продолжается организационное строительство. С другой, новое законодательство в области НКО, СМИ, волонтерства, интернета и проч. очевидным образом призвано ужесточить государственный контроль за любыми независимыми организациями. Государственные телеканалы планомерно добиваются дискредитации целей гражданских инициатив в глазах большинства населения. А разрастающееся «Болотное дело», по мнению 57% тех москвичей, что следят за развитием ситуации или наслышаны об этом судебном процессе, «призвано устрашить оппозиционно настроенную общественность».
Иерархические (или «бюрократические») политические организации по-прежнему закрыты для сотрудничества с низовыми инициативами, а значит формирование массового гражданского движения остается проблемой. Парламентские партии давно открестились от протестной активности. Новые оппозиционные партии, как кажется, больше озабочены участием в выборах, что скорее оборачивается пиаром, а не поддержкой активистов на местах. А что же координационный совет?
На протяжении последних полутора лет мы наблюдали передачу координирующих функций от одной-двух политических организаций-организаторов первых массовых митингов к стихийно формировавшемуся Оргкомитету, а затем и к избираемому Совету. Выборы в КС безусловно породили важную волну общественной дискуссии к основным общественно-политическим проблемам. Но одновременно, они формально отсекли от участия в формировании повестки дня почти все новые (и поэтому мало известные) протестные и гражданские инициативы. Если вплотную к Оргкомитету стояла «Мастерская протеста», напрямую обеспечивавшая приток новых идей «снизу», то теперь сама конструкция координирующего органа купирует инновационную работу. В условиях, когда значительная часть активистов осталась за бортом «организации организаций», не возможно ни общественное согласие, ни массовое гражданское движение.