«Разумеется, гораздо проще отобрать, чем создать новое. Легче украсть, чем заработать. Дешевле накормить армию, чем целый народ, а с ее помощью отвоевать земли, богатые чужой нефтью, газом, другими ресурсами. И устроить из политой кровью и разоренной страны новый сырьевой или промышленный придаток. Но это средневековое варварство, какой бы демократизаторской риторикой и информационной завесой оно ни сопровождалось», - писал в апреле в «Ведомостях» председатель Госдумы Сергей Нарышкин о проектах Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Трансатлантическом торгово-инвестиционном партнерстве (ТТИП), которые активно продвигала администрация США. «Стоит ли сомневаться в способности США быстро продавить партнеров на нужное решение? Скажем, под выборы президента США, которые пройдут в 2016 году», - негодовал он, обвиняя Вашингтон в колонизаторских устремлениях и давлении на партнеров.
В своих оценках вероятности подписания соглашения о ТТП Нарышкин был почти одинок среди российских государственных мужей. Большинство чиновников в России (кроме некоторых занимающихся Азией людей из команды первого вице-премьера Игоря Шувалова) были уверены, что ТТП создать не удастся. И тем не менее 5 октября министры экономики 12 стран (Австралии, Брунея, Вьетнама, Канады, Малайзии, Мексики, Новой Зеландии, Перу, Сингапура, США, Чили и Японии), на которые приходится 40% мировой торговли, после нескольких суток переговоров в Атланте наконец-то поставили свои подписи под соглашением, закладывающим основу для создания наиболее продвинутой торговой группировки в самом динамичном регионе мира.
Привычный термин «зона свободной торговли» для ТПП не очень подходит - это более комплексный формат, чем все, что существовало в мировой торговле до сих пор.
Пока что делать окончательные выводы рано. Некоторые куски итогового текста будут дорабатываться, а самому соглашению предстоит пройти ратификацию в 12 парламентах, в том числе в Конгрессе США в предвыборный год. Барак Обама летом получил от законодателей право заключать торговые соглашения в ускоренном порядке (Trade Promotion Authority). Это означает, что Конгресс сможет принять или отвергнуть весь текст целиком, но уже не сможет вносить в него правки. Полный текст соглашения будет опубликован только через 30 дней. Пока же о нем можно судить по реферату, опубликованному на сайте уполномоченного США по торговым переговорам. Но даже этот реферат впечатляет.
Помимо масштабной отмены тарифов и снижения нетарифных барьеров, обычной повестки для международных торговых соглашений, ТТП будет регулировать еще несколько областей. Например, девятая глава соглашения, касающаяся инвестиций, запрещает не только конфискацию проектов у иностранных инвесторов без компенсации, но и запрещает правительствам требовать от инвесторов локализации технологий при строительстве предприятий, а также требования создавать СП с местными компаниями (как это делает Китай). Глава, регулирующая торговлю финансовыми услугами, запрещает участникам ТТП требовать от финансовых организаций, чтобы они основывали местные юрлица для продажи своих услуг (правда, предусмотрена процедура лицензирования). Например, теперь участникам может быть сложнее отказываться от открытия своего рынка для американских банков (но то же самое правило будет применимо и к иностранным банкам из стран ТТП в США).
Главы, регулирующие IT-сектор, запрещают правительствам требовать от иностранных компаний обязательного хранения персональных данных на своей территории, а также требовать от разработчиков передачу программного кода.
Глава 15-я открывает доступ компаниям на рынок госзакупок в других странах ТТП, а глава 17-я подробно регулирует деятельность госкомпаний при работе на рынках других стран ТТП и ограничивает меры правительственной поддержки госкомпаниям. Высокие требования устанавливаются в отношении защиты интеллектуальной собственности, окружающей среды и прав трудящихся. Наконец, впервые в соглашении подобного рода появится масштабная глава по борьбе с коррупцией, которая, судя по всему, основана на опыте американского Закона о коррупции за рубежом (Foreign Corrupt Act).
ТТП – первое соглашение, которое во многом вырабатывал именно бизнес.
Поэтому подписание документа – не только важная дипломатическая победа для Барака Обамы, объявившего ТТП экономической частью своей политики по «ребалансировке» и переносу стратегического фокуса США в АТР, но и свидетельство растущей мощи корпоративной дипломатии. Например, такие площадки, как деловой консультативный совет (ДКС) АТЭС стали важным форматом для работы над обсуждением ТТП, а для не участвовавших в переговорах стран – сбора информации о ходе работы (так делали китайцы). Россия же после довольно успешного, особенно на фоне заниженных ожиданий, председательства в АТЭС 2012 года, полностью забросила этот формат. Так, владелец En+ Олег Дерипаска, президент ВТБ Андрей Костин и гендиректор РФПИ Кирилл Дмитриев, представляющие сейчас Россию в ДКС, в лучшем случае посещают только одно из четырех заседаний совета – во время саммитов с участием президента Путина.
Помимо выгод для бизнеса, ТТП имеет и политический смысл, причем не только для США, но и для стран вроде Японии или Вьетнама. Создав самую продвинутую и либеральную в регионе систему внешнеэкономического регулирования, участники ТТП рассчитывают на взрывной рост торговли внутри объединения, а также на переток в ТТП многих региональных цепочек создания стоимости. Получив выгоды в среднесрочной перспективе, участники ТТП докажут его эффективность, а значит, остальные экономики также захотят присоединиться к новым нормам, чтобы не оставаться в стороне. Таким образом будет проявляться нормативный характер новых режимов. Причем в отличие от 12 стран-основателей новые члены будут вынуждены принимать уже согласованные правила без возможности серьезно поменять их.
Главный адресат этой логики – Китай, у которого в нынешней ситуации есть три варианта действий.
Первый – продолжать играть на своих естественных конкурентных преимуществах (объем капитала, емкий рынок, растущий средний класс и совершенствование технологий), а также больше сближаться с соседями в Евразии на основе традиционной торговли и инвестпроектов. Второй вариант – ускорить создание параллельной структуры, Всеобъемлющего регионального экономического партнерства (ВРЭП), которое по составу возможных участников отчасти перекрывает членов ТТП. ВРЭП менее продвинуто по степени либерализации и ширине охвата, но оно позволит усилить существующие конкурентные преимущества КНР. Третий вариант – постепенно двигаться к адаптации норм ТТП и, возможно, формальному запросу на вступление в организацию в отдаленной перспективе.
России тоже придется приложить усилия, чтобы сформулировать свой ответ на вызов ТТП. Разумеется, если этим ответом станет консервация страны в качестве сырьевого придатка и поставщика оружия для стран АТЭС, то и напрягаться, чтобы придумать что-то новое, не придется.