События на Украине сделали модным термин «гибридная война". Есть ли российские войска по украинскую сторону границы или нет? Идет ли оружие со складов российского минобороны повстанцам юго-востока? Можно ли говорить о российско-украинской войне? Сам факт постановки подобных вопросов свидетельствует о существовании некой «серой зоны» - как в самом Донбассе, так и в осмыслении происходящих там процессов. Особенно сильна растерянность на Западе, упорно избегающем сильных выражений и однозначных формулировок в том, что касается России. И как замена им и возникает «гибридная война» и прочее словотворчество.
Да и сам Киев, несмотря на риторику последних дней о «российском вторжении», в том числе из уст президента Порошенко, все же не рвет дипломатических отношений с Москвой, не объявляет военного положения. Через границу обеих стран ежедневно переходят в том или другом направлении десятки тысяч людей (речь не о беженцах), идет торговля, почтовое и транспортное сообщение. Все это мало напоминает классическую войну.
Но если обратиться к истории последних 50-60 лет, то она наглядно свидетельствует, что скрытые, «недоговоренные» войны вовсе не изобретение последних месяцев.
Нередко враждующие стороны по тем или иным соображениям отказываются от афиширования своего (и противника) участия в конфликте.
Первым крупным примером подобной «войны-умолчания» стала корейская война 1950-1953 гг. Само ее начало было сплошным информационным запутыванием. Пхеньян, напав на Юг, объявил, что атакован был Север и что он переходит в контрнаступление. В самой Америке война считалась не «войной», а «полицейской акцией». Вынесшие на своих плечах основную тяжесть войны китайцы, воевали формально не регулярной армией, а как «китайские народные добровольцы». Войска ООН, отражавшие натиск коммунистов, имели массу ограничений на свои действия.
Главным секретом корейской войны долгие десятилетия оставалось активное участие в ней СССР. Сама подготовка плана вторжения на юг происходила под руководством главного военного советника генерал-лейтенанта Николая Васильева. После начала войны в Корею были направлены дополнительные советники, но их безопасность и секретность миссии была обговорена лично Сталиным – в своей телеграмме послу Терентию Штыкову: «Пхеньян, Совпосол. Как видно, вы ведете себя неправильно, так как пообещали корейцам дать советников, а нас не спросили... Пусть наши советники пойдут в штаб фронта и в армейские группы в гражданской форме в качестве корреспондентов «Правды» в требуемом количестве. Вы будете лично отвечать за то, чтобы они не попали в плен». Примечательно, что Сталин подписал телеграмму «Фын Си» – на китайский манер. Секретность была доведена до абсурда.
На самое интересное последовало после. Ввиду полного разгрома немногочисленных ВВС Северной Кореи и отсутствия таковых у Китая пришлось-таки перебросить к границам Кореи 64-й истребительный авиационный корпус, который почти три года воевал с американцами. Но это первая в истории советско-американская война почти четыре десятилетия была окутана завесой секретности. Летчики США толком не знали - кто их противник? Достигнуто это было путем крайне тщательного засекречивания действия авиакорпуса. Во-первых, все самолеты носили китайскую либо корейскую маркировку. Во-вторых, на первоначальном этапе советские летчики даже объясняться между собой в воздухе были вынуждены… на корейском языке. Для этого им раздали листки с ключевыми фразами на корейском языке, записанными кириллицей. В-третьих, пилотам было запрещено приближаться к линии фронта и летать над Желтым морем, чтобы в случае поражения не попасть в плен к противнику. Недаром район боестолкновений советской и американской авиации получил название «Аллеи МИГов», ибо за его пределами МИГи не летали, что хорошо выучили американцы, не понимая, впрочем, причин. Для советских же пилотов подобная миссия была не впервой – точно так же под чужими именами они воевали в небе Испании, бомбили секретно в 1934 году повстанцев в китайском Синьцзяне, защищали в 1950-м Шанхай от налетов авиации гоминьдановцев с Тайваня.
Что касается «китайских добровольцев», то значительную часть из них составляли вчерашние чанкайшисты, взятые в плен в ходе недавно закончившейся гражданской войны, которых отправляли прямиком из лагерей на фронт. Дезинформационная война была также в самом разгаре – обвинениям в использовании американцами бактериологического оружия охотно верили левые интеллектуалы, а сам Пикассо (член французской компартии) написал свой вторую после «Герники» знаменитую политическую картину – «Резня в Корее».
Китайцы под руководством Мао Цзэдуна не ограничивали свои амбиции Кореей. Еще в 1954 году их генералы руководили окружением французских войск под Дьенбьенфу, что означало крах Парижа в Индокитае. Но звездный час для Пекина настал после начала второй вьетнамской войны. В поддержку Ханоя ими (помимо поставок огромного количества оружия и боеприпасов) была переброшена в Северный Вьетнам целая армия численностью до 170 000 человек – значительно больше, чем контингент советских войск в Афганистане. Китайцы напрямую не участвовали в боях, а выполняли инженерные работы, несли тыловую службу и обеспечивали зенитное прикрытие. Тем не менее в ходе бомбежек погибло до четырех тысяч китайских солдат. Но участие Китая в войне было государственным секретом на протяжении двадцати пяти лет. Американцы, к которым поступала кое-какая информация, сами моментально засекречивали ее, ибо боялись эффекта в СМИ.
Упоминать о том, что Пекин ввел экспедиционный корпус, во Вьетнам было табу для президентов Джонсона и Никсона, ибо подобная огласка могла разрушить всю их стратегию.
По тем же соображениям было строжайше запрещено бомбить районы, прилегавшие к границе с Китаем, хотя именно так можно было прервать поставки оружия и боеприпасов. Со своей стороны, Пекин также ничего не сообщал публично о своей миссии во Вьетнаме. Вместе с китайцами на стороне Хо Ши Мина воевали и советские зенитчики, и северокорейские летчики – что также хранилось в глубочайшем секрете. Звездный час для советской авиации и ПВО настал в конце 60-х годов на Ближнем Востоке, но об этом - чуть позже.
Вьетнамская война была характерна и успешным дистанцированием северовьетнамских вождей от своих войск на Юге. С целью маскировки собственного участия Ханой создал т. н. Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама (известный более как «Вьетконг») – даже не марионеточную организацию, а сугубую фикцию, ибо ни один партизан не передвигался без команды северовьетнамцев. Коммунисты Хо Ши Мина напрямую вели войну, но лейбл НФОЮВ был удобным прикрытием и давал право на участие в мирных переговорах. Кроме того, наличие НФОЮВ расширяло количество дружественных коммунистам делегаций на конференциях по завершению войны. В 1969-м было даже создано «Временное правительство» Южного Вьетнама, которое подписало в январе 1973-го Парижские соглашения о мире наряду с американцами, Ханоем и Сайгоном как равноправный партнер. Естественно, после захвата Юга в 1975 (соглашения, подписанные в Париже, не продержались и двух лет) и «фронт» и его «правительство» растворились без следа в структурах победителей. Надо заметить, что Север всю войну перебрасывали сотни и сотни тысяч своих солдат на Юг, и этот факт американцы также старались не замечать, ибо его обнародование поставило бы неудобные вопросы перед Белым домом и заставило бы его идти на эскалацию войны.
В начале 1970 года в ходе «Войны на истощение» лидер Египта Гамаль Абдель Насер обратился к руководству Советского Союза с просьбой о срочной помощи. Египетские ВВС и ПВО были уже не в силах противостоять израильтянам, наносившим им непоправимый ущерб. Брежнев согласился в очередной раз помочь Каиру, исходя из геополитических соображений, но помощь эту засвечивать было нельзя. В рамках операции «Кавказ» в Египет было отправлено до 32 000 советских солдат и офицеров – летчиков и ракетчиков-зенитчиков. До места назначения они добирались в штатском, сдав документы, к аэродромам и базам передвигались по ночам.
Советские газеты, переполненные сообщениями из Египта, естественно, ни слова не упоминали о наших военных там.
А для мира были невнятные упоминания о «военных советниках», хотя миссия заключалась именно в прямом противостоянии израильским ВВС. В течение нескольких месяцев, до заключения перемирия между Египтом и Израилем, советские зенитчики несли основную тяжесть по отражению воздушных атак. Позже к ним присоединились и наши летчики на самолетах с египетской маркировкой, которым было запрещено пересекать Суэцкий канал во избежание попадания в плен. Впрочем, единственный крупный воздушный бой закончился полным разгромом советских ВВС, потерявших пять МИГ-21 и троих летчиков. После чего Москва запретила своим летчикам участвовать в боевых действиях и объявила, что не может более активно помогать Египту, вынудив его тем самым пойти на перемирие. Стоит заметить, что израильтяне, прекрасно осведомленные об участии Советов, поддерживали правила игры и не «выдавали» их присутствия.
В рамках холодной войны случалось немало подобных эпизодов. Достаточно вспомнить переброску на Кубу ядерного оружия в 1962 году. Но в тот раз американцы были как раз заинтересованы в максимальной публичности и гласности, почему и предъявляли максимально быстро самые секретные разведданные - снимки позиций советских ракет. В результате Никита Хрущев оказался в неудобном положении после засветки своего стратегического оружия. Советский постпред в ООН был вынужден сегодня отрицать то, что завтра признавал.
Способность противников договариваться, создавая себе комфортные условия для войны, была продемонстрирована на острове Кинмен, расположенном у берегов Китая, но находящемся под контролем Тайваня. На протяжении более двадцати лет стороны обстреливали друг друга снарядами с пропагандистскими листовками по неформально, но строго установленным дням недели. То есть коммунисты стреляли по четным, а их противники - по нечетным дням. Так, не мешая друг другу, маоисты и чанкайшисты вели неспешную информационную войну.
Любопытно (и актуально), что все тот же Китай осуществил два успешных вторжения в соседние страны, не преследуя никаких захватнических целей. В 1962 году он разгромил индийские войска в Гималаях, оккупировав целиком территорию будущего штата Аруначал-Прадеш. Однако после такого успеха Пекин вывел свои войска, удовлетворенный произведенным эффектом. Спустя семнадцать лет, в 1979 году, уже при Дэн Сяопине Китай аналогично вторгся во Вьетнам, занял на две недели ряд приграничных районов и городов, а затем вернулся на исходные рубежи, «преподав урок», по словам пекинского радио. В обоих случаях вторжение преследовало не овладение территориями, а иные цели - например, во втором случае показать СССР его бессилие оказать действенную помощь Вьетнаму.
Развитие военных технологий, изменение политической ситуации приводят к тому, что прежние концепции ведения военных действий оказываются несовместимыми с новыми реалиями. После 1945-го почти не было «классического» объявления войны, несмотря на обилие вооруженных межгосударственных конфликтов. «Необъявленные» войны больше не трактуются как «нерыцарский» поступок, а зачастую рассматриваются как вполне допустимая военная и дипломатическая хитрость. Тезис Клаузевица о войне как продолжении политики иными средствами, теперь воплощается буквально, как неразрывное целое, где одно нельзя отделить от другого.