Барак Обама, уподобившись Евгению Примакову, развернул – в метафорическим смысле – свой самолет над Атлантикой. Его отказ от личной встречи с Владимиром Путиным хотя и предсказывался, но все равно создавал интригу. Да такую, что можно было букмекерские ставки делать – откажется/не откажется…
В принципе оба президента предпочли внутреннюю аудиторию внешней: согласие Обамы на встречу с Путиным после казуса Сноудена создавало бы ему серьезные проблемы в вверенной в управление стране; выдача цэрэушника американцам исказила бы привычный изоляционистско-мачистский образ российского главы государства.
Другой вопрос, что в нынешних обстоятельствах для Путина не менее важен образ внешний. И не по причине, скажем, необходимости привлечения иностранных инвестиций и рисования дружелюбного образа России. Только из-за Олимпиады в Сочи.
Нужно дотянуть до 2014 года, провести Игры, а после этого уже вести себя неподобающим образом. Но терпение лопается: принимается репрессивное законодательство, отпугиваются спортсмены с нетрадиционной сексуальной ориентацией, а затем пригревается на широкой, как чеховская степь, российской груди совершенно чужой нам, но зато вставивший фитиль «пиндосам» мужчина. Встреча с Обамой срывается, перезагрузка, едва начавшись при Дмитрии Медведеве и не дав серьезных практических результатов, де-факто и по протоколу заканчивается. Стивен Фрай призывает к бойкоту Олимпийских игр. И если пока это кажется эксцентрикой знаменитого актера и писателя, к тому же гомосексуалиста, то потом идея может овладеть массами и стать материальной силой. На выходе Россия приобретет образ failed state.
В общем, принимая решение пригреть оплот мира и здоровых сил в лице Сноудена, российское руководство оказалось перед классической «дилеммой заключенного». И между кооперацией, которая выгоднее, и самоизоляцией выбрала самый неэффективный путь.
Для США, помимо символического значения жеста Обамы, в этой истории есть еще один аспект: «белый англо-саксонский протестантский» прагматизм во внешней политике. При всем умении красиво пожимать руки и широко улыбаться американцы теряют интерес к партнеру, если не достигают в переговорах с ним конкретного результата. На этот счет в первом томе мемуаров неанглосакса Генри Киссинджера есть характерный пассаж: он пишет о том, что, когда начинались разговоры о возможных контактах Ричарда Никсона и Леонида Брежнева (увенчавшихся коротким, но ярким периодом разрядки), американцы не были готовы к переговорам до того момента, пока у них появилась абсолютно конкретная повестка. Причем с использованием доктрины «увязывания» (linkage) — согласие на уступки в обмен на уступки другой стороны по вопросам, непосредственно к узкой теме переговоров не имеющим отношения. Правда, эта доктрина потом привела к краху детанта: увязывание проблем с эмиграцией евреев из СССР с торговым режимом в эпоху Джеральда Форда резко ухудшило отношения сверхдержав.
Содержание важнее атмосферы, результат важнее улыбок.
Атмосферно у Никиты Хрущева все бывало неплохо и с Дуайтом Эйзенхауэром, и Джоном Кеннеди, но при этом состоялись и Берлинский, и Карибский кризисы. Большая же эффективность контактов к тому же достигалась благодаря существовавшему восемь лет интимно-переговорному альянсу Киссинджера и посла СССР в США Анатолия Добрынина, получившему название The Channel. Может быть, и сейчас такой «канал» в каком-то виде существует, на что намекает встреча посла Майкла Макфола с замминистра иностранных дел Сергеем Рябковым и помощником президента Юрием Ушаковым. Но он явно неэффективен.
Возникшая неопределенность в отношениях России и США – лишь часть общей определенности, именно определенности ситуации внутри самой Российской Федерации.
Вполне очевидным образом российская политическая администрация встала на одноканальный путь внутренней заморозки, двигаясь от законодательства об ограничении митинговой активности через антисиротский закон к борьбе с сексуальными меньшинствами. Проводить ТАКУЮ внутреннюю политику так, чтобы она не влияла на внешнюю, решительно невозможно. Кажется, сами демиурги этого курса, близкого по жанру к антиутопии, уже не контролируют ситуацию, а могут только бежать впереди лавины, делая вид, что возглавляют политический процесс и управляют настроениями масс.
У Америки же, которая, как ни выпячивай достижения новых мировых лидеров (Китай замедляется, Бразилия проваливается и т. д.), остается главной державой, все еще определяющей правила игры, есть миллион других проблем помимо России. Не учитывать позицию СССР тогдашние США не могли. К сегодняшней России США могут на время потерять интерес. Ну не выходит каменный цветок — и без этого продукта уральских мастеров можно обойтись. Пусть Россия сосредотачивается сколько влезет – можно и подождать, переключившись на другие вопросы мировой политики. Самоизоляция и отказ от влияния на мировые процессы, в конце концов, дело добровольное.