Установленный Банком России на 16 декабря 2015 года официальный курс доллара к рублю (70.8295) стал рекордным за всю историю наблюдений, символическим образом отметив годовщину «черного вторника» 16 декабря 2014 года, когда внутри дня котировки краткосрочно поднимались выше 80 рублей за доллар. Скачки курса национальной валюты вызывают настороженность президента, и за ними пристально следят, сообщил пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков, пояснив, что в Кремле «ведутся соответствующие обсуждения», однако вопрос о том, каким должен быть курс, нужно адресовать правительству. Незадолго до этого американский инвестиционный банк Bank of America Merrill Lynch выпустил исследование, в котором связал котировки российской нефти и рубля с дефицитом бюджета, отметив, что утвержденные параметры планового дефицита бюджета в размере 3% ВВП без его изменения при средней за 2016 год цене российской нефти в $35 за баррель удастся выполнить лишь при курсе 94 рубля за доллар.
Слова пресс-секретаря прозвучали несколько неожиданно: ведь, казалось бы, за курс рубля традиционно отвечает Центральный банк, а президент и правительство вмешиваться не должны. В свою очередь глава Банка России Эльвира Набиуллина отметила, что для россиян наибольшую важность представляет инфляция, а не курс доллара. Оговорился пресс-секретарь или же действия правительства в самом деле являются определяющими для валютного рынка?!
Какими же они могут быть?
Окончательно перейдя на практике к плавающему курсу рубля 16 декабря прошлого года и вызвав панику, Банк России устранился от проведения активных операций на валютном рынке, лишь в мае 2015 года вернув себе одну из возможностей – объявил о долгосрочной цели увеличения суммы золотовалютных резервов до $500 млрд (с $365 млрд) при подходящей конъюнктуре. Более того, даже средства резервных фондов правительства, которые хранятся в иностранной валюте, ЦБ не продавал в течении большей части этого года на рынке: последние продажи валюты казначейства, которые Банк России вывел на рынок, датированы 30 января 2015 года. Кстати говоря, именно правительство в те тревожные дни декабря 2014-го – января 2015-го сыграло главную роль на валютном рынке: сначала выбросив на рынок валюту из резервных фондов Минфина, купленную в начале 2014 года, а потом «уговорив» связанных с государством экспортеров продать валюту, которую стало возможно брать в долг через банки из резервов ЦБ путем проведения операций валютного РЕПО.
Денежно-кредитная политика ЦБ, проводимая им в парадигме инфляционного таргетирования через инструменты денежного рынка, связанные с процентной ставкой, не предполагает какого-то контроля курса с его стороны. Изменение курса рубля по отношению к иностранным валютам волнует ЦБ постольку, поскольку оно транслируется в изменение цен товаров на внутреннем российском рынке. С этой точки зрения ЦБ заинтересован в более низком курсе доллара – девальвация разгоняет инфляцию через увеличение стоимости импортных товаров, в то время как укрепления рубля приводит к обратному эффекту. ЦБ понимает стабильность рубля как стабильность его покупательской способности, поэтому главная цель Банка России – добиться скорейшего снижения инфляции до желаемого уровня (4%).
В то же время интерес правительства сейчас прямо противоположен: чем выше курс доллара, тем проще исполнить бюджет, в котором прямые нефтегазовые доходы составляют в данный момент около 45%. Отсюда и бытующее объяснение эмпирической зависимости, наблюдавшейся большую часть 2015 года при колебаниях цены на нефть: стоимость барреля нефти в рублях долгое время оставалась почти постоянной. В первом приближении именно от рублевый цены на нефть зависят доходы бюджета, и стоимость доллара долгое время как будто бы подстраивалась под ориентир стоимости нефти за рубль, заложенной в бюджет. Однако в последние недели при ускорившимся падении нефти «формула Немцова» (как называют эту привязку) перестала работать: котировки рубля стали меньше реагировать на изменение стоимости нефти, и ее цена заметно снизилась с заложенных в бюджет 3165 рублей примерно до 2700 рублей за баррель, в то время как комфортный для исполнения бюджета курс доллара к рублю исходя из оценок аналитиков, наоборот, должен был реагировать на стоимость нефти более чутко.
Конечно же, никакого чуда здесь нет: стоимость доллара в условиях свободного плавающего курса определяется не потребностями бюджета, а балансом спроса и предложения валюты на рынке.
Для фундаментальной оценки «справедливого курса» важнее не курс, балансирующий бюджет, а курс, сводящий платежный баланс страны. Несмотря на резкое падение в денежном выражении российского экспорта, сальдо торгового баланса менялось за последний год не так сильно. Например, со второго квартала 2014 года по тот же квартал 2015 года экспорт упал со $132 млрд до $91 млрд, а торговое сальдо – с $51 млрд до $43 млрд, так как значительно сократился импорт – с $80 млрд до $48 млрд. Положительное торговое сальдо компенсируется оттоком капитала, который наконец в последнее время уменьшается. Основная проблема, помимо падающих цен на нефть, взвинтившая курс доллара в конце прошлого года, – необходимость больших выплат по внешнему долгу, который стало невозможно рефинансировать в условиях американских и европейских санкций. В этом году выплат меньше и большая их часть рефинансируется (в том числе потому что значительная доля долга является долгом внутри международных промышленных групп с российским капиталом). Кроме того, стабилизация ситуации на Украине и попытки России образовать общую коалицию со странами Запада для борьбы с террористическими группировками на Ближнем Востоке снимают часть политического риска в глазах иностранных инвесторов, ищущих новые рынки. Покупать валюту впрок некому (реальные доходы населения падают), да и незачем — в условиях плавающего курса его будущее движение вверх и вниз примерно равновероятно почти в любой момент времени. Все это меняет баланс спроса и предложения на валютном рынке, и даже при падении цен на нефть Россия в итоге может иметь укрепляющийся рубль вне всякой связи с проблемами дефицита бюджета.
Уменьшение чувствительности курса рубля к изменению цен на нефть является возвращением к нормальному рынку: сходная с нами по структуре экономики Норвегия испытала в три раза меньшее падение кроны. Проблему бюджетного дефицита нельзя решать манипулированием валютным курсом. То есть отчасти можно, но с неприятными последствиями: ЦБ мог бы прямо сейчас начать скупать доллары на рынке, но разогнал бы при этом инфляцию и мог бы спровоцировать чрезмерное ослабление рубля из-за бегства из рублевых сбережений в валютные, если станет понятно направление движения курса. Наоборот, бюджету придется подстраиваться под текущую конъюнктуру рынков: либо уменьшать расходы, либо смириться с большим дефицитом, который можно финансировать увеличением государственного долга. Второй путь немыслим без уменьшения внешнеполитической активности в пользу создания внутренних благоприятных условий для возобновления экономического роста. Первый путь, кстати говоря, также приведет нас к более миролюбивой политике.
Единственная значительная статья расходов бюджета, которую можно сократить относительно безболезненно для экономики, – это военные расходы.
Таким образом, для сохранения финансовой стабильности в условиях низких цен на нефть в следующем году Россия будет вынуждена сместить фокус своей внешней политики в сторону уменьшения напряженности и поиска компромиссов с главными торговыми и финансовыми партнерами. Внутренняя ситуация требует реформ для улучшения делового климата, и главные резервы здесь – улучшение качества работы судебной и правоохранительной системы, сокращение непомерно раздутого государственного аппарата чиновников и повышение эффективности его работы, реальное уменьшение коррупции, выборы парламента, способного на конструктивную законодательную деятельность.