В начале 2008 года многим казалось, что Россия будет «тихой гаванью» в условиях глобального финансового и последующего экономического кризиса. Оказалось, что это не так: падение ВВП в 2009 году в России было наибольшим среди стран G20 и составило 7,8%. Всего за первые пять месяцев 2009 года весь период экстремально высоких цен на нефть был потерян и промышленное производство России оказалось на уровне 2005 года. Далее последовал восстановительный рост, и в середине 2012 года уровень промышленного производства достиг максимального предкризисного уровня в физических объемах, правда цены возросли за этот период на 32%.
И тут возникла проблема — темпы роста стали падать и появилась реальная угроза сползания российской экономики в рецессию.
Немного истории… Начиная с середины 2000-х годов в России действует модель экономического роста, основанная на расширении внутреннего спроса (так называемая demand-driven model). В данной модели существует две особенности — за счет чего расширяется внутренний спрос и каким образом на это реагирует национальная экономика.
В середине 2000-х годов увеличение внутреннего спроса было обусловлено ростом экспортной выручки, который впоследствии был поддержан масштабной экспансией потребительского кредитования. В результате были достигнуты впечатляющие темпы роста — в среднем около 7% в год. После завершения острой фазы мирового кризиса восстановительный рост происходил на основе все той же модели, поддерживаемой по-прежнему высокими ценами на нефть и потребительскими кредитами. Отмечу, что в 2011-2012 годах при росте номинального ВВП на 12% темпы роста задолженности по банковским кредитам превышали 40%. Более того, 22-24% всех товаров было куплено за счет вновь выдаваемых кредитов.
Начиная с середины 2012-го внутренний спрос замедлил свое расширение — цены на нефть не возрастали (и даже несколько снизились), спрос на российское сырье на внешних рынках снизился, стал замедляться и рост потребительского кредитования, снизились темпы роста доходов населения. Соответственно, начали падать темпы экономического роста, и если в конце прошлого года Министерство экономического развития оценивало темпы роста ВВП в 2013 году в 3,5%, то сегодня рост на 2,4% выглядит достаточно оптимистично.
Какие есть предложения в текущей ситуации? Все тот же МЭР предлагает поддержать банковское кредитование (прежде всего за счет кредитов ЦБ) и расширить расходы бюджета. Именно в рамках данной логики и последовало решение о вложении 450 млрд рублей из Фонда национального благосостояния в инфраструктурные проекты. Однако важным остается и второй вопрос — о реакции экономики на расширение внутреннего спроса.
Иными словами, как отреагирует российский реальный сектор на выделение дополнительных финансовых ресурсов?
Как показывает анализ функционирования модели роста в 2001–2012 годах, увеличение номинального внутреннего спроса в большей степени провоцирует инфляцию (за счет этого фактора удовлетворяется 45–55% прироста внутреннего спроса) и ускоряет рост импорта (22–25%). В условиях неизменности делового климата в стране, уровня конкуренции и коррупции есть все основания ожидать, что основным следствием увеличения финансирования инфраструктурных проектов станет ускорение инфляции и роста импорта, а оживление внутреннего производства будет незначительным. Сейчас состояние делового климата обуславливает низкую эффективность проведения стимулирующей денежной и бюджетной политики в силу незначительной склонности производителей к расширению производства в ответ на увеличение спроса.
Об этом свидетельствует и низкая текущая инвестиционная активность.
В прошлом году, несмотря на замедление инфляции, доля ценового фактора в покрытии прироста спроса существенно возросла, а структура покрытия прироста внутреннего спроса в разрезе «цены — реальный прирост» — ухудшилась. Общий прирост внутреннего спроса в 2012 году на 61,6% был покрыт приростом цен, в том числе на 54% — приростом цен на товары и услуги российского производства (для сравнения: в 2010-м за счет повышения цен на товары и услуги отечественного производства было обеспечено покрытие 49% прироста внутреннего спроса, в 2011-м — 48,1%). Высокий уровень покрытия внутреннего спроса приростом цен в 2012 году в сочетании с тенденцией к его нарастанию свидетельствует о качественном ухудшении институциональных характеристик российской экономики.
Данный вывод доказывается и международными сопоставлениями: аналогичные расчеты, проведенные для США и Китая за период 2001-2007 годов (за предкризисный период) показывают существенно большую склонность к расширению физических объемов внутреннего производства в ответ на рост внутреннего спроса.
Принципиальным моментом для достижения высоких темпов роста выступает улучшение бизнес-климата, обеспечивающее оживление инвестиционной активности, которое только после этого может быть поддержано стимулирующей денежной политикой (по типу количественного смягчения). Расширение внутреннего спроса должно сопровождаться большим ростом производства и меньшим ростом цен. Расчеты показывают, что если бы прирост внутреннего спроса удовлетворялся ростом производства не на 20%, как сегодня, а на 35%, то российская экономика в текущем десятилетии могла бы расти темпами, превышающими 5% в год. И это при том условии, что для этого не требуется стимулирующая денежная политика, перегрев рынка потребительского кредитования и прочее. Такова высокая цена бизнес-климата, на улучшении которого и должен сосредоточиться новый министр экономического развития Алексей Улюкаев.