После того как в конце прошлой недели Госдума приняла в первом чтении закон о создании Российского финансового агентства (РФА), депутаты, видные блогеры и даже музыкальные критики забили тревогу, предрекая серьезный ущерб от изменения механизма управления «народной заначкой». Основным камнем преткновения стало предусмотренное законопроектом создание ОАО со 100%-ным государственным участием для передачи ему полномочий по управлению Фондом национального благосостояния (2,7 трлн рублей на 1 января 2013 года) и Резервным фондом (1,9 трлн рублей на ту же дату), а также право передавать средства во внешнее доверительное управление. Критикам кажется, что все эти триллионы уходят из-под контроля государства, хотя на самом деле Россия идет типичным для многих стран-экспортеров путем.
Сейчас единого органа для управления резервами нет. За госдолг отвечают Минфин и ВЭБ. Фонд национального благосостояния (ФНБ) и Резервный фонд управляются ЦБ и Минфином, определенные действия проводит ВЭБ. До настоящего момента инвестиции средств фондов на мировых рынках осуществляются на тех же принципах, что действуют в отношении международных резервов ЦБ, то есть ультраконсервативно. В последние кризисные годы это позволило избежать потерь, но ФНБ проигрывает по доходности вложений по сравнению с другими крупными суверенными фондами.
Само по себе создание специального агентства является достаточно техническим шагом, обсуждается оно еще с докризисных времен, а последний раунд обсуждений начался в августе, после внесения в Думу законопроекта. Агентство решит ряд юридических проблем, связанных с конфликтом интересов различных ведомств, и обособит государственные инвестиции и долговую политику от бюджетной текучки. Кроме того, законом предусмотрена большая открытость РФА и проведение аудитов, а также создание Наблюдательного совета. Еще прошлым летом СМИ сообщали, что в этот совет будут приглашены авторитетные на международном финансовом рынке люди. Параметры деятельности РФА, прописанные в законопроекте, соответствуют лучшим международным стандартам, а правовой статус должен окончательно защитить активы суверенных фондов от зарубежных преследователей российских активов.
Будущее ФНБ и Резервного фонда куда больше зависит от процедуры передачи средств фондов в доверительное управление (если процедура отбора будет такой же прозрачной и многоступенчатой, как в Казахстане или Сингапуре, то беспокоиться не о чем), степени влиятельности будущего наблюдательного совета, а также степени раскрытия информации об управлении суверенными накоплениями. В первое время предусмотрена передача в доверительное управление до 10% активов ФНБ, и результаты управления собственными силами и с привлечением зарубежных институтов можно будет сравнить уже через два-три года.
Можно придираться к статусу ОАО (Минфин ко второму чтению собирается изменить этот статус на новую и пока малопонятную форму «непубличного общества» со 100% государственным участием) или внутренним процедурам будущего агентства. В реальности значительно большую роль в сохранности и росте объемов фондов будут играть ценовая конъюнктура на нефтегазовом рынке и исполнение «бюджетного правила» (направлении избытка нефтегазовых доходов в резервы). Другими важными вопросами будут возможность представления кредитов зарубежным государствам (тому же Кипру) и правила инвестировании накоплений в отечественную инфраструктуру (в форме облигаций). Данные вопросы относятся к компетенции высшего политического руководства, а новое ведомство будет исполнителем его решений. Создание Росфинагентства не столько расширит круг возможностей по использованию фондов (они широки и сейчас), сколько формализует процедуры исполнения решений. Но последнее слово останется за президентом и премьером.
С высокой вероятностью после создания РФА стоит ожидать изменения инвестиционной декларации — в первую очередь для ФНБ. Российские суверенные средства пока вложены только в долговые инструменты или лежат на депозитах, а аналоги ФНБ активно инвестируют на рынках акций: крупнейший суверенный фонд (Государственный пенсионный фонд Норвегии) вложен в глобальные акции на 60%, еще больше доля акций у фондов монархий Персидского залива. Интерес представляют и правила инвестирования в российские активы — выход на рынок нового крупного инвестора может оказать существенное влияния на рынок. Однако все это дело будущего.