Зеркало экономики – платежный баланс. Естественная отправная точка анализа российского платежного баланса – это сырьевой экспорт. Благодаря реализации за рубеж значительных объемов сырья внешнеторговое сальдо страны обычно отличает высокий профицит. После учета текущих трансфертов (перечисления на оплату труда, проценты и дивиденды, и пр.) в нашем распоряжении остается финансовый излишек (положительное сальдо текущего счета платежного баланса), который, немного огрубляя, можно назвать сырьевой рентой.
Когда российскую экономику характеризуют как сырьевую или экспортно-сырьевую, это хотя во многом и справедливо, но явно недостаточно для адекватного описания модели ее функционирования.
Конечно, специализация в международном разделении труда и источник ренты важны, но гораздо важнее, как и во что она трансформируется.
Ведь это и есть основной ресурс нашего развития, который следует использовать для модернизации отечественной экономики и ее диверсификации.
К сожалению, та часть ренты, которая изымалась государством для накопления в бюджетных фондах и золотовалютных резервах, особых результатов не принесла: ресурсы по преимуществу уходили за рубеж в форме инвестиций в низкодоходные казначейские обязательства развитых стран. Лишь в самое последнее время средства одного из бюджетных фондов – национального благосостояния – начали вкладываться в отдельные проекты инфраструктурного развития российской экономики (при этом у экспертов существует серьезные сомнения насчет обоснованности выбора этих проектов и качества их реализации). Но недавнее решение отказать в выделении денег на проекты «Роснефти» свидетельствует, что пассивная тактика сохранения средств фондов вновь возобладала над активистской.
Теперь посмотрим, как распоряжался своей долей сырьевой ренты главный агент экономического развития – частный бизнес. Изменение его инвестиционных настроений в течение последних пятнадцати лет проиллюстрировано на диаграмме.
В начале нулевых доля совокупной сырьевой ренты, вывозимой за рубеж частным сектором, неуклонно сокращалась и к 2003 году фактически обнулилась. Главной причиной такой динамики, по-видимому, было поступательное улучшение российского инвестиционного климата благодаря реализации в течение этого периода главным образом успешных преобразований в экономике и социальном секторе. Последовавшее затем некоторое увеличение капитального оттока, судя по всему, было связано с началом «дела ЮКОСа», но уже к 2006 году под наркозом бурного прироста объемов сырьевой ренты российский и зарубежный бизнес дали себя убедить, что казус компании Михаила Ходорковского остается единичным и все идет нормально. В течение двух следующих лет наблюдается уникальная для новейшей российской истории картина: капитал ускоренными темпами ввозится частниками в страну, благодаря чему рентный ресурс фактически удваивается.
В России происходит настоящий инвестиционный бум, и мало кто обращает внимание на то, что какие бы то ни было реформы уже давным-давно остановлены.
Но вспомнить об этом придется довольно скоро, в 2008 году, когда грянул глобальный финансовый кризис, вновь обративший частные капиталы в бегство из России. С тех пор заржавевший в отсутствие необходимых преобразований трансформационный механизм сломался: ни окончание кризиса, ни восстановление нефтяных цен и размеров сырьевой ренты не привели к его перезапуску. Наша экономика сегодня напоминает дырявое ведро – сколько ни залей в него драгоценной влаги, все равно все вытечет. Происходит постоянное обескровливание народного хозяйства: и в абсолютном, и в относительном выражении после кризиса из страны вывозится гораздо больше капитала, чем раньше. Печальный рекорд был поставлен в прошлом году, когда из России по каналам частного сектора было выведено $151,5 млрд, или более чем в два с половиной раза больше, чем созданная в том же году рента. Иными словами, бизнес теперь не только не осуществляет новые инвестиции, но и активно «эвакуирует» ранее сделанные вложения.
А частник мыслит вполне рационально: экономика страны буксует, позитивный образ ее будущего и реальная программа действий у властей отсутствуют, а довершают картину финансовые санкции и постоянно нависающая над российским рынком угроза их ужесточения. В этих условиях особо не поможет даже резкое повышение цен на нефть, о чем вопреки очевидности продолжает грезить правительство – любой мыслимый размер сырьевой ренты точно так же утечет за рубеж и будет потерян для нынешнего развития. Тем более бесполезно будет введение контроля за движением капитала – в силу административного паралича проваленной оказалась и куда более простая задача недопуска на отечественные прилавки санкционной сельхозпродукции. Ее демонстративное уничтожение довершает картину политического и управленческого абсурда.
Так что очень мало оснований сомневаться, что и рента текущего года в полном объеме (и даже с лихвой) покинет пределы России.
И если ранее сырьевые излишки хотя бы частично оседали в правительственных фондах и золотовалютных резервах, то сейчас даже такое слабое утешение отсутствует: бюджеты Федерации и ее субъектов вышли в устойчивый дефицит, и накопления, наоборот, вовсю расходуются; резервы Банка России убывают, и даже регулярная скупка им валюты недавно была прекращена в связи «с ростом волатильности на внутреннем валютном рынке», или, проще говоря, по причине очередного обвала курса рубля.
Очевидно, что без коренного изменения ситуации – прояснения политико-экономических перспектив, кардинального улучшения условий для инвестиций, отмены санкций – экономика России продолжит функционировать в режиме «дырявого ведра». Если бизнес продолжит подобными темпами выводить из страны самый естественный инвестиционный ресурс – излишек, создаваемый благодаря богатству российских недр, то все попытки вновь запустить двигатель экономического роста даже на низких оборотах будут тщетными.