Скоро может быть получен ответ на сакраментальный и наделавший в свое время много шума путинский вопрос: «Где посадки?» Через пять лет после закрытия Черкизовского рынка (чья деятельность летом 2009-го и вызвала недовольство тогдашнего премьера) бывший профлидер скандальной барахолки Леонид Развозжаев рискует оказаться в местах не столь отдаленных и на весьма длительный срок.
Обвинения, предъявляемые Развозжаеву, не имеют никакого отношения ни к сбыту китайской контрабанды, ни к торговле некачественным ширпотребом (что стало формальным основанием для закрытия рынка). Сплошная политика и никакой экономики. Но вот подался бы Развозжаев в карбонарии к Сергею Удальцову и замаячила бы перед ним вполне реальная угроза «посадки», если бы в конце 2010-го столичные власти пошли ему навстречу и позволили реанимировать Черкизон в промзоне Калошино?
Ответить на этот вопрос намного сложнее, чем отыскать главных выгодоприобретателей ликвидации крупнейшего московского рынка или объяснить, почему фигуранты дела об обнаруженной на Черкизоне китайской контрабанде — бывший руководитель управления ФСКН по Санкт-Петербургу Александр Кармацкий и мэр Звездного городка Николай Рыбкин — в итоге остались на свободе. Не говоря о том, что Тельман Исмаилов — основной владелец этого заклейменного всеми государственными СМИ царства антисанитарии, контрафакта и незаконной иммиграции — не только не был «равноудален», но даже обрел весьма ценного и влиятельного покровителя в лице главы Чеченской Республики Рамзана Кадырова. Да и тогдашний мэр Москвы Юрий Лужков, которого многие считали главной целью атаки на Черкизон, тоже пережил проблемы «друга Тельмана» сравнительно безболезненно и утратил доверие Дмитрия Медведева лишь через год и совсем по другому поводу.
Иными словами, если ликвидацию Черкизовского рынка и сравнивать с «делом ЮКОСа», то, наряду с очевидными параллелями — использованием первого лица для устранения конкурента и завладением его активом в качестве трофея; масштабной «артподготовкой» с помощью государственных СМИ; внутри- и внешнеполитическими (китайцы очень сильно обеспокоились в связи с потерей крупнейшей точки сбыта в российской столице) «рикошетами» — нетрудно обнаружить и довольно существенные различия.
Сравнительно безбедное существование Исмаилова — безусловно, любопытное, но вовсе не самое важное из них. Гораздо примечательнее, что «зачистка» ЮКОСа ударила по топ-менеджменту компании и ее инвесторам, а не по низовому персоналу. В жизни тех, кто работал на буровых и НПЗ, мало что изменилось. Разве что логотип на спецодежде.
А вот ликвидация Черкизона ударила по доходам не одной тысячи предпринимателей, промышлявших на барахолке.
Только по официальным оценкам, на Черкизовском находилось 15 500 торговых точек. Хотя сами торговцы говорят о сильно заниженной статистике. По данным Федерации мигрантов России, на рынке трудилось более 100 000 человек. И это все отнюдь не миллиардеры и даже не миллионеры.
Большинство людей, конечно, не пошли в политику, подобно Развозжаеву, а разбрелись по «садоводам», «славянским мирам» и прочим преемникам прежнего кормильца. Это, как минимум, означало увеличение стоимости аренды торгового места. Как максимум — локальные столкновения с «коренными» арендаторами. В результате кто-то — либо черкизовские «пришельцы», либо старожилы — все равно оставался на улице.
Если учесть, как много на Черкизоне работало выходцев с Кавказа, обострение межнациональных конфликтов в столице после ликвидации крупнейшего вещевого рынка уже не кажется простым совпадением. Разумеется, Манежка, «Матвеевское» и «Бирюлево» вполне могли случиться и при сохранении этнического торгового анклава на землях Института физкультуры. Тем более что он привлекал внимание радикалов — в мае 2008 года к разным срокам тюремного заключения, включая пожизненный, были приговорены восемь националистов, двумя годами ранее устроившие взрыв на Черкизовском. Но риски, возникающие, когда темпераментные гости столицы локализованы в подобии добровольного гетто, к тому же обеспечивающего им сравнительно стабильный доход, все-таки несопоставимы с угрозами, которые сулит их броуновское движение по мегаполису.
С «эффектом разрушенного муравейника» столичные власти вполне могут столкнуться вновь из-за закрытия плодоовощной базы в Бирюлево.
Забавная деталь — отставленный на фоне бирюлевских событий префект Южного административного округа Георгий Смолеевский в бытность замглавы столичного департамента потребительского рынка курировал как раз ликвидацию Черкизона. А на территории ЮАО помимо проблемной овощебазы расположены еще и ключевые «рыночные» активы Зараха Илиева и Года Нисанова — земляков и главных конкурентов Исмаилова, приютивших в свое время немало бывших арендаторов и, как утверждали злые языки, товаров с Черкизовского.
Илиев и Нисанов же в прошлом году стали владельцами построенного в Коммунарке торгового центра «Лотос-Сити», который замысливается как цивилизованный аналог Черкизона. По некоторой информации, «миграционно привлекательный» объект может возглавить Александр Измайлов, племянник Исмаилова. А префект «Новой Москвы» Алексей Челышев, в чьем ведении находился «Лотос», сменил Смолеевского на посту главы ЮВАО.
Неиссякающий приток дешевой рабочей силы с Кавказа и из Средней Азии, потребность в монетизации у владельцев таможенных «окон» (как правило, из числа влиятельных силовиков) в сочетании с геополитическими разменами, в которых задействованы страны-поставщики товаров и/или продавцов, делает «черкизонизацию» московских земель намного более выгодной, чем их джентрификацию. А ожидаемое снижение до €150 беспошлинного порога для почтовых отправлений из-за рубежа с неизбежным следствием в виде сокращения интернет-покупок только придаст этому своеобразному виду девелопмента дополнительный стимул. С новыми альянсами, конфликтами, пожарами, визитами ФМС и ОМОНа и прочими элементами отечественной конкурентной борьбы.
Пока рентабельность слишком высока, чтобы всерьез задумываться об издержках. Тем более что «кейс Развозжаева» или погромы в Бирюлево из-за повышенной общественно-политической опасности никак не способствуют ротации в ключевых силовых структурах. Стало быть, те или иные эксцессы могут вызывать взлеты и падения «крышуемых». А вот «крышующих» — едва ли.