Финансово-инвестиционная сфера, пожалуй, единственная, где санкции западных стран против России оказываются чувствительными — точнее, даже не сами санкции, которые пока носят характер точечных уколов, а угроза их ужесточения в будущем. Кроме того, еще до «территориальных приобретений» российская экономика вступила в рецессию, а непоследовательные действия государства на валютном рынке привели к масштабному бегству от рубля. Все это вкупе с возросшей волатильностью рынков «после Крыма» для многих собственников капитала оказывается запретительно рискованным, и в результате и без того не слишком бурный поток иностранных инвестиций в российскую экономику быстро иссякает.
Возьмем, к примеру, два типа российских компаний, которые до недавнего времени были особенно успешны с точки зрения условий привлечения ими финансирования на внешних рынках. Первые при возможности демонстрировали свою близость к государству и его первым лицам, что мгновенно гарантировало повышенное внимание вплоть до навязчивости со стороны потенциальных инвесторов, ценящих любые неявные страховки от рисков в бурном и непредсказуемом мире российского бизнеса. Вторые, как правило из сферы новой экономики, предпочитали максимально дистанцироваться от политики желательно в сферу «новой экономики», настаивая, что в отличие от традиционных бизнесов тут все чисто и прозрачно, small is beautiful, а инновации все любят, благодаря чему обеспечен позитивный нейтралитет властей, а также диверсификация по отношению к российскому рынку в целом.
После Крыма обе описанные стратегии потерпели крах.
С одной стороны, чем ближе компания к государству, тем больше шансов у нее и/или ее руководства оказаться под огнем корпоративных и/или личных санкций, и, соответственно, вместо дополнительных гарантий инвестор получает в нагрузку повышенные специфические риски (плюс к немалым общероссийским). С другой стороны, не лучше и компаниям, имеющим все основания не опасаться «внешнеполитических» санкций: возросли риски санкций «внутриполитических». Не обеспечивает более защиту и прозрачность-продвинутость-инновационность: все это естественным образом ассоциируется с международными контактами, а отсюда в нынешней мобилизационной реальности уже буквально два шага до публичных обвинений в связях с той или иной зарубежной спецслужбой либо любых других действий властей, которые могут на ровном месте обойтись инвесторам в сотни миллионов долларов.
Так что и перед этими, и перед всеми другими компаниями сегодня встает одна и та же проблема: где и как привлекать средства для рефинансирования ранее привлеченных займов, не говоря уже об инвестициях?
Внешние рынки для российских заемщиков не то чтобы закрылись совсем, но стали значительно избирательнее и дороже.
Ведущие мировые финансовые институты сокращают лимиты риска на Россию (три крупнейших американских банка за квартал уже снизили свои вложения в пределах от 9% до 22%). На международном рынке синдицированных займов, по данным агентства Bloomberg, с начала текущего года российские компании привлекли лишь $5,8 млрд, тогда как показатель за аналогичный период прошлого года был почти в четыре раза больше — $22 млрд. Не сумел рефинансировать свой заем даже Внешэкономбанк, которому ранее никто из контрагентов и не мыслил отказать. Ни одного нового облигационного займа российскими эмитентами на международных площадках с начала марта размещено не было, а на вторичном рынке доходности облигаций правительства и государственных компаний в долларовом выражении выросли более чем на один процентный пункт, а прочих заемщиков — еще больше.
Чиновники оптимистично заявляют, что западные деньги можно с успехом заменить альтернативными источниками, в частности, китайскими или арабскими, а также советуют отечественным корпорациям привлекать финансовые ресурсы на внутреннем рынке.
Но, к сожалению, восточные рынки, несмотря на все свои несомненные достоинства, в принципе не могут стать для российских компаний полноценной заменой в качестве источника финансирования.
Во-первых, изолированность азиатских площадок от остальных мировых финансовых рынков значительно преувеличена, потенциальные последствия санкций могут волновать финансистов Гонконга и Сеула ничуть не меньше, чем обитателей Сити или Уолл-стрит.
Во-вторых, аппетит к российскому риску даже до наступления рецессии и снижения рейтингов в Азии отнюдь не зашкаливал. За последнее десятилетие все российские заемщики вместе взятые выпустили на основных азиатских рынках 11 займов на сумму порядка $2 млрд. Несмотря на все звучавшие в России угрозы отказаться от услуг западных площадок, IPO «Русала», оставившее о себе не самую лучшую память, так и осталось единственным для отечественных компаний на Гонконгской бирже. Иными словами, ожидать взрывного роста объемов финансирования сегодня сложно.
В-третьих, по своим качественным характеристикам азиатские рынки заметно уступают западным. Так, суммарный объем рынка иностранных облигаций в Гонконге не превышает $110 млрд, что почти вдвое меньше нынешней задолженности российских компаний по еврооблигациям. К тому же доступные сроки заимствований там, как правило, составляют 2-3 года, а длинные деньги, дефицит которых в России ощущается в наибольшей мере, отсутствуют.
Конечно, есть крупные китайские и арабские государственные и окологосударственные банки и фонды.
Однако финансирование ими обычно выделяется на особых, принципиально иных, нежели у частников, условиях, и никак нельзя гарантировать, что условия эти окажутся приемлемыми с точки зрения долгосрочных интересов России.
В свою очередь, внутренний рынок замер, привлекать на нем средства не осмеливается даже федеральное правительство, ограничившееся в этом году проведением лишь одного аукциона, который никак нельзя назвать успешным. На фоне роста ключевой ставки Банка России рублевые корпоративные займы за два месяца подорожали еще больше, чем долларовые.
Пересыхание ручейка западных денег, помимо всего прочего, означает, что на внутреннем рынке будет перераспределяться намного меньше финансовых ресурсов и они станут заметно дороже. Анонсированная ЦБ новая модель льготного долгосрочного рефинансирования под инвестиционные проекты в реальном секторе будет доступна только для крупных банков, так что для мелких и средних кредитных организаций дефицит средств еще больше обострится. Для элементарного выживания им придется кардинально резать издержки и на фоне оттока средств населения пускаться во все тяжкие на депозитном рынке, повышая ставки вопреки интересам надежности и угрозам регулятора. В условиях рецессии это позволяет практически безошибочно предсказать продолжение эпидемии отзыва лицензий и новый виток сокращения потенциала кредитования для малых и средних заемщиков, заведомо непривлекательных для банковского «крупняка». Этот провал вряд ли можно будет закрыть за счет создания очередного института развития (Агентства кредитных гарантий) или даже десятка таковых.
Так что нам сейчас не до инвестиций.
Для погашения ранее сделанных займов даже крупные компании и банки вынуждены задействовать резервы, продавать активы и вынимать средства из оборота. Пока хватает.
Но это только начало уплаты по счетам новой внешнеполитической стратегии Кремля.