Некоторые российские топ-менеджеры не просто много зарабатывают: столько денег, сколько им, в развитых странах не платят никому в аналогичных отраслях. Речь о наших госбанкирах и госнефтяниках. Их вознаграждение не соразмерно ни масштабам деятельности вверенных им компаний, ни тем более средней зарплате сотрудников.
Скажу сразу: этот текст опирается на данные опубликованного Forbes списка самых «дорогих» российских топ-менеджеров. Возможно, в нем есть неточности – но лишь потому, что российские компании не публикуют сведений о вознаграждении конкретных топ-менеджеров, только об общей сумме выплат руководству, да и то не всегда. В случае компаний, контролируемых государством, такое поведение не только трусливо, но и неприлично. Чем больше денег получает топ-менеджер такой компании, тем меньше дивидендов достается государству, то есть в конечном счете нам всем. В общем, если кого-то в госкомпаниях возмутят нижеследующие сравнения, пусть предоставят официальную информацию о доходах каждого из своих первых лиц, тогда и поговорим.
На первой строчке рэнкинга президент «Роснефти» Игорь Сечин с доходом $50 млн за 2012 год. В приведенном на сайте американской федерации профсоюзов AFL/CIO списке 100 самых высокооплачиваемых генеральных директоров США всего восемь «топов» с более высоким доходом. Руководителей нефтяных компаний среди них нет.
Глава Exxon Mobil Рекс Тиллерсон в прошлом году заработал $40 266 501 (да, его доход известен с точностью до доллара – а что тут скрывать?) При этом рыночная капитализация Exxon Mobil на момент написания этого текста составляла $433,66 млрд, а выручка компании за 2012 год достигла $482 млрд – соответственно, в 5,5 раза и 4,9 раза больше, чем у «Роснефти».
Может быть, Сечин заработал больше Тиллерсона, управляя в пять раз меньшим хозяйством, потому что активнее генерировал стоимость для акционеров?
Эта теория не так уж и нелепа: акции «Роснефти» за 2012 год выросли на 22%, а бумаги Exxon Mobil в начале и в конце года котировались на одном уровне. Наверное, этим же можно объяснить, почему Сечин заработал в полтора раза больше Джона Уотсона из Chevron (его доход за 2012 год – $32 227122), хотя рыночная капитализация «Роснефти» втрое меньше, чем у Chevron. У американской компании акции за год не выросли, а у нашей – вон как!
Впрочем, «Роснефть» в конце года рванула на бирже из-за готовившейся сделки по приобретению ТНК-BP, фактически завершившей национализацию нефтяного сектора в России. А ни Exxon Mobil, ни Chevron таких крупных приобретений не делали.
Есть еще один показатель, по которому доход Сечина совершенно несуразен: отношение к средней зарплате сотрудника компании. Доход Тиллерсона из Exxon Mobil в 2011 году (более свежих данных нет в соответствующем рэнкинге Bloomberg) был в 1162 раза выше, чем у среднего сотрудника, Уотсона из Chevron – в 930 раз. Доход Сечина в 2549 раз превышает годовую зарплату среднего «роснефтевца», зарабатывавшего в 2012 году 50 667 рублей в месяц.
Такого соотношения нет ни в одной компании Америки, страны, где топ-менеджерам платят щедрее всего в мире. В Европе же, особенно на севере континента, заработки CEO превосходят зарплаты сотрудников в десятки, а не в сотни и тысячи раз. В Швейцарии на всенародное голосование 24 ноября вынесено предложение ограничить выплаты топ-менеджерам двенадцатикратным средним заработком их подчиненных. Скорее всего, большинство проголосует против, но примерно каждый третий в стране поддерживает ограничение.
А у нас – Сечин, и он не один такой. Глава ВТБ Андрей Костин заработал $35 млн, в полтора раза больше Ричарда Фербенка (доход $22 605 374), руководителя Capital One – шестой в США банковской группы по объему частных вкладов и одного из крупнейших в стране эмитентов пластиковых карт. Рынок оценивает Capital One в $39,7 млрд, а ВТБ – в 2,8 раза дешевле. Активы Capital One – вдвое больше, чем у российского госбанка.
Акции ВТБ в 2012 году не выросли. Бумаги Capital One взлетели на 32%. И тем не менее Костин заработал в 714 раз больше среднего сотрудника своего банка (по данным РИА Рейтинг), а Фербенк превзошел своего среднего подчиненного лишь в 652 раза.
Доходу Костина нет никаких, даже умозрительных оправданий.
ВТБ заплатил ему, если верить Forbes, не только в полтора раза больше, чем Capital One Фербенку, но и в 1,7 раза больше, чем Goldman Sachs – Ллойду Бланкфайну, настоящей рок-звезде банковского сектора. Спросите любого финансиста, кто более сильный CEO банка – Бланкфайн или Костин: как вы думаете, что вам ответят?
В частном секторе у нас таких безобразий нет: $15 млн Дмитрия Разумова из «Онэксима» или Ивана Стрешинского из USM Holdings Алишера Усманова вполне соразмерны активам, находящимся у них в управлении. В Америке главы компаний такого размера зарабатывают сравнимые деньги.
Неужели государственным бизнесом сложнее управлять, чем частным? Или для работы в нем требуются какие-то уникальные навыки, которых нет ни у кого на рынке? Или для «Роснефти» и ВТБ трудно найти адекватных менеджеров, потому что никто не хочет их возглавлять? Нет, нет и нет. Российские государственные менеджеры не должны зарабатывать больше глав крупнейших американских публичных компаний, и не только потому что, оказавшись в Exxon Mobil или Capital One, они едва ли сумели бы подхватить бразды правления. Сотрудники этих самых госкомпаний, хоть и благоденствуют относительно других российских жителей, все же зарабатывают существенно меньше американских коллег. Большие российские начальники, принимая вопиюще нескромное вознаграждение, показывают свое отношение к подчиненным. Надо сказать, вполне государственное.