Может ли председатель правления одного из 10 крупнейших в России банков брать взятки за смягчение условий крупного кредита? Ни один такой случай не был доказан за всю постсоветскую историю банкинга в нашей стране. Теперь следователи предъявляют такое обвинение предправления Росбанка Владимиру Голубкову.
С точки зрения цифр ничего сверхъестественно нелепого в истории, которую рассказывают в МВД, нет. Сумма кредита, о которой идет речь, — $80 млн. По уставу Росбанка, установление лимитов на сумму больше $50 млн относится к компетенции председателя правления. То есть решения по кредитам на такие суммы — это уровень Голубкова. Сумма предполагаемой взятки $1,5 млн — это 1,8% от $80 млн, а значит, снижения ставки по такому кредиту на два процентных пункта хватило бы, чтобы за год «отбить» расходы на подкуп банкира.
Полтора миллиона — сумма для Голубкова заметная. В 2012 году восемь членов правления Росбанка получили, согласно отчету за I квартал 2013 года, суммарное вознаграждение 236,7 млн руб. Если считать, что предправления досталось 30% этой суммы, он заработал за год 71 млн руб. То есть $2,3 млн. Для большого российского банка это не бог весть что: и в Альфа-банке, и в ВТБ-24, и в Промсвязьбанке среднее вознаграждение члена правления больше, чем в Росбанке.
Даже если не сравнивать с коллегами, для любого человека сумма, сопоставимая с доходом за восемь месяцев, весьма соблазнительна.
Да и если уж человек берет взятки, то случай этот не единичный.
Но станет ли человек, долго и целенаправленно делавший карьеру в финансовом секторе, — пластиковыми картами Голубков занялся в самом начале 1990-х, а в Росбанк попал в 1999 году, — и теперь достигший ее вершины, рисковать своим положением ради сиюминутной выгоды? Такой риск кажется иррациональным, особенно для финансиста, постоянно торгующего рисками. Кажется, надо быть клептоманом, чтобы так неразумно подвергать опасности репутацию, которая строилась годами, и миллионные будущие доходы.
Банковские топ-менеджеры не раз попадались на откатах за кредиты. Крупный скандал такого рода потряс, например, индийскую банковскую систему в 2011 году.
Но чтоб председатель правления — это случай редчайший.
Разве что в каком-нибудь малюсеньком банчке, вроде Hometown Bank of Villa Rica в американском штате Джорджия: его глава Поуп Клегхорн-младший два года назад сознался, что кредитовал за взятки одного флоридского девелопера. Но там кредиты были меньше, чем на $3 млн.
Руководители крупных банков почти никогда не берут откатов хотя бы потому, что их вознаграждение — это не только зарплаты и бонусы, но и опционы или акции. Даже если предправления не основал и не унаследовал банк, которым руководит, он, дослужившись до этой позиции, почти наверняка один из собственников. Его судьба тесно связана с судьбой возглавляемого им финансового института. А вице-президент или глава департамента — пусть и высокооплачиваемый, но часто все же наемный сотрудник, в терминах институциональной экономики — агент, а не принципал. Решение такого человека брать взятки может быть оправданным с точки зрения экономической рациональности: он просто ускоряет свой выход на пенсию.
Голубков, в отличие от большинства российских председателей правления, не акционер Росбанка. Из всех членов правления Росбанка только зампред Улан Илишкин обладает долей в уставном капитале кредитной организации, — 0,000000064%.
Росбанк — это не банк Голубкова. Да и никто из членов правления не связан с ним теми узами, которые только и можно считать настоящими в бизнесе: узами партнерства, совладения. Росбанк принадлежит гигантской французской финансовой группе, к которой сотрудники банка, созданного Владимиром Потаниным (у которого и сейчас осталась в нем семипроцентная доля), испытывают смешанные чувства. Французы не так щедры к своим российским сотрудникам, как тем бы хотелось. Как всякая огромная международная институция, Societe Generale соблюдает и навязывает своим подразделениям множество бюрократических процедур, необходимых, чтобы контролировать такое разветвленное хозяйство.
В общем, представить себе ситуацию, в которой менеджеры немного грабят не вполне «свой» банк, можно.
Но несмотря на все эти аргументы, мне пока трудно поверить в виновность Голубкова.
Хотя бы потому что экс-депутат Мосгордумы от «Единой России» Андрей Ковалев, владелец складов и офисных центров, не внушает стопроцентного доверия в силу особенностей этого бизнеса в Москве. И потому что опытнейший банкир Голубков, специалист по безналичным деньгам (один из первых «карточников» в России), якобы получал свой откат наличными, которые так легко демонстративно разложить на столе для милицейских видеокамер. И еще, пожалуй, из-за дела Елены Котовой, бывшего директора Европейского банка реконструкции и развития от России. Ее обвинили в вымогательстве взятки в €1 млн у канадского бизнесмена за кредит от ЕБРР на €95 млн. Даже суммы близки к фигурирующим в деле Голубкова!
Российский Следственный комитет и лондонская полиция расследуют ее дело с января 2011 года. Наши правоохранители предъявили Котовой обвинение в январе этого года; британское следствие пока буксует. Преступление, которое казалось явным, когда о нем заговорили, оказалось не так-то просто доказать.
Вина Голубкова, так же как и вина Котовой, пока не доказана. И это как раз тот случай, когда к презумпции невиновности имеет смысл относиться особенно щепетильно. У людей, достигших карьерной ступеньки, на которой стояли Котова и Голубков, всегда много недругов. А у тех — миллион способов их подставить.