Нашумевшие примеры баснословных выплат бывшим топ-менеджерам госкомпаний заставили задуматься об ограничениях выплат этому классу управленцев. О слишком больших «парашютах» спрашивают премьера в Думе, решить проблему обещают высокопоставленные чиновники. И действительно, можно сказать, что мы наблюдаем извращение заимствованной из США системы мотивации руководящего состава компаний. Чрезмерно высокий размер выплат в корне меняет содержание понятия «золотой парашют», копируя лишь форму.
Изначально задуманный как средство для безопасного спуска и приземления, «золотой парашют» теперь позволяет уже бывшему сотруднику взлететь еще выше.
Однако вернуть изначальный смысл этому понятию можно, если государство с умом подойдет к вопросу регулирования системы мотивации для руководителей крупных компаний и сами компании будут толковать понятие «золотой парашют» как систему мотивации, а не поощрения уволенного, чего добиться будет намного сложнее.
Впервые термин golden parachute был использован в 1961 году в авиации. Это был драматический момент борьбы акционеров с известным своей эксцентричностью миллиардером Говардом Хьюзом за контроль над Trans World Airlines (TWA). Влияние Хьюза стало тормозить развитие компании, и нужен был сильный управленец, способный удержать ее от банкротства. Блестящему менеджеру Чарльзу Тиллингасту предложили эту работу, а чтобы он не опасался рискованного перехода на новый пост, ему независимо от результата обещали премию при увольнении. Отсюда и авиационное название выходного бонуса. Тиллингаст не скоро воспользовался премией, уволившись из компании спустя 15 лет. Иными словами, в оригинальном исполнении «золотой парашют» был нужен именно работодателю. Но в результате выросли аппетиты самих менеджеров.
В России проблема осложняется пробелами в законодательстве и неоднозначной судебной практикой. Нет правовой определенности в том, должны ли акционеры одобрять соглашение о выплате «золотого парашюта» или нет. Если кто-то против, то выплат сотрудник может и не получить. Непонятны и способы защиты участников соглашения: акционеры могут усмотреть в огромных выплатах нарушение своих имущественных прав. Неясно и какие суды компетентны рассматривать такие споры — общей юрисдикции или арбитражные.
Право на получение «золотого парашюта» предоставляется работникам на основании российского Трудового кодекса. Однако этим документом предусмотрена выплата рядовому работнику выходного пособия, а в случае прекращения трудовых отношений с руководителем организации не по вине работника минимальный размер компенсации — не менее троекратного среднего месячного заработка.
Правда, в 2005 году Конституционный суд постановил, что размер компенсации может рассчитываться с учетом многих факторов, в том числе стремления максимально компенсировать увольняемому лицу последствия потери работы. Так, например, нужно учитывать время, оставшееся до истечения срока действия трудового договора, а также сумму оплаты труда, которую увольняемый получил бы, продолжая работать в должности руководителя организации. Кроме того, по мнению КС, необходимо учитывать и дополнительные расходы, которые сотрудник, возможно, вынужден понести в результате досрочного прекращения договора.
Среди российских менеджеров, получивших самые крупные выплаты по увольнении, уже традиционно называют Владимира Стржалковского (экс-глава «Норильского никеля», чей бонус при уходе составил $100 млн), Александра Роднянского (экс-президент «СТС Медиа» с компенсационной выплатой в размере $25,9 млн), Дениса Морозова (бывший президент «Уралкалия», «золотой парашют» которого составил 220 млн рублей), Кузьму Марчука (бывший вице-президент «Уралкалия» — около 80 млн рублей) и, конечно, экс-президента «Ростелекома» Александра Провоторова, 27 марта отправленного в отставку и получившего, по сообщению компании, 232,9 млн рублей. Из этой суммы 200,88 млн рублей — единовременная компенсация за прекращение трудового договора.
Незамысловатый математический расчет позволяет подсчитать, что такая компенсация покрывает доход, который Провоторов получил бы в качестве зарплаты еще за 2 года работы (74,4 млн рублей), а остальные 126,48 млн рублей, если вспомнить логику конституционных судей, уволенное лицо потратит на «дополнительные расходы, которые он вынужден понести в результате досрочного прекращения договора».
Получается, государство само создало все условия для того, с чем сейчас собирается бороться. Теперь уже гарантия защиты прав и интересов требуется уже не «бедному» работнику, а скорее работодателю.
В других странах, где проблема ограничения выплат бывшим сотрудникам возникла раньше, применялись различные подходы. Например, в Италии, где ограничения на сегодняшний день коснулись только госкомпаний, правительство Марио Монти урезало выплаты главам 18 государственным структурам, установив максимальный возможный порог €294 000 на человека. Среди не попавших под более щедрую раздачу оказались шеф полиции, глава налоговой службы Италии, а также руководитель гиганта аэрокосмической и военной отрасли Finmeccanica. Правительство Нидерландов активно разрабатывает законопроект, который ограничит золотые парашюты максимальной суммой €75 000.
В Австрии применяют другой подход. Например, в госбанках «золотые парашюты» запрещены вовсе, а в частных банковских учреждениях выходные пособия свыше €500 000 подпадают под обычную налоговую ставку, в то время как для доходов ниже данной суммы применяется льготная (на 6% ниже). Во Франции же применяют комбинированный подход: размер «золотого парашюта» в этой стране не может превышать двукратной суммы годового дохода лица, а сами выплаты облагаются недавно повышенным налогом.
Граждане Швейцарии на референдуме 3 марта 2013 года передали право определять размеры выплат акционерам компаний (а не советам директоров, в которых заседали в том числе и менеджеры, фактически сами себе назначавшие вознаграждение). На рассмотрении британского парламента сейчас находится законопроект, согласно которому акционеры наделяются более широкими полномочиями по ограничению запросов исполнителей. Считается, что это повысит финансовую прозрачность компаний. Аналогичную норму уже ввели в США по Закону Додда-Фрэнка 2010 года (о реформировании финансового сектора и защите потребителей).
Если уж российский законодатель всерьез возьмется за решение проблемы, cамым эффективным будет установление зависимости между итоговыми выплатами в прямую зависимость от стратегических и экономических показателей компании за время работы конкретного менеджера. Именно в таком случае можно будет избежать «дестимулирования» работника. Именно такая схема даст уверенность в качестве его деятельности, поскольку его личные интересы согласуются с интересами компании.
Размер оплаты будет следствием исполнения (надлежащего или ненадлежащего) трудовых обязательств, а не предпосылкой их исполнения вне зависимости от качества. Ведь в момент найма нельзя быть уверенным в том, что даже при достойной репутации, высоком профессионализме и серьезном опыте работы, конкретное лицо сделает для нового работодателя столько, сколько от него ждут.
Очевидно, что и в случае банкротства не может быть и речи о крупной компенсации лицу, приведшему компанию в такое состояние.
В идеале такие ограничения должны позволить сместить приоритет с получения краткосрочной выгоды на высококачественную работу в долгосрочной перспективе.
Именно такую цель преследуют другие реже применяемые мотиваторы. Например, долгосрочные программы премирования, такие как предоставление акций, опционов и др. Преимущество такого рода выплат состоит в том, что работник хоть и не встает в ряды собственников, но получает стимул действовать наиболее качественно, поскольку от прибыли компании теперь зависит его собственный доход.