В начале 1980-х нефтяной бум в Нигерии закончился и началось падение цен на «черное золото». И это стало серьезным ударом для экономики, подхватившей «голландскую болезнь» (традиционные экспортные отрасли, такие как производство какао-бобов, деградировали, обрабатывающая промышленность не развивалась, и 95% валютных поступлений давала продажа сырой нефти). Одновременно росла внутриполитическая напряженность: на севере страны вспыхивали религиозные бунты, провоцируемые исламскими экстремистами. А президента Шеху Шагари летом 1983 года ждали перевыборы. Первый гражданский лидер, избранный в 1979 году на волне самых оптимистических ожиданий, за много лет мало что мог предъявить согражданам в качестве безусловных достижений.
Но сильный ход был найден.
17 января 1983 года министр внутренних дел Нигерии объявил по национальному телевидению, что все нелегальные мигранты без определенной профессии должны покинуть страну в течение двух недель. Квалифицированным работникам давалось полтора месяца на завершение дел.
Решение было не случайным. За годы нефтяного бума в 1975-1980 годах в Нигерию прибыло более двух миллионов мигрантов из соседних стран. Большинство из них составляли лица без образования и профессиональной подготовки, занимавшиеся тяжелым физическим трудом, причем вовсе не в нефтяном секторе.
В относительно богатую Нигерию нелегалов влекла возможность заработать. Границы же страны почти не охранялись, да и не признавались местными жителями, так как установили их колониальные власти произвольно. Но и приток иностранной рабочей силы восторгов у нигерийцев не вызвал. Мигрантов обвиняли в росте преступности (пресса особенно нагнетала криминальные страсти), в нечестной конкуренции и демпинге на рынке труда. Да и среди лидеров мусульманских фанатиков оказалось несколько иностранцев.
Большинство гастарбайтеров были выходцами из Ганы. А там в 1981 году произошел очередной переворот, который привел к власти силы, враждебные нигерийскому руководству. Сперва Нигерия приостановила поставки нефти в Гану, а затем решила наказать ее депортацией примерно 1,2 млн граждан, что составляло почти 10% населения.
Действия президента Шагари первоначально получили широкую поддержку в Нигерии. Лозунг Ghana Must Go! стал популярным девизом дня, и до сих пор в Нигерии так называют большие пластиковые сумки, в которых тащили свои пожитки изгоняемые.
Однако с самого начала все пошло не по плану.
Необходимость найти, зарегистрировать и определить к высылке почти два миллиона человек, сосредоточить их в пунктах временного содержания, транспортировать (и все это за две недели!) оказалось непосильной задачей для неэффективного и коррумпированного госаппарата. Поэтому окончательные сроки несколько раз отодвигались.
Операция готовилась в такой тайне, что чиновники МИДа, ответственные за вопросы миграции и выдачи виз, не были проинформированы о готовящейся акции. В стране воцарился настоящий хаос, многие отрасли бизнеса, где нелегалы составляли существенную часть занятых, временно приостановили свою деятельность.
Нигерия подверглась резкой критике со стороны международного сообщества, ее имидж был безнадежно испорчен, подорвано доверие ее соседей (между тем Нигерия пыталась играть роль региональной державы). Даже лидеры режима апартеида в ЮАР не преминули сравнить действия Шагари с холокостом, а его самого – с Гитлером.
Но, самое главное, ни одна из целей, намеченных правительством, не была достигнута.
Безработица среди нигерийцев не сократилась, экономика продолжила стагнировать. Оказалось, что высылка двух миллионов нелегалов мало что дала стране, где тогда проживало 93 млн человек. Ни на какие долгосрочные тренды (а они были, скорее, негативными) повлиять не удалось. Более того, значительная часть депортированных вскоре вернулась, и уже в 1985 году пришлось предпринимать новую высылку нескольких сотен тысяч иностранцев. Не помогла акция и президенту Шагари – он смог на популистской демагогии переизбраться на выборах в августе 1983-го, но сделано это было с такими нарушениями и ситуация так быстро ухудшалась, что военные свергли его еще до конца года.
Нигерийский опыт не является чем-то уникальным. Это лишь звено в многовековой истории попыток простых решений сложных демографических и социально-экономических проблем. Из Испании изгоняли евреев (в 1492 году), морисков — арабов-христиан, которых подозревали в тайной приверженности исламу (в 1609 году). Результатом стал упадок сельского хозяйства и ремесел в Валенсии и Арагоне. Во Франции в 1685 году Людовик XIV отменил под всеобщее одобрение Нантский эдикт о веротерпимости и тем самым побудил к бегству за границу 200 000 гугенотов. Это составляло всего 1% населения, но страна лишилась наиболее умелых ремесленников и предприимчивых торговцев, которых с удовольствием приняли у себя будущие враги, например Пруссия.
России, где сейчас так активно говорят об ужесточении миграционной политики и высылке нелегалов, пользу подобные меры тоже вряд ли принесут.
Да, коллапса экономики, чем пугают некоторые правозащитники, не случится. Но потери будут. С одной стороны, больше местных жителей будет занято на малооплачиваемых непрестижных работах, с другой - исчезнет или просто не появится какое-то количество более квалифицированных рабочих мест.
Дело в том, что мигранты сами по себе представляют активный фактор потребления. Покупая ежедневно еду, одежду, средства гигиены, пользуясь услугами транспорта и связи и пр., они создают тот спрос, который исчезает с их уходом. Одновременно они двигают мелкорозничную торговлю и сферу услуг, порождая предложение. Нет мигрантов – нет и дополнительных источников дохода.