Мегасобытия, к числу которых традиционно относят чемпионаты мира и Европы по футболу, Олимпийские игры и выставки «Экспо», неизбежно оказываются в центре внимания общества. И весьма заслуженно, поскольку внешняя помпезность и национально-эмоциональный подъем скрывают многочисленные экономические, социальные и иногда политические проблемы в стране-организаторе подобного мероприятия. Обращает на себя внимание тот факт, что большинство исследований и экспертиз, проводимых до начала мероприятия (см., к примеру, «К игре готовы», PwC, 2011), указывают на положительные экономические, спортивные, социокультурные и имиджевые эффекты не только непосредственно от проведения мегасобытия, но и в долгосрочной перспективе. Среди наиболее значимых эффектов называют увеличение объема внешней торговли, модернизацию спортивной и транспортной инфраструктур, развитие туризма, создание новых рабочих мест, увеличение объема иностранных инвестиций. При этом затраты, необходимые для подготовки и проведения столь масштабных мероприятий, принято считать инвестициями в долгосрочное развитие национальной экономики.
Возникает резонный вопрос: если общественная значимость инвестиций столь очевидна, почему они не осуществляются в «спокойном режиме», без аврала, сопровождающего подготовку мегасобытия?
Калифорнийские исследователи Эндрю Роуз и Марк Спигель (Rose, Spiegel; The Olympic Effect) считают, что даже неудачная попытка участия в конкурсе за право принимать у себя мегасобытие служит своего рода сигналом о готовности страны к либерализации внешней торговли, что в итоге положительным образом сказывается на национальном экспорте. Интуитивно это можно объяснить «эффектом узнаваемости» страны на внешних рынках. С другой стороны, это могло бы привлечь дополнительные иностранные инвестиции в экономику, а также технологии и даже интеллектуальный капитал (PwC, 2012). Однако по-прежнему, основное бремя расходов на подготовку и проведение мегасобытий берет на себя государство, то есть в конечном счете налогоплательщики, которые по-прежнему не готовы финансировать этот «праздник жизни» в запланированных чиновниками объемах, не говоря уже о бюджетных перерасходах, о которых становится известно только по факту. Видимо, дело здесь не в международном PR.
В действительности мы сталкиваемся с парадоксом, когда большинство социологических опросов демонстрирует безоговорочную поддержку в обществе идеи стать страной-хозяйкой мегасобытия, тогда как совокупная готовность граждан пожертвовать реальные деньги на его проведение в разы меньше необходимых бюджетных расходов. К примеру, заявку национальных правительств на проведение Олимпийских игр в 2012 году в Лондоне и 2014 году в Сочи поддерживали, соответственно, около 78% британцев и 83% россиян. Однако, как выяснили ученые Жиль Аткинсон, Сюзана Мурато, Стефан Жимански и Эче Оздемироглу (Atkinson, Mourato, Szymanski, Ozdemiroglu; Are We Willing to Pay Enough to 'Back the Bid'?), совокупная готовность всех британских налогоплательщиков заплатить за Олимпиаду в родной стране не превышала $3,3 млрд при изначальном бюджете около $4 млрд, который впоследствии вырос до $15,3 млрд. Аналогичный опрос, проведенный в НИУ «Высшая школа экономики», продемонстрировал готовность россиян расстаться с $3 млрд, тогда как изначальный бюджет Зимних игр планировался на уровне $12 млрд, а итоговый превысил $50 млрд. Иными словами, широкая общественная поддержка мегасобытий дает национальным правительствам карт-бланш на осуществление более мягкой бюджетной политики, которая может напрямую конвертироваться в политическую поддержку, тогда как экономическая выгода от дополнительных бюджетных расходов неочевидна.
Большинство экономистов приходят к выводу, что экономический эффект от проведения масштабных международных спортивных мероприятий является в лучшем случае краткосрочным.
Международный опыт показывает, что устойчивого уменьшения безработицы не происходит вследствие специфического характера создаваемых во время подготовки и проведения мегасобытия краткосрочных вакансий, которые оттягивают рабочую силу из других секторов экономики. Эффект замещения туристических потоков между регионами также не приводит к развитию туризма в стране в целом. Так называемое «инфраструктурное наследие» в регионе призвано обеспечить пиковый спрос в момент проведения мегасобытия. Однако это создает избыточную относительно реальных потребностей региона инфраструктуру, как, к примеру, построенный к ЧМ-2010 стадион Грин Поинт – третий в Кейптауне, наряду с двумя обычно полупустыми стадионами Ньюлэндз и Атлоун, или пустующий терминал D в аэропорте Борисполя, построенный к ЧЕ-2012 на Украине.
Более того, в условиях сжатых сроков строительства альтернативная стоимость инвестиционных проектов возрастает, что уменьшает эффективность бюджетных расходов.
Пожалуй, наиболее наглядным и доказанным эффектом от проведения мегасобытия является собственно спортивный результат страны-хозяйки.
Эффект «родных стен» улучшает национальные спортивные достижения и косвенно влияет на психоэмоциональное состояние населения, что теоретически может повысить производительность труда в стране. Надежных исследований в этой области нет, но если в принципе использовать аргумент «родных стен» при принятии политического решения о проведении в стране мегасобытия, то следует обратить внимание и на готовность граждан профинансировать спортивный успех родной страны из собственного кармана. Как показывает опрос ING, максимальную готовность финансово гарантировать победу на ЧМ по футболу демонстрирует среднестатистический чилиец — €526, тогда как в России этот показатель равняется €154, а в США — только €37. Может, действительно, благодаря своей романтичной игре и преданности болельщиков Чили больше других соответствует роли страны-хозяйки одного из следующих ЧМ? Сразу на память приходит знаменитая фраза, произнесенная более полувека назад президентом чилийской федерации футбола после сильнейшего землетрясения в истории: «Оставьте нам чемпионат мира, кроме него у нас нет ничего!» И Чили успешно провела ЧМ 1962 года, завоевав бронзу. Вряд ли тогда кому-то в голову пришло бы назвать восстановленную после катастрофы инфраструктуру «наследием ЧМ по футболу». Не будем и мы новую транспортную инфраструктуру в Сочи называть «олимпийским наследием», а за ширмой спортивного праздника прятать возможность безотчетно расходовать бюджетные средства в объемах, превышающих общественные потребности.