Почему реформа РАН ничего не изменит, а Церетели продолжит получать больше генетиков

В недавно вышедшей книге Марианны Маццукато «Государство-предприниматель» (The Entrepreneurial State; здесь можно бесплатно прочитать авторский «набросок» этой книги) перечисляются государственные разработки, содержащиеся в iPhone. К примеру, разработку экранов с технологией «мультитач» профинансировали Национальный научный фонд и ЦРУ через Университет Делавэра, а Apple купила созданную при университете компанию. Виртуальную помощницу Siri разработал и продал Apple в 2010 году Стэнфордский исследовательский институт (SRI), трудившийся по заказу и на деньги Агентства по продвинутым исследовательским проектам (DARPA), созданного Пентагоном в 1958 году на волне страха, вызванной запуском советского спутника.

И так далее. Невозможно спорить с тем, что государство может много сделать для прогресса, когда частные структуры не видят в исследованиях и инновационных проектах коммерческой выгоды.

В 2008 году в Соединенных Штатах государство финансировало 67% всех исследований и разработок и 57% фундаментальных исследований. В 2012-м американское федеральное правительство потратило на них почти $136 млрд, или 0,9% ВВП, из которых $5,6 млрд распределил Национальный научный фонд, а еще $30,7 млрд – Национальные институты здоровья. В сумме на эти две главные невоенные научные госорганизации пришлось, значит, 0,2% ВВП.

По России ОЭСР приводит данные за 2011 год: 218,3 млрд рублей, или 0,4% ВВП. Академии наук – РАН, медицинская, сельскохозяйственная, строительная и образования – получили в сумме 65,5 млрд рублей, или 0,1% ВВП.

Из этих цифр можно сделать вывод, что в Штатах государство – в рамках своих возможностей – вдвое щедрее поддерживает науку, но наши главные распределительные организации получают примерно одинаковую долю от общих «научных» госрасходов: у нас чуть больше четверти, в Америке чуть меньше.

Чиновникам удобно распределять средства через небольшое число организаций, так что понятно, почему российское правительство протолкнуло через Госдуму объединение «большой», сельскохозяйственной и медицинской академий.

Ничего крамольного нет и в передаче имущества академий государственному агентству: допустим, в США у Национальных институтов здоровья есть собственные научные базы, а вот у Национального научного фонда – нет, он только финансирует исследования, а недвижимостью не управляет и оборудование для себя не закупает. Вот и в России получился такой компромисс: по последней версии закона о Российской академии наук, у Уральского, Дальневосточного и Сибирского отделений РАН своя собственность будет, а в Москве, к примеру, техническая база перейдет к агентству.

Препирательства вокруг закона о РАН, приведшие к появлению в тексте многочисленных компромиссов, были в основном склоками из-за распоряжения собственностью и членства в «укрупненной» академии. К финансированию науки – основной задаче академии – отношения они не имели; в конце концов, правительство уже одобрило «Программу фундаментальных научных исследований государственных академий наук на 2013-2020 гг». Для академий она не первая – о выполнении предыдущей, за 2008-2012 годы, они успешно отчитались.

Эта программа будет выполняться – и финансироваться – вне всякой связи с тем, сколько в новой РАН будет членов и на чей баланс «повесят» здания НИИ.

В 2014 году, к примеру, РАН получит на развитие биологических наук 9,7 млрд рублей, если какие-нибудь неприятные экономические обстоятельства не заставят власти пересмотреть финансирование науки. Из этих денег на исследования в области молекулярной генетики и биоинженерии пойдет 44,5 млн рублей.

Это меньше, чем Академия художеств под руководством Зураба Церетели получит в сумме на такие направления, как «анализ актуальных процессов развития современной художественной культуры» (22,3 млн рублей) и «Изобразительное искусство в контексте современного гуманитарного образования и эстетического воспитания» (тоже 22,3 млн рублей); вообще, Академия художеств поделила бюджет между темами «фундаментальных исследований», не мудрствуя лукаво, поровну.

Академию Зураба Церетели ни с какими другими академиями не объединили. Она присутствует в программе сама по себе. В отчете о выполнении предыдущей программы она выступила примерно так: «Космос и его история могут сегодня предстать как явления, причастные искусству: перемещение первичных частиц, превращение света или черной материи в нашей Вселенной, также способно в современном сознании принять художественный характер, быть воспринято и выражено в произведениях современного художественного творчества».

Если не силой научной мысли, то лоббистской мощью Церетели превзошел российских молекулярных генетиков. Его не затрагивают никакие реформы, и денег на ментальные космические полеты у него вдоволь.

Так что какие бы новшества ни были прописаны в новом законе об Академии наук, фундаментально ничего не изменится: государственные деньги на исследования будет проще получить тем, кто умеет этого добиваться средствами повседневной магии, а не науки. При таком раскладе американские вложения в научные исследования будут и дальше приводить к созданию айфонов, а наши – скульптурных групп на Манежной площади.

Пока наших академиков, и объединенных, и обойденных «реформой», больше интересуют статус и собственность, что не может не влиять на эффективность распределения средств, фундаментальную науку продолжат оплачивать те же американцы. У них тоже полно своих «распределительных» проблем, но денег больше, а система финансирования в целом прозрачнее и справедливее. Лучших русских ученых она тоже не обойдет. И это неплохо для мировой науки, пусть и не для российского государства и бизнеса.