Это ответ на опубликованную в Forbes (№ 2, 2013 год) колонку «Атлант расправил плечи»: почему россияне читают скучную книгу.
Главная книга Айн Рэнд, «Атлант расправил плечи», уже почти шестьдесят лет крайне популярна среди обычных людей, несмотря на то, что все это время очень плохо принимается политическим истеблишментом и профессорами. Этот парадокс, - вместе с тем фактом, что в книге нет ни драк, ни убийств, ни графически привлекательных сцен плотской любви - породил целую традицию недоумения касательно причин популярности книги. Это недоумение пришло и в Россию, вслед за тиражами «Атланта». На страницах Forbes его выразил, в частности, профессор ВШЭ Сергей Медведев. Чувствуя себя, по меньшей мере отчасти, обязанными идеям Рэнд, мы попытаемся объяснить, почему же она популярна.
В отличие от критиков, мы не знаем наверняка, почему люди читают те или иные книги. Опыт подсказывает, что качество языка играет в читательском выборе далеко не решающую роль. Самые популярные книги на Земле известны вовсе не легкостью слога. Кроме того, нельзя согласиться с тем, что готовность купить и прочесть книгу означает абсолютное согласие со всеми изложенными в ней тезисами (столь высокой планки, пожалуй, не выдержал бы ни один прочитанный нами текст). И хотя у Айн Рэнд действительно были и есть очень увлеченные последователи, их совсем немного. Так что давайте исходить из того, что многие люди действительно находят для себя в «Атланте» либо неожиданные идеи, либо хорошие иллюстрации своих мыслей.
Бессмысленно говорить о том, чего не хватает роману, - стоит искать добавленную стоимость, которая в нем есть.
«Атлант» - это социальная антиутопия того редкого жанра, который позволяет увидеть механизм формирования дисфункционального общества, а не предъявляет читателю сразу результат (к этому жанру относится, например, «Скотный двор» Джорджа Оруэлла, но не его же «1984»). Антиутопия в книге Рэнд не данность, а процесс, который разворачивается в больших подробностях на сотни страниц, с достаточным (чтобы не сказать чрезмерным) числом деталей. Процесс этот – подчинение демократической процедуры принятия решений частным интересам, прикрытое популистской риторикой.
Экономист Брайан Каплан, не скрывающий своих симпатий к «Атланту», полагает, что книга – своеобразный учебник по теории общественного выбора, исследующей деятельность политиков с позиций рациональных экономических агентов. Он сравнивает процесс регулирования экономики с колбасной фабрикой, вспоминая известную фразу, что политика подобна сосискам – стоит увидеть, как они делаются, и вы никогда не захотите их есть. Сотни страниц «Атланта» посвящены описанию процесса производства политических сосисок. Это кстати одна из причин, по которой книга (по мнению критиков) затянута, а персонажи «ходульны»: они ведут себя как модели из учебника.
Книга Рэнд вышла за несколько лет до появления классических работ по теме, «Логики коллективного действия» Мансура Олсона и «Расчета согласия» Бьюкенена и Таллока. И, по мнению Каплана, Рэнд идет несколько дальше академических экономистов, описывая не только механику принятия ужасных политических решений, но и первопричину антиутопии: согласие избирателей на некритическое расширение государственных полномочий во имя уравнительной риторики. «Атлант» описывает общество, в котором крупные бизнесмены сделали ставку не на расширение производства и создание новых продуктов, а на лоббизм, где ставленник таких бизнесменов постепенно стал экономическим диктатором, где денежный успех зависит не от труда и таланта, а от близости к власти, где государство вручную регулирует каждую отрасль, продавая услуги арбитра под прикрытием популистской риторики, где проблемы в экономике, которые вызывает чрезмерная регуляция, лечат еще большим ужесточением законов и эскалацией аппарата насилия, а население готово голосовать за такое положение вещей. Решив избавиться от «аристократии денег», общество «Атланта» в итоге создает «аристократию блата».
Серьезно, кого-нибудь удивляет, что российским молодым людям интересно читать эту книгу?
Мы не можем узнать, о чем говорят в Пикалево и Грозном, в Сургуте и на улице Наметкина в Москве, но если бы кто-нибудь опубликовал расшифровки этих переговоров – неужели на них не нашлось бы спроса? Айн Рэнд заполняет упущенное в Wikileaks своими персонажами. Пораженные корыстолюбием и конформизмом, они никак не более ходульны, чем российские политические акторы. «Атлант» - довольно меткая карикатура на то, что происходит в России в последние годы, на редкость актуальная книга.
Сложившееся в России подобие госкапитализма часто – в риторических целях – называют неизбежным следствием либерализации экономики. Поддерживая либеральные реформы, говорят левые критики, человек, вольно или нет, поддерживает рентное бесчинство. На самом деле, это не так – и «Атлант» дает людям, не подкованным в академической теории, интуитивное понимание того, что у демократического регулирования есть моральные пределы, что бизнесмены могут быть хорошими и плохими, - и разница между ними вовсе не в успехе, что выход за пределы регулирования означает потворство плохим бизнесменам. Манера Рэнд разжевывать свои примеры может быть стилистическим недостатком книги, но точно полезна для простого человека в дидактическом смысле. Предупрежден — значит вооружен!
Помимо дистопической сюжетной линии, в ее книге есть и линия утопическая, описывающая поведение деятельных людей и интеллектуалов в обществе, строящем бандитский этатизм. В романе все они рано или поздно сбегают из этого общества в небольшой меритократический рай, спровоцировав своим отсутствием коллапс системы и в конечном итоге победив ее.
Сама идея эта утопическая не только в прямом, но и в переносном смысле слова. Поверив, что все компетентные люди способны отказаться от сотрудничества с (преступным) государством ради высоких идеалов, Рэнд совершает ту самую ошибку, которой избежала, обсуждая природу госрегулирования. Талантливые и компетентные люди тоже имеют интересы и реагируют на стимулы, и плюс к тому, руководствуются теорией малых дел. Собственно, главная героиня книги, Дагни Таггарт, не присоединяется к эскапистскому протесту, не желая бросать унаследованную от родителей компанию и подводить сотрудников и клиентов.
Сам вопрос, как должны себя вести, например, бизнесмены, у которых отбирают бизнес и свободу, обвиняя при этом в алчности и пренебрежении своими «социальными обязательствами», имеет самое прямое отношение к русской жизни – и в большой степени «Атлант» - это попытка на него ответить. Кто-то взрывает свои заводы и убегает в ущелье, недоступное властям, кто-то уходит в подполье (и даже становится пиратом), кто-то продолжает заниматься своим делом. В одном из центральных эпизодов книги сталелитейный магнат, которого судят за высокую производительность его предприятий, отказывается сотрудничать с преступным судом, чтобы не легитимизировать абсурдный процесс. Представление Рэнд о «санкции жертвы», без молчаливого подчинения которой невозможно масштабное зло, - важная составляющая книги.
Идея эта, как и другие идеи в книге, не нова. Но описана просто и убедительно, к тому же, на понятном примере. Тот же моральный протест, с которым учатся жить герои Рэнд, выводил год назад людей на митинги.
Кто-то шел на площадь, прочитав Андрея Сахарова, кто-то - познакомившись с текстами Грамши, а кто-то, вероятно, с «Атлантом».
Сказав все это, нельзя не остановиться на распространенной – и совершенно несправедливой идее, что Рэнд пропагандирует право силы и отказ от взаимопомощи. Сергей Медведев пишет, что пафос «Атланта» сводится в максиме «выживает сильнейший», иллюстрируя свою мысль следующей цитатой: «Никогда не буду жить ради другого человека и никогда не попрошу и не заставлю другого человека жить ради меня». Но даже вне контекста фраза, произнесенная главным в романе выразителем авторских идей – Джоном Голтом, - не может трактоваться как оправдание права силы («не заставлю другого»). Мысль Рэнд состоит в том, что нельзя приносить в жертву другому человеку свою личность, а не время или ресурсы. В этом она видит преступление перед собой.
Талантливый инженер-изобретатель, который отказался от карьеры, чтобы призывать лучших людей общества к ненасильственному сопротивлению, забастовке. Анти-Робин-Гуд, сделавший делом жизни возврат честным предпринимателям уплаченного ими подоходного налога. Богатый наследник, вкладывающий состояние в бессмысленные проекты, чтобы погубить вместе со своими деньгами деньги баронов-грабителей. Что общего между ними? То, что это положительные герои «Атланта». Если они и эгоисты, то «некоммерческие». У них есть мечта. И это вовсе не мечта Скруджа. Эта мечта о признании того, что каждый, кто честно зарабатывает деньги, заслуживает уважения и приносит пользу обществу. Многим хорошим в жизни мы обязаны изобретателям, предпринимателям, фермерам и тем, кого у нас презрительно называют «офисным планктоном». У них нет нужды искать способ отдать несуществующий долг перед соседями.
Можно допустить, что среди читателей Рэнд есть лишенные эмпатии эгоисты, ищущие оправдания своим поступкам, но при всем желании они не могли бы найти индульгенцию в книге. Напротив, человек, который не хочет мириться с властью, занятой переделом ренты, человек, который не готов безоговорочно доверять истеблишменту, найдет на страницах «Атланта» ответы на какие-то свои вопросы. В книгах ищут идеи и аргументы, и по части их плотности тысяча страниц Рэнд даст фору многим стилистически безупречным романам.
Мы готовы рекомендовать эту скучную книгу кому угодно.