Авария на воркутинской шахте «Северная» относится к числу тех трагедий, которые не назовешь беспрецедентными. Родственникам погибших, понятно, от этого не легче. Наоборот. Если были прецеденты – вопрос о возможности предотвращения катастрофы еще более актуален.
А наряду с ним и оценка работы соответствующих надзорных ведомств.
Судя по вторничному визиту главы Ростехнадзора Алексея Алешина в Кремль, подобными размышлениями задаются не только, что называется, рядовые граждане. Но оргвыводы в отношении Алешина и его подчиненных не слишком вероятны. И дело даже не в довольно доброжелательном тоне беседы – ведь «на камеры» попало только ее протокольное начало. И не в специфике путинской кадровой политики – нынешний глава государства, в отличие от своего предшественника Бориса Ельцина или кратковременного «сменщика» Дмитрия Медведева, никогда не был склонен «рубить головы» сплеча.
Дело в том, что Алексей Алешин – влиятельный член команды Сергея Чемезова, а не просто самый главный техинспектор или бывший чиновник категории «А», которому нашли синекуру. Таким был Константин Пуликовский, в 2005-м «переехавший» из президентских полпредов в Ростехнадзор. Но это назначение, очевидно, не давало задействовать весь потенциал такой федеральной службы. И не случайно петербуржец Николай Кутьин, в 2008-м сменивший Пуликовского, считался креатурой Игоря Сечина.
Менялся президент. Владимир Путин и его команда обосновались в правительстве. Существенно возросла роль ведомств, подобных Ростехнадзору, – регуляторов, позволяющих влиять на «хозяйствующих субъектов», не прибегая к помощи силовиков, формально подчиняющихся Медведеву.
Возможно, отчасти поэтому резонансные техногенные катастрофы, которыми ознаменовался конец нулевых, не привели к очередным перестановкам в Ростехнадзоре, а напротив, усилили Кутьина. Он доставил немало неприятных минут тогдашнему владельцу «Уралкалия» Дмитрию Рыбловлеву, расследуя причины провала грунта на руднике калийного гиганта в Березниках. Так же, с подачи руководителя Ростехнадзора, в создании аварийной ситуации на Саяно-Шушенской ГЭС были заподозрены Анатолий Чубайс и его сподвижники. Зато в составленный Ростехнадзором список управленцев, повинных в гибели 91 горняка на «Распадской», не попал ее гендиректор Геннадий Козовой — по совместительству довольно крупный московский девелопер, среди деловых партнеров которого журналисты обнаруживали жену и дочь столичного вице-мэра Петра Бирюкова.
Наверняка желающих поставить во главе Ростехнадзора более нейтральную фигуру было хоть отбавляй. Но руководство службы сменилось лишь в апреле 2013 года, уже после того как Путин вернулся в Кремль, Сечин ушел в «Роснефть», а его вице-премьерские полномочия перешли к Аркадию Дворковичу. И тот, как утверждал «Коммерсантъ», намного критичнее относился к деятельности Кутьина. В частности, Дворковича не устраивало качество технадзора в энергетике и металлургии.
Не исключено, что претензии эти были чисто формальными. И новоиспеченный правительственный куратор реального сектора просто рассчитывал, что Ростехнадзор по традиции возглавит его креатура. Если наши догадки верны, то этим честолюбивым замыслам не суждено было сбыться.
Кутьинские успехи резко повысили «аппаратную капитализацию» Ростехнадзора.
Принцип «такая корова нужна самому» исповедовали игроки не менее, а то и более влиятельные, чем Дворкович. Об остроте кадровой схватки косвенно свидетельствует тот факт, что новый постоянный руководитель в этой федеральной службе появился только в январе 2014-го.
На смену «человеку Сечина» пришел «человек Чемезова». Причем не просто технический исполнитель идей патрона (как отзывались о Кутьине), а «правая рука» и вдохновитель многих побед. Алексей Алешин трудился с Сергеем Чемезовым еще с середины 1990-х, когда тот руководил управлением внешнеэкономичесих связей в Управделами президента. Алешин в это время занимал пост первого замгендиректора «Госзагрансобственности» — фактически структурного подразделения УДП. Позднее Алешин вместе с Чемезовым торговал вооружениями сначала в «Промэкспорте», а затем и «Рособоронэкспорте». А к моменту назначения в Ростехнадзор Алешин занимал пост заместителя гендиректора «Ростеха». Причем редкие крупные и знаковые чемезовские приобретения, включая «АвтоВАЗ» и «ВСМПО-Ависма», обходились без алешинского участия.
Делегирование в Ростехнадзор столь значимой фигуры лишний раз свидетельствовало, насколько важен для Чемезова контроль над ведомством, созвучным с его госкорпорацией. В этом смысле чемезовский подход принципиально отличался от сечинского. Последний в бытность свою вице-премьером использовал Кутьина и его службу как дополнительный инструмент по устрашению частного сырьевого и энергетического бизнеса. А Чемезову Ростехнадзор нужен не столько для расчистки поляны, сколько для беспрепятственного расширения собственной технологической бизнес-империи. Понятно, что реализация таких амбициозных и прибыльных проектов, как строительство мусоросжигательных заводов или нашумевший «Платон», невозможна без визы Ростехнадзора. И в этом смысле Алешин — человек на своем месте. Несмотря на отсутствие какой-либо инженерной квалификации и опыта соответствующей надзорной работы (который у Кутьина как раз был).
Конечно, близость Сергея Чемезова к президенту не предполагает абсолютную неприкосновенность чемезовской креатуры.
Но алешинская отставка не просто ослабит позиции «Ростеха». Существующая управленческая модель и кадровая политика вариант прихода нейтрального и абсолютно независимого «синего воротничка» не предусматривают. Намного вероятнее переход Ростехнадзора под контроль других кланов, вроде Ротенбергов. Тем более что буквально на днях Ростехнадзор занялся мониторингом строительства моста через Керченский пролив.
А ведь когда много козырей оказывается на одних руках, это не менее опасно для системы, чем негодование шахтерских семей, потерявших кормильцев из-за неэффективной антиаварийной профилактики.
Ростехнадзор стал слишком важен для сохранения баланса в «пищевой цепочке» отечественного госкапитализма, чтобы требовать от него неукоснительного выполнения собственно надзорных функций. А от его руководства – обязательной «профильной» компетенции и личной ответственности за крупные аварии на производстве, повлекшие человеческие жертвы.
Намного проще – коль скоро родственники погибших справедливо ждут наказания виновных – свалить все на администрацию шахты. Предотвратит ли такой подход дальнейшие трагедии, подобные воркутинской, еще менее очевидно, чем кадровые перестановки в Ростехнадзоре.