Конец безудержных фантазий: что нового мы узнали из бюджетного послания

Олег Буклемишев Автор

Президент признал, что дальнейший рост расходов невозможен, и предложил весьма рискованное решение проблемы — использовать пенсионные накопления и нефтяные резервы

Нынешнее, четырнадцатое по счету, президентское бюджетное послание, рассчитанное на период с 2014 по 2016 года, по многим параметрам примечательно.

Это совершенно не означает, что оно как-то сильно выбивается из череды предыдущих посланий. Из года в год повторяются все те же вечные темы о программно-целевом бюджете, конкурсности и аутсорсинге государственных услуг, повышении прозрачности бюджетов и госзакупок, необходимости структурных реформ в социальной сфере, а также оптимизации бюджетной сети и численности госслужащих. Традиционно выражается озабоченность состоянием субфедеральных бюджетов (на них, заметим, была переложена значительная часть нагрузки по выполнению предвыборных обещаний президента), разве что встречавшемуся в эпоху недолгой оттепели словечку «децентрализация» пришли на смену «тщательный мониторинг» и «методическая помощь».

Тем не менее существенные различия есть, причем не только с точки зрения редких любителей оттенков бюрократического стиля.

Во-первых, по всей видимости, время безудержных бюджетных фантазий прошло. Послание фактически признает, что дальнейшее наращивание бюджетных расходов невозможно — в силу исчерпанности внешнеэкономических источников и неспособности их адекватно заменить ненефтегазовыми доходами, в том числе путем повышения налоговой нагрузки — и в будущем, скорее всего, государству придется обходиться более скромными ресурсами. Эта констатация, пусть и в самом расплывчатом виде, дорогого стоит. О серьезности положения говорит хотя бы то, что под нож, похоже, пойдет даже «священная корова» — президент впервые допустил мысль об отсрочке реализации ряда проектов госпрограммы вооружений.

Но из правильных посылок нередко делаются неверные выводы. Так произошло и на этот раз. Идеология «бюджетного маневра» отнюдь не исчерпывается повышением эффективности расходов и их переориентацией на приоритетные направления: в правительстве хорошо понимают, что много средств посредством этих мер не мобилизуешь.

Из этого вытекает второе отличие этого бюджетного послания, чья новизна заключается в том, что проблему острой ресурсной недостаточности предполагается решать за счет «внебюджетных» источников — привлечения инвестиций частного сектора и прежде всего активное задействование резервных фондов. Негосударственные капиталы будут участвовать в схемах так называемого «частно-государственного партнерства», а средства Фонда национального благосостояния и пенсионные накопления граждан вольются в финансирование инфраструктурных проектов.

Несмотря на то что в новом послании термин «частно-государственное партнерство» начинается именно со слова «частный» (а не «государственный», как в предыдущие годы), это не может скрыть очевидного факта: равноправное партнерство государства и частного сектора в настоящее время в нашей стране невозможно в принципе.

Те немногие примеры подобных партнерств, которые существуют сейчас, сводятся либо к полному подчинению частника, либо к особым моделям сосуществования тесно аффилированных между собой бизнесменов и чиновников.

Таким образом, «внебюджетные источники» в данном случае представляют собой либо квазиналогообложение, либо своеобразную форму казенных средств.

В свою очередь, какие бы волшебные финансовые инструменты ни использовались бы для вложения в инфраструктурные проекты средств Фонда национального благосостояния и пенсионных накоплений, рассчитывать на реальное преумножение этих инвестиций всерьез не приходится. Проектов развития инфраструктуры, хорошо проработанных с точки зрения возвратности средств, крайне мало даже в куда более тепличном инвестиционном климате, нежели у нас. Поэтому нетрудно сообразить, что окончательным источником расплаты по соответствующим финансовым обязательствам в преобладающем объеме станут все те же бюджетные резервы. Думается, что в правительстве это хорошо понимают, возлагая между строк надежды на уникально маленький по сегодняшним мировым меркам государственный долг России (порядка 10% от ВВП).

Правда, долг этот может довольно быстро увеличиться в случае бездумного задействования механизма государственных гарантий в такого рода проектах.

В-третьих, в очередной раз обращает на себя внимание пенсионная тема. В отличие от прошлогоднего текста, который был изрядно расплывчат, нынешнее послание напрямую запрещает повышать уровень страховых взносов для бизнеса, а также ставит задачу снижения зависимости пенсионной системы от бюджетных трансфертов «при условии последовательного повышения уровня жизни пенсионеров». Таким образом, с учетом указания о «стимулировании граждан к более позднему выходу на пенсию», по всей видимости, окончательно взят курс — не мытьем так катаньем — на фактическое повышение пенсионного возраста за счет дискриминационной дифференциации уровня выплачиваемых пособий.

В-четвертых, среди новинок меньшего масштаба отметим крайне странную инициативу по формированию долгосрочной (аж до 2030 года) бюджетной стратегии, закономерное сворачивание вызвавшего бурные протесты прошлогоднего проекта создания Росфинагентства и заслуживающее лучшего применения упорство в отношении введения бессмысленного налога на роскошь. Что касается агентства, то оно было не жилец изначально: слишком сложно примирить рыночную по сути структуру и ее неизбежную госуправленческую составляющую с неизбежными проверками прокуратуры и Счетной палаты.

Наконец, послание-2013 примечательно еще и тем, что, судя по всему, было последним — в дальнейшем этот документ предлагается погрузить в ежегодное «большое» президентское обращение к Федеральному собранию, что, кстати, вполне логично. Тем не менее жаль. Ведь бюджетное послание, пожалуй, самый чистый жанр экономической беллетристики «сверху», который, как ничто иное, отражает сложную и временами противоречивую картинку оценок и намерений власти в сфере социально-экономической политики.