Далеко не всегда из далекого Благовещенска исходят благие вести. Так получилось, что именно в этом дальневосточном городе министр экономического развития Андрей Белоусов официально объявил о близком окончании долгого экономического роста. Он продолжался более чем десятилетие, с единственным срывом в 2009 году по уважительной причине мирового финансового кризиса. Отметим, что рост этот был фактически фоновым: он мог быть немного быстрее или медленнее, но шел как бы сам по себе и потому воспринимался как должное.
Между тем не только темпы, но и двигатели экономического роста на протяжении нулевых менялись. В самом начале периода работали не до конца выбранные эффекты девальвации 1998 года. Затем сыграли заметную роль реализованные в 2000-2003 годах налоговые и институциональные реформы, способствовавшие наращиванию предпринимательской активности. В производственный процесс вовлекались простаивавшие мощности, а, кроме того, вплоть до 2008 года неуклонно увеличивались показатели численности экономически активного населения. Ну а с 2004 года эстафету подхватили бурно рванувшие вверх цены на энергоносители; за счет этого Россия получила неслыханный бонус дополнительной экспортной выручки — в совокупности свыше $1,5 трлн.
Прилив поднял все лодки: нефтедоллары наполнили бюджет, разогрели потребительский и инвестиционный рынки.
Но одновременно могучий нефтедолларовый поток закамуфлировал многочисленные изъяны экономики: ее слабо диверсифицированную негибкую структуру, заточенный на частные интересы гипертрофированный госсектор, неконкурентоспособность подавляющего большинства производств, засилье монополий, а также устойчивую зависимость от инъекций иностранного капитала.
Международный финансовый кризис со всей очевидностью продемонстрировал, что мы весьма уязвимы к конъюнктурным пертурбациям. Но ненастье на мировых рынках продлилось недолго, его удалось проскочить, отделавшись легким испугом: не только с относительно небольшими финансовыми потерями, но и без малейших попыток расчистить накопившиеся шлаки и провести назревшие структурные реформы. В отличие от большинства затронутых кризисом государств Россия вышла из него с еще менее конкурентоспособной экономикой, которая оказалась еще больше замкнутой на экспортно-сырьевой цикл.
Такая экономика уже неспособна обеспечивать даже прежний фоновый рост в 3-4%. И вот, наконец, случилось то, что рано или поздно должно было случиться: экспорт достиг физических пределов, а его цены перестали расти. А тут еще «национализация элиты» с явными элементами «идей чучхе» вызвала не приток, а, парадоксально, бегство капитала. Частные инвестиции забуксовали, а потребление населения в одиночку вытащить ВВП уже не может.
Стимулирование стагнирующей экономики вскоре станет темой совещаний на высшем политическом уровне. Задача перед творцами экономической политики стоит, прямо скажем, непростая.
Простые инструментальные методы, способные принести скорый эффект (прежде всего валютный или налоговый допинг), имеют свои естественные ограничения. В малых дозах эти снадобья не будут действенными, тогда как при более заметных масштабах применения девальвация с высокой степенью вероятности приведет к всплеску инфляции, а сокращение налогов — к обострению уже явно наметившихся бюджетных проблем.
Еще в запасе остаются новые щедроты госинвестиций и кредитная накачка экономики.
Другими словами, речь на совещаниях неизбежно пойдет об отмене с такими боями сформированного бюджетного правила и переходе ЦБ к гораздо более мягкой монетарной политике. Какой-то результат эти шаги определенно могут дать, но переоценивать его очевидно не стоит. Дешевые или даже бесплатные деньги вовсе не всесильны. В нынешних экономических условиях, когда свободных мощностей, на которых можно было бы производить конкурентоспособную продукцию, почти не осталось, а объем доступных трудовых ресурсов убывает, фискальная и кредитная экспансия способны лишь временно разогреть заглохший двигатель роста, но не запустят его. А если учитывать неизбежные коррупционное «трение» и «выхлоп» в виде импорта, то и разогрев будет небольшим.
Устойчивый стимулирующий эффект дадут лишь такие структурные реформы, которые положат конец нынешней модели рентного паразитизма и будут способствовать повышению конкурентоспособности российской экономики. В отношении перечня необходимых преобразований среди экономистов, придерживающихся самых разных убеждений, существует редчайший консенсус. Над-идеологическая программа первоочередных мер включает в себя резкое сокращение госаппарата, решительное отделение чиновничества от бизнеса, передачу ресурсов и властных полномочий в регионы и на места, прекращение произвола силовых и судебных структур, ориентированную на интересы бизнеса инфраструктурную революцию, нелицемерную борьбу с коррупцией, демонополизацию экономики сверху донизу, устранение многочисленных барьеров и помех для предпринимательской деятельности, амнистию по хозяйственным преступлениям «нулевых».
Конечно, гарантированно принести плоды все эти меры смогут лишь на долгосрочном временном горизонте. Но общество настолько устало от пустой говорильни, что одна лишь демонстрация политической воли к реальному их осуществлению, причем осуществлению невзирая на хорошо укорененные интересы конкретных лиц и групп, способна за счет подвижки в настроениях сотворить чудеса экономического стимулирования и гораздо быстрее.
Жаль, но для запуска этих жизненно важных преобразований, по-видимому, потребуются какие-то более сильные стимулы, чем заявление министра.