О том, что, один раз реализовав модель «ручного управления» конфликтными ситуациями в экономике, трудно свернуть с этого пути, говорится много. Премьер-министру Владимиру Путину пришлось искать деньги для работников Пикалево, футболистов «Томи», а потом и самарских «Крыльев Советов», а еще совершенствовать систему оплаты труда шахтеров после страшной трагедии в Междуреченске. Теперь к помощи российского экономического мага и волшебника решил прибегнуть независимый профсоюз работников АвтоВАЗа «Единство».
Ничего удивительного в самом факте обращения нет: если получилось у других, то почему бы не попробовать и нам. Удивляет не столько сама просьба — «установить нижний предел месячной заработной платы низкоквалифицированного рабочего ОАО АвтоВАЗ не ниже 25 000 рублей, при этом сохранить существующую тарифную систему дифференциации заработной платы работников», а цинизм, с которым это сделано: «Мы с удивлением наблюдали по центральному телевидению, как вы с губернатором Кемеровской области А. Тулеевым обсуждали решение вопроса о повышении заработной платы шахтерам. Вы решили установить нижний предел месячной зарплаты шахтера не менее 40 000 рублей».
Сегодня все прекрасно понимают, что отечественный автогигант держится исключительно за счет протекционистских мер и прямых финансовых вливаний государства. О качестве АвтоВАЗа вообще говорить не хочется. А искусственно поддерживаемый рост количества его продукции сопровождается непременным ростом зарплат. При этом серьезно сокращать персонал градообразующего предприятия Тольятти никто не рискнул, и вряд ли рискнет в ближайшее время. Так что стоит ли удивляться постоянному росту цен на отечественные автомобили. Ведь если не интенсифицировать труд (прежде всего низкоквалифицированного персонала, о котором сейчас решили замолвить словечко перед Владимиром Путиным), то единственным способом повысить производительность труда является именно рост цен.
И в искусственном поддержании этой ситуации кроется опасность куда большая, чем переход на ручное премьерское управление экономикой конфликтных ситуаций.
На словах все обстоит вроде бы правильно. Президент Дмитрий Медведев на встрече с представителями «правящей» партии говорит, что «никакой альтернативы большой модернизации экономики и социальной сферы в нашей стране не существует». При этом оговариваясь: «Есть и темы, которые вызывают ощущение очевидной грусти — например, производительность труда. В этом плане мы абсолютно несопоставимы с другими быстроразвивающимися государствами».
С другой стороны, после страшной трагедии на «Распадской», причины которой нельзя сводить только к нарушениям правил техники безопасности и даже к соотношению базовой зарплаты и премиального фонда, было оперативно принято прецедентное решение — повысить «постоянную» и не зависящую от производительности часть оплаты.
Угольная отрасль не только сегодня и не только в нашей стране является потенциальным источником напряженности. И здесь можно вспомнить не самый удачный опыт последних лет советской власти. Вплоть до 1988 года в СССР в целом и в РСФСР в частности продолжалось экстенсивное наращивание угледобычи без перемещения ее центров на более выгодные месторождения. При этом показатели эффективности отрасли имели ярко выраженные негативные тенденции. Во многом это привело к тому, что на фоне общеэкономических трудностей в 1989–1991 годах объем добычи угля в РСФСР начал снижаться (с 401,5 млн т до 345,3 млн т в год). На этом фоне начала нарастать социальная напряженность, вылившаяся в массовые забастовки. Главным путем решения проблем был выбран резкий рост заработной платы шахтеров с 373 рублей в месяц в 1989 году до 451 рубля в месяц в 1991-м. Но проблем это не решило, кризис в отрасли, а вместе с ним и социальная напряженность продолжали нарастать. Так что сам по себе рост зарплат не является адекватной мерой.
В современной России угольная отрасль более десяти лет проходила непростую процедуру реструктуризации. Это было единственной альтернативой росту заработных плат и социальных выплат после аварий и стихийных или организованных выступлений шахтеров. О том, что реформа отрасли успешно завершена, было объявлено в 2007 году. Сделано действительно многое: закрыты проблемные шахты, более прозрачными стали финансовые потоки, решены многие социальные вопросы.
В итоге угольная промышленность достаточно комфортно чувствовала себя во время общего экономического роста и относительно спокойно перенесла кризисные потрясения. Более того, российские угольные компании в I квартале нынешнего года вплотную приблизились к докризисным объемам добычи: рост производства коксующихся углей к прошлому году составил 39,4%, энергетических — 15,7%.
Авария на «Распадской» не только поставила под сомнение неплохие перспективы роста в отрасли, но и выявила комплекс общих для нее проблем. Для того, чтобы понять, что проблема не в соотношении различных частей зарплат шахтера, достаточно посмотреть на то, как они реагировали на рост добычи угля в докризисное время (результаты представлены в таблице). Оказывается, рост физических и ценовых показателей практически не влияет на то, какая прибавка к зарплате доставалась работникам отрасли. Да и при средней заработной плате в отрасли (с учетом инфляции), возросшей за четыре года с 12 200 до 19 500 рублей, ежемесячная прибавка «за рост» кажется малозначимой. И структурное разделение зарплаты на две части здесь, похоже, не самое главное.
Сравнение с ключевой для добывающейся промышленности России отраслью — нефтяной — не самое корректное, но все же очевидно, что изменение среднемесячной зарплаты в результате физического и ценового роста выглядит не только внушительнее, но и логичнее.
Но если рост заработной платы, не обусловленный увеличением физического объема производства (да и ценовыми пропорциями тоже), как-то можно оправдать в отраслях, где люди рискуют здоровьем и даже жизнью, то к производителям отечественного автотранспорта это уж никак не относится. В этом случае если не жизнью, то настроением рискуют не производители, а потребители. Но сила прецедента как раз и заключается в том, что подобных тонкостей никто не замечает. Вот и появляется очередная «челобитная» премьеру. Об отставании в производительности труда и качестве продукции при этом все стыдливо молчат. Да и вообще эта тема у нас в стране даже в экономической науке в последние годы всерьез не разрабатывается. И зачем, если проще «вырулить» вручную. Только при нынешней экономической ситуации количество ручных «рулений» может стать опасным для экономики.
Автор — заместитель главного редактора газеты «Гудок»