Как миллиардер и сооснователь Moderna меняет предпринимательство в сфере науки

«Я всегда говорю, что мир нелогичен и на первый взгляд безумен», — говорит Нубар Афеян, основатель венчурной фирмы Flagship Pioneering и председатель совета директоров Moderna. Своим исследователям он постоянно задает вопросы: а что, если микроорганизмы, которые живут в нашем кишечнике, могут помочь вылечить рак? Что если красные кровяные тельца могут переносить лекарства вместе с кислородом? Что если не все вирусы вредны? И что, если, задался он вопросом 10 лет назад, матричная РНК (мРНК) может стать основой терапии?

«Я сказал: «Ты сумасшедший, это никогда не сработает», — вспоминает генеральный директор Moderna Стефан Бансель о своих первых разговорах на эту тему с Афеяном в 2011 году. Но Афеян, американский инженер-технолог армянского происхождения, поживший в Ливане и Канаде, использовал все свое обаяние, и Бансель, который тогда был гендиректором французской биотех-компании BioMérieux, в конце концов согласился приехать в офис Moderna. «Гениальность Нубара проявилась в том, что он не пытался навязать мне эту идею. Вместо этого он убедил меня, что она может изменить мир и что риск стоит того», — говорит Бансель.

Благодаря своей мРНК-вакцине от COVID-19 Moderna стала именем нарицательным в борьбе с коронавирусом, а ее годовая выручка составляет более $11 млрд при рыночной капитализации, приближающейся к $100 млрд. 59-летний Афеян — один из пяти связанных с компанией миллиардеров, и его состояние оценивается в $2,9 млрд. В этом же статусе находится Бансел: его состояние — около $7,5 млрд. Однако Афеян рассчитывает на то, что Moderna — это не разовый невероятный успех, а всего лишь один из десятков проектов, работу над которыми он вел в компании Flagship в американском Кембридже на протяжении последних 20 лет.

Flagship — это венчурная компания с активами $17 млрд, которая находится на стыке венчурного фонда и инкубатора со
специализацией на дорогостоящих научных проектах. С ее помощью Афеян реализует идеи в области биотехнологий, здравоохранения и сельского хозяйства, благодаря чему он создает и развивает по шесть или более компаний каждый год. Большинство этих компаний начались с вопроса «что если?», которые Афеян так любит задавать. «Каждая из наших компаний рождена, чтобы стремиться к тому, чего достигла Moderna, — сказал он Forbes во время интервью в офисе Flagship с видом на реку Чарльз. — Почему бы не поверить, что вы действительно можете изменить мир в той конкретной области, над которой вы работаете?»

С момента запуска Flagship Афеян помог основать около 70 компаний. Каждая из них начиналась лишь с озвученной в инкубаторе идеи. Если идея оказывается достаточно многообещающей, Flagship инвестирует в нее, и какое-то время новый проект выступает как дочерняя компания, находящаяся в полной собственности Flagship. Лучшие из этих дочерних компаний в конечном итоге привлекут внешних инвесторов, прежде чем (если повезет) станут публичными. На данный момент 30 компаний Афеяна завершили этот процесс. Хотя Moderna на сегодняшний день является ее крупнейшим выпускником, среди других, торгуемых на бирже, можно назвать Denali Therapeutics (рыночная капитализация — $6,3 млрд, работает над лечением нейродегенеративных заболеваний), Quanterix (рыночная капитализация — $2,1 млрд, производит инструменты для измерения белков, чтобы выявлять и лечить болезни) и Rubius (рыночная капитализация — $1,3 млрд, использует красные кровяные тельца для лечения рака и аутоиммунных заболеваний).

Афеян называет свою модель «параллельным предпринимательством», подразумевая, что хочет основать сразу несколько компаний, не одну или две, а шесть-восемь. По мере роста активов Flagship увеличились и темпы создания стартапов. Между 2000-м и 2005 годом фирма выводила на рынок в среднем две компании в год. К 2020 году Flagship более чем вдвое увеличила темпы роста, до пяти стартапов в год. «Он очень дерзкий, очень амбициозный и очень требовательный, — говорит Симба Гилл, генеральный директор Evelo Biosciences, флагманской компании, специализирующейся на микробиоме (совокупность геномов микробных популяций в человеке. — Forbes), который впервые встретился с Афеяном более 20 лет назад. — Он крайне неординарен во всем».

Даже с учетом недавнего снижения акции Moderna выросли восьмикратно с марта 2020 года. Благодаря Moderna четвертый фонд Flagship, основанный в 2012 году, возглавил список17 самых успешных биотех-компаний и был близок к тому, чтобы вернуть инвесторам деньги в пятнадцатикратном размере (согласно результатам исследования, проведенного в августе Stat). «Moderna и Flagship оказались в числе самых прибыльных вложений в истории Massachusetts Pension Reserves Investment Management», — говорится в протоколе заседания инвестиционного комитета пенсионного фонда от мая 2021 года.

Афеян пользуется этим успехом, чтобы привлечь новое финансирование. В июне Flagship привлекла $3,4 млрд в новый фонд — огромная сумма даже с учетом того, что инвесторы охотно вкладываются в биотехнологии и медицину. С новым капиталом Flagship все больше инвестирует в медицину, сельское хозяйство и продукты питания. Кроме того, компания создает новое подразделение, которое будет специализироваться на превентивной медицине, — это более персонализированный, предсказательный тип профилактического здравоохранения, а также защита от возможных новых инфекционных заболеваний. Без пандемии, говорит Афеян, «мы, вероятно, не были бы так одержимы этой идеей, как сейчас».

Приток денежных средств позволит также проверить, может ли его модель параллельного предпринимательства маштабироваться быстрее, чем сейчас. Flagship полагается на несколько внутренних команд, например, на группу под руководством опытного топ-менеджера биотех-компаний Джона Мендлейна, которая изучает идеи и создает компании в определенных сферах. По мере роста Flagship Афеян нанял множество влиятельных топ-менеджеров в качестве как партнеров компании, так и генеральных директоров новых стартапов. Но он все еще любит участвовать во всех проектах лично. Даже сейчас он остается председателем совета директоров Moderna и входит в советы директоров шести других компаний в портфолио Flagship. «Нубару приходится постоянно решать, как управлять растущей организацией и держать руку на пульсе, — говорит Дэвид Эпштейн, который присоединился к Flagship в качестве партнера в 2017 году, а ранее занимал пост генерального директора Novartis Pharmaceuticals. — Думаю, для него это неестественно, некомфортно… Этот человек делает очень много вещей одновременно».

Как и многие армяне, семья Нубара Афеяна много раз переезжала из страны в страну в поисках убежища. По его словам, во время геноцида армян в 1915-1916 годах, когда были убиты 1,2 млн армян-христиан, живших в Османской империи, дед и двоюродный дед Афеяна по отцовской линии дважды были принудительно переселены. Во второй раз немецкие офицеры, проводившие депортацию, заметили, что у его деда голубые глаза и он говорит по-немецки, и помогли семье выжить. «Немцы их пожалели, — говорит Афеян. — Несмотря на политику правительства, офицеров, которым приходилось выполнять эти приказы, возмущало то, как целые поезда увозили людей на смерть».

Дед Афеяна бежал в Болгарию, где родился его отец. Несколько лет спустя, когда в Болгарии был установлен коммунистический режим, Афеяны бежали в Грецию, а в начале 1950-х годов обосновались в Ливане. «Его жизнь была похожа на мою нынешнюю. Он был из другой страны. Ему постоянно приходилось доказывать, на что он способен», — говорит Афеян. В Бейруте он прожил 13 лет, с рождения до августа 1975 года, когда ему вместе с родителями и двумя старшими братьями пришлось переехать в Канаду, спасаясь от гражданской войны.

Окончив Университет Макгилла, где он изучал химическую инженерию, Афеян получил степень Ph.D. по биохимической инженерии в Массачусетском технологическом институте в 1987 году. Его поразила случайная встреча с сооснователем Hewlett-Packard Дэвидом Паккардом на мероприятии Национального научного фонда в Вашингтоне в 1985 году. Паккард, который умер в 1996-м, называл себя инженером нового типа, смесью предпринимателя и изобретателя. «Я был буквально зачарован, — говорит Афеян. — Я стал изучать все, что только мог, о том, как создавать компании».

В 1989 году Афеян основал во Фреймингеме (штат Массачусетс) PerSeptive Biosystems, производителя оборудования для биотех-компаний. По его словам, он был чужаком — у молодого бизнесмена и иммигранта в те времена не было преимуществ. «Если бы я хорошенько об этом подумал, я абсолютно уверен, что не основал бы компанию. Это было крайне иррационально», — говорит он. Однако Афеян вспомнил совет Паккарда о том, что в совершенно новой области практически любые инновации окажутся ценными. «Я думал, что ничего не теряю, — говорит он. — Мысль о том, что я жертвую новенькой степенью Ph.D., берясь за дело, которое может провалиться, никогда не приходила мне в голову».

PerSeptive разработала передовую технологию и достигла выручки $100 млн, а в 1998 году Афеян продал компанию за $360 млн конгломерату Perkin-Elme. Он стал директором по развитию бизнеса Applera, компании-преемницы медицинского подразделения Perkin-Elmer, но вскоре задумался о следующих шагах. Многие основатели становятся серийными предпринимателями: они создают компании и оставляют их — зачастую очень быстро. Но Афеян задался вопросом, сможет ли он создать структуру, которая позволяла бы открывать одновременно несколько компаний и постоянно работать  над множеством идей и потенциальных стартапов на ранних стадиях.

«Если вы делаете что-то параллельно, вы вынуждены сосредотачиваться на самом главном, — говорит он. — Вы не можете прокрастинировать из-за каждого конкретного хода. Это видение параллельного предпринимательства стало для меня вызовом».

В 1999 году Афеян основал компанию-предшественницу Flagship Pioneering. Его сооснователем стал венчурный капиталист Эд Каниа, который был инвестором PerSeptive. «Одно дело — открывать компании параллельно. Совсем другое — превратить это в процесс», — говорит он.

Афеян, который стал гражданином США в 2008 году, считает, что обязан иммиграции своей готовностью рисковать и плыть против течения. «Смелость, которая, на первый взгляд, нужна для этих решений, зиждется на том, что я лишен опоры, — говорит он. — Отчасти это внутренняя готовность к дискомфорту и отклонениям от плана».

Во времена основания Flagship 20 лет назад биотех был в немилости, а так называемые платформенные компании, которые работали над концепциями вроде мРНК вместо конкретных препаратов, были самыми непопулярными. «Для биологии это было тяжелое время. Доткомы сводили рынки с ума. В биотехе и венчуре говорили: «Эра биотеха закончилась. Мы поняли, что все это не работает», — вспоминает Дуг Коул, доктор медицинских наук и управляющий партнер Flagship, который в 2001 году стал одним из первых сотрудников Афеяна.

Но Афеяна не заботило, что думают другие. «Нубар всегда верил, что платформенные исследования изменят мир, — говорит Гилл из Evelo. — Всем нравится Moderna, но мода [на платформы] переменчива. Но именно так думает Нубар, и он всегда оставался верен этой идее».

Со временем Афеян создал структуру для поиска идей для новых компаний. Он начинает с вопроса «а что, если?» Обведите в круг существующие явления, говорит Афеян, а потом обведите в круг побольше все, что примыкает к этой сфере. «Все, что находится за пределами второго круга, считается безрассудством», — говорит он.

Эта зона и вызывает у Афеяна наибольший интерес, потому что именно там происходят самые большие прорывы. Исследователи Flagship рассматривают десятки идей, принимая одни и отбрасывая другие. Когда они изучают идеи, то меняют свой подход или даже проект, над которым работают прямо сейчас, мало заботясь о том, как внешний мир расценит такие, на первый взгляд, внезапные изменения. «Мы всего лишь придерживаемся эволюционного подхода», — говорит он.

Выжившим идеям (сейчас их в общей сложности 89) присваивают номера, а не названия, чтобы основатели не привязывались к любимым проектам, которые, возможно, придется ликвидировать. Фирма подает заявки на патенты (большинство идей подразумевают несколько патентов), чтобы закрепить свои позиции, и вкладывает не более $1 млн или $2 млн. В 2020 году Flagship подала 341 заявку на патент — это в два раза больше, чем годом ранее. За первую половину 2021-го заявок набралось 379. Если идея подтверждается в лабораторных условиях, Flagship дает новой компании название и инвестирует в нее как в дочернюю с 100%-ным участием $20 млн или более. На сегодняшний день на основе этих 89 идей создано 70 компаний.

По мере роста компаний Flagship находит внешних инвесторов и обычно привлекает $100 млн или более, причем финальная цель — выход на биржу. Flagship обычно владеет примерно 50% стартапов на момент их IPO. «Это совершенно иная модель, — говорит Авак Кахведжан, генеральный партнер Flagship (и дальний родственник Афеяна). — Нубар, если вам угодно, изобрел эту модель и фактически обучил нас».

Взять, к примеру, работу Flagship с микробиомом — совокупностью микроорганизмов, которые живут внутри нас, в особенности в нашем кишечнике. Ученые годами говорили о микробиоме, однако, когда в 2008 году Афеян впервые предложил изучить его роль в лечении болезней, включая аутоиммунные заболевания и рак, эта идея была достаточно странной. После того как первые исследования оказались неудачными, в 2012 году Flagship основала вместе с Seres Therapeutics первый стартап в области микробиома, который разрабатывает препараты, позволяющие восстановить здоровье путем устранения дисбаланса в микрофлоре. На сегодняшний день Flagship создала полдюжины компаний в сфере микробиома, включая Evelo (основана в 2014 году), Kaleido Biosciences (2015) и Senda Biosciences (2016). Но пока исследователи решают научные вопросы и проводят клинические испытания. Спустя почти 10 лет с момента основания Seres довела только один препарат до третьей фазы клинических испытаний и еще несколько — до более ранних фаз. Рыночная капитализация этой публичной компании составляет $710 млн.

Но Афеян и его команда задались вопросом, существуют ли в наших телах вирусы, которые не являются опасными. «Как это возможно, что существует столько полезных микробов и ни одного полезного вируса?» — спрашивает Афеян.

Ответ на этот вопрос важен. По словам Афеяна, когда исследователи Flagship проанализировали этот вопрос, они узнали о семействе вирусов, живущих в человеческом организме и известных как аннеловирусы, которые обычно игнорируют, поскольку они не представляют опасности. В 2017 году идея под именем «FL46» превратилась в компанию Ring Therapeutics. В июле компания привлекла $117 млн, причем одним из инвесторов стала T. Rowe Price.

Конечно, не все идет гладко. Flagship ликвидировала четыре компании, в которые она инвестировала $10 млн или более, а также 13 стартапов на ранней стадии, в которые она инвестировала менее крупные суммы. Например, в апреле этого года Ohana Biosciences, которая занималась препаратами для лечения мужской инфертильности, закрылась и уволила большую часть сотрудников спустя немногим более года после того, как о ней стало известно широкой публике.

Indigo Agriculture была основана в 2013 году с целью использования микробов для повышения урожайности семян. Компания привлекла $1,1 млрд, огромную сумму для сельскохозяйственного стартапа, но так и не смогла наладить операционную деятельность. В сентябре 2020 года Рон Ховсепян, бывший гендиректор IТ-фирмы Novell, который двумя годами ранее присоединился к Flagship в качестве исполнительного партнера, занял пост CEO. Он работает над трансформацией бизнеса и отказался от стратегии продаж напрямую фермерам в пользу партнерства с сельскохозяйственными дистрибьюторами. «Если мы собираемся реализовать это видение, мы должны достичь нужного масштаба», — говорит Ховсепян.

Масштабы важны и для Repertoire Immune Medicines, фирмы Flagship под управлением Джона Кокса, ветерана биотех-индустрии, который руководил сделкой по продаже Bioverativ фармацевтической компании Sanofi за $11,6 млрд. Repertoire стремится разобраться в устройстве иммунной системы. Его фокус — Т-клетки, разновидность белых кровяных телец, которые помогают защищать организм от инфекций. «Основная причина большинства аутоиммунных заболеваний связана со сбоями в работе Т-клеток, — объясняет Кокс. — Если вы поймете, почему Т-клетки вызывают поражения головного мозга, приводящие к рассеянному склерозу, вы сможете разработать правильные иммунные препараты для лечения болезни, а не просто для подавления иммунного ответа».

Это грандиозная идея в духе Афеяна, и Repertoire уже привлекла на ее реализацию более $350 млн от инвесторов, в числе которых SoftBank и Alaska Permanent Fund. Как и другие компании Flagship, это так называемая платформенная компания, что, по мнению Афеяна, сокращает риски стартапов в портфолио Flagship и позволяет многим из них переходить по мере необходимости из одной сферы в другую, как это было с Moderna и вакцинами от коронавируса.

«В биотех-индустрии вероятность, что любой отдельно взятый продукт окажется удачным, очень мала, так зачем вкладывать миллионы долларов и многие годы жизни в один продукт? — говорит Афеян. — Moderna привлекла $1 млрд, и это, мягко говоря, вызвало скептицизм. Люди говорили: «Как вообще кто-то дает вам деньги?» Вакцина была разработана через два дня после [публикации геномной последовательности коронавируса]. Что важнее? Вакцина или платформа? Сегодняшний инвестор считает, что вакцина. Я до конца своих дней буду верить, что это платформа».

Перевод Натальи Балабанцевой