«Деньги еще никого не сделали лучше»: Александр Светаков о том, как заработать миллиарды и потратить их на благотворительность

— Александр, мы в полутора часах от Москвы, под Подольском. Ехали сюда по заснеженной трассе. Главный вопрос: почему именно реабилитационный центр? 

— Главная идея центра в том, чтобы помочь животным, которые оказались в трудной ситуации. Может быть, полечить их, немножко социализировать и пристроить в правильные руки. Это очень важно. Каких-то животных мы сами находим, каких-то нам подбрасывают. Прямо привозят на машинах и ставят коробку под дверью. У меня был проект центра, но потом мои сотрудники поехали в Великобританию и, пообщавшись там с представителями крупнейших английских приютов, поняли, какие ошибки у нас допущены. Проект пришлось менять, по сути, даже перестраивать часть этого комплекса, потому что изначально при строительстве не учли до конца наш климат. Например, зимой, когда и -30°C может быть, собаки не смогут находиться в открытых вольерах. Когда переработали проект, изначальная сумма инвестиций увеличилась в два раза. После этого меня многие критиковали. Я не раз слышал в свой адрес вопрос, почему я помогаю животным, когда в стране непростая ситуация и помощь нужна многим людям. Хочу сказать, что основное направление нашей благотворительной деятельности — это всё-таки дети. На помощь им мы тратим в год 2% от нашего общего бюджета по благотворительности. Хотя у нас есть и постоянные жертвователи, большую часть денег пока мне приходится вкладывать самому.

— Как вы пришли к идее этого проекта?

— Это очень классный проект. Мне самому он очень нравится, потому что это очень правильная тема. Мы здесь занимаемся не только реабилитацией и спасением, пристройством. Одна из основных тем — это воспитание в людях гуманного отношения к животным. А через животных — гуманного отношения к природе, к людям, ко всему.

Пора на выход: почему миллиардер Светаков распродает активы и на что тратит деньги

— В начале 90-х годов вы зарабатывали тем, что привозили в Россию технику из зарубежных стран, как и многие предприниматели того времени. Тогда, как и все челноки, товар вы возили в личном багаже через российскую таможню, поэтому привезти за один раз много было невозможно.  

— В итоге мы привезли миллионы этих калькуляторов Citizen из Сингапура. Но это было в основном японское или корейское производство. Сейчас их делают на Филиппинах. Позже мы возили бытовую технику. Например, одни из первых стали возить чайники. И за глаза меня называли «королем чайников».

— Что вы купили на первые заработанные деньги? 

— Штаны. Это первое, что я купил, когда появилась такая возможность. Потом ещё какую-то одежду и что-то из электроники, а потом купил себе машину. Это был Mercedes белого цвета.

— Зарабатывание денег приносило тогда удовольствие?

— Само по себе зарабатывание — нет. Конечно, деньги — это определенная степень свободы, но тратить основное время ради зарабатывания денег — для меня это уже не так интересно, я вижу какие-то более интересные возможности. Сейчас благотворительные проекты для меня — наивысшая ценность. А зарабатывать деньги нужно для того, чтобы ими распорядиться. А я хочу распорядиться ими при жизни, я хочу потратить их именно на благотворительность. Но к такому решению нужно прийти, эта мысль не приходит в один день.

Миллиардер Александр Светаков рассказал, ради чего можно бросить бизнес

— В первом полугодии 2020 года ваш фонд «Абсолют помощь» провел два грантовых конкурса для поддержки благотворительных организаций в период кризиса. Совокупный бюджет составил около 600 млн рублей. Готовитесь ли вы объявлять новые конкурсы?

— Да, готовимся. Фонд занимается прямой адресной помощью. И мы начинали с этого. Каждый год мы помогаем сотням детей, которые попали в трудную жизненную ситуацию. Чаще это дети-инвалиды. У нас есть большой проект — это школа-интернат «Абсолют», где учатся как обычные ребята, так и дети с особенностями развития. Мы пошли по пути инклюзии, потому что это единственно правильное направление в работе с особенными детьми. Но поскольку в одном фонде сложно реализовать большое количество программ, мы проводим конкурсы для поддержки ряда других фондов. Особенно это было важно во время пандемии коронавируса. И мы будем продолжать организовывать подобные конкурсы, потому что наша основная задача — это не просто дать в руки деньги, а помочь другим фондам выстроить свою работу таким образом, чтобы в дальнейшем они стали независимыми.

— Вы выстраиваете это как бизнес-модель? Вы думаете, что благотворительные фонды в России могут зарабатывать деньги в перспективе?

— Однозначно — да. И я считаю, что они не все этим должны заниматься, потому что есть направления, где нет коммерческих услуг. Но есть направления, где такие услуги могут быть сопутствующими для тех, кто может платить. Или фондам делают и продают мерчандайз (товары или услуги, продающиеся за счет раскрученности основного бренда. — Forbes). И таким образом — со своими логотипами, со своими слоганами — они зарабатывают деньги сами для себя. И это абсолютно нормально, это уже давно апробировано и признано во всем мире. Самое главное, чтобы эти фонды были финансово устойчивы, чтобы они не зависели от одного «донора».

«Я все чаще езжу на метро». Правила бизнеса Александра Светакова

— Как вы считаете, на каком уровне сейчас находится благотворительность в России?  

— Весь развитый мир этим занимается столетиями. А мы — последние 30 лет, из которых 90-е были процессом накопления капитала. Работа в направлении благотворительности была несистемной. И только последние лет двадцать началось достаточно серьезное развитие. За последние десять лет сделано немало. И это видно по качеству услуг, которые наши фонды теперь могут оказывать. Есть вещи, которые мы делаем точно не хуже, чем другие страны. Например, выросло количество волонтеров. 

— Александр, когда-то вы выработали себе правило, что две недели нужно работать, а потом две недели отдыхать. Это работает? 

— Был такой этап в моей жизни. Тогда мне казалось, что это правильная схема. Но на самом деле так не получается. Хотя в идеале хотелось бы именно так. Но, когда я начинал заниматься бизнесом, все было иначе. Приходилось работать много, и тогда даже никто не считал, сколько это часов в день. Ведь работа в бизнесе — это не только работа в офисе. Это и беспрерывное общение с разными людьми, с партнерами, контрагентами, представителями власти и прочее.

— Как вы думаете, бизнес и политика — это неразрывные вещи? 

— Мне не все равно, что происходит в стране, но я далек от политики. Эти вещи сложно сочетать. Мне кажется, нужно концентрироваться на чем-то одном. Я не говорю о том, что не надо иметь гражданскую позицию и взгляды. Но я лично против того, чтобы, занимаясь бизнесом, участвовать еще и в профессиональной политике или баллотироваться куда-то.

— Правда ли, что вы в отличие от многих, кто начинал в 90-е годы, заработали свои деньги без залоговых аукционов?

— Я в этом не участвовал, это правда. Но считаю, что залоговые аукционы были правильными. Сейчас, спустя много лет, кажется, что это было продано за относительно небольшие деньги. Но если посмотреть на финансовое состояние предприятий в тот момент, эти деньги не кажутся малыми. В то время было важно, чтобы у крупного и среднего бизнеса появились собственники. Это и было, мне кажется, залогом трансформации экономики в нашей стране, чтобы из посткоммунистического государства превратиться в свободное.

— Вам пришлось пересмотреть что-то в бизнесе во время пандемии 2020 года?

— Мы провели определенную оптимизацию в плане своих кадров. Не было каких-то массовых сокращений, но стало понятно, что некоторые люди могут работать дистанционно. Соответственно, мы избавились от расходов, связанных, например, с арендой офиса, с организацией рабочего места. Думаю, что большинство компаний к этому пришли. Когда карантинные меры полностью отменят, возможно, у нас какие-то люди останутся работать дистанционно, потому что это рентабельнее.

Абсолютное чутье: как устроена бизнес-империя миллиардера Александра Светакова

— За время пандемии вы как-то переоценили жизненные ценности? Сейчас от многих можно услышать, что они пересмотрели свои взгляды на собственное здоровье, стали иначе смотреть на какие-то базовые вещи в жизни...

— Было бы странно, наверно, если бы какая-то переоценка у каждого из нас не произошла. Никто не знает, сколько эта пандемия способна унести жизней, но у нас есть время подумать, и, конечно, сейчас мы живем немного в другом мире. Мы должны понимать хрупкость человеческой жизни и то, что все мы пришли в этот мир ненадолго. Именно поэтому нужно ценить то, что имеем.

— Как вы считаете, можно совмещать дружбу и бизнес?

— Делать бизнес с друзьями сложно, поскольку именно дружеские отношения накладывают определенные рамки. Это нормально — находиться в приятельских или дружеских отношениях, но при этом лучше иметь прописанное обязательство. Потому что время идет, и люди иногда начинают просто забывать, кто и что должен делать. А договоренности, подкрепленные бумагой, работают и напоминают тем, кто что-то забыл.

— Александр, вы чувствовали когда-нибудь нехватку образования у себя?

— Да, однозначно. Всегда.

— Как это заполняется и чем? Книгами или только опытом?

— Это заполняется в том числе людьми, которые имеют образование и определенный опыт. Со мной работают действительно умные люди. И в этом ценность любой компании. Основной капитал любой компании — это люди.

— А как вы оцениваете современную систему образования? Она устарела?

— Да, но и западное образование достаточно быстро изменялось и изменяется сейчас. Если говорить о бизнес-образовании, то уже ушли от какого-то простого преподавания предметов, заучивания чего-то. Любой менеджер, любой бизнесмен должен в течение даже рабочего дня принимать десятки различных решений — вот этому надо учить людей. Сейчас доступ к различным материалам огромный, и можно найти в открытых источниках все, что угодно.

— У вас четверо сыновей. Некоторые из них уже отучились в английских школах. Какие плюсы английского образования вы можете выделить? За что его так уважают?

— Их преимущество в том, что они столетиями накапливали определенный опыт и добивались системности при подходе к обучению. Мы должны учиться этому.

— Часто в британских школах детей уравнивают. Там не важно, кто твой папа, из какой ты страны и сколько денег на твоем счету.

— Это правда. Там считается дурным тоном приехать на дорогой машине к воротам школы. Мне кажется, дети должны оцениваться по уровню их знаний, а не по тому, кто у них родители и какая у них фамилия.

— Вы отправили своих детей учиться в Англию, чтобы ваша фамилия не давила на них?

— Я отправлял их в Англию, потому что посчитал, что какое-то время им стоит там поучиться. Такое образование дает возможность выбора в дальнейшем. Если они захотят, то будут работать за границей. Но пока все хотят жить в России.

— Я знаю, что, когда ваши дети ходили на стажировку в вашей компании, они делали это инкогнито, под другими фамилиями.

— Это действительно так. Мне кажется, что это правильная практика. Не должны руководители подразделений знать, что это за сотрудники. К ним не должно быть никакого другого отношения. Мне кажется, что и моим детям это только во благо — они получили определенный опыт.

«Большую часть денег я хотел бы потратить при жизни»: почему миллиардер Светаков решил оставить детям «минимум»

— Вы их балуете деньгами?

— Нет, и это принципиальная позиция. Деньги никого, наверно, не сделали лучше. Они некоторых не сделали хуже, но я абсолютно уверен в том, что и лучше никого не сделали.

— Если кто-то из ваших детей захочет пойти в бизнес, вы поддержите это решение?

— Я точно не стану этому препятствовать, поддержу. Но поддержу только советом, своими знаниями и каким-то опытом. Но ни в коем случае не деньгами.

Партнер выпуска: «Манго Телеком» — разработчик профессиональных коммуникационных инструментов для крупного и среднего бизнеса. Связь, программное обеспечение и облачные сервисы MANGO OFFICE помогают развивать клиентский опыт, продажи и маркетинг, создают среду для эффективного взаимодействия сотрудников, усиливают бизнес-процессы и расширяют возможности управления бизнесом.

Подробности по ссылке: https://bit.ly/3aWA4RH