Посторонним вход запрещен: рады ли российским миллионерам европейские банкиры

После ликвидации латвийского ABLV Bank и ужесточения банковского контроля на Кипре многие состоятельные россияне сделали вывод о том, что их больше не ждут в европейских банках. Вывод этот кажется поспешным, для начала стоит подробнее разобраться в новых правилах игры

Еще несколько лет назад банки не пытались вникнуть в суть транзакций, которые проводились через их счета. В итоге долгое время клиенты воспринимали банки исключительно как безмолвный инструмент, пусть и формально наделенный рядом контролирующих функций. С недавнего времени формальность превратилась в обычную практику, но приспособиться успели не все.

С учетом специфики клиентской базы банки приспосабливались к новой реальности по-разному, а часть из них, исторически ориентированная на менее консервативные рынки, до последнего оставалась на стороне своего клиента. Предоставляя более гибкий сервис по привлекательным тарифам, такие банки привлекали среди прочего определенную, менее щепетильную клиентуру. Спрос рождает предложение, а более крупные конкуренты диктуют правила — так появились целые центры офшорной индустрии, предоставляющие комплекс услуг по регистрации компаний с льготными режимами налогообложения и сопутствующими финансовыми услугами. Подобный сервис стал привлекательным среди прочего для целей налоговой оптимизации и более агрессивного финансового планирования. Подобная практика со временем стала явной не только для клиентов, но и для контролирующих органов, поэтому начало проверочных процедур представляется логичным ее продолжением. Первые публичные проверки начались в Латвии (хотя на ее месте могла оказаться и другая юрисдикция), а основным объектом был выбран крупнейший банк страны — ABLV Bank.

Исторически в Латвии обслуживалось много русскоязычных клиентов — помимо отсутствия языкового барьера россиян привлекала лояльность местных банкиров и их минимальное желание погружаться в детали клиентского бизнеса. Привычные к налоговой непринужденности бизнесмены, в отличие от своих европейских коллег, наслаждались свободой. Однако у такой свободы обнаружилась и обратная сторона. Легкий подход к ведению дел и невнимательное отношение к документированию операций не выдержали проверочных процедур. Банк был закрыт, а пострадавшими остались все клиенты без разбора, вне зависимости от их личного отношения к комплаенсу.

Лишаться лицензии вслед за ABLV Bank никому не захотелось, этим объясняются массовые отказы в обслуживании состоятельным клиентам европейских банков. Получилось, что банкам стало выгоднее отказаться от клиента и прибыли, чем рисковать лицензией и заработком в целом, — международный регулятор вполне явно показал свои намерения. При этом дополнительным рычагом давления стали корреспондентские счета банков-партнеров в независимых юрисдикциях, по которым проводились параллельные проверки.

Банки ощутили грядущую опасность и решили обезопаситься заранее. Кипр отреагировал одним из первых, сказался стресс, испытанный в кризис 2012–2013 годов. Финансовые институты начали проводить предупреждающие внутренние проверки, избавляясь от клиентов, связанных с высоким риском. Такие проверки в настоящее время осуществляются по единым правилам и помогают установить источники происхождения благосостояния каждого отдельного клиента, источники происхождения конкретных средств, а также проверить, уплачены ли налоги по отдельным проходящим через банк транзакциям. При наличии сомнений хотя бы по одному из трех упомянутых критериев современные банки предпочитают дальше не разбираться и просто отказывают клиенту в обслуживании.

Впрочем, некоторые юрисдикции по-прежнему готовы инвестировать больше времени в потенциальных клиентов и вникать в суть и детали их транзакций, даже если с первого взгляда в профиле клиента есть белые пятна. Специфика может меняться от страны к стране, однако откровенно закрывать глаза и позволять клиенту бесконтрольно перечислять средства в настоящее время не готов никто.

Так и получилось, что кипрские и латвийские банки, пропагандирующие наиболее либеральную политику в прошлом и оказавшиеся под ударом в первую очередь, теперь вынужденно применяют наиболее жесткие проверочные процедуры. Им нужны простые и понятные клиенты, вопросов к которым не возникнет изначально, — объясняться перед контролерами дополнительно они совсем не готовы.

Однако российский бизнес родом из девяностых с трудом может показать прозрачную историю происхождения благосостояния в целом, этим и объясняется «гонение» русских из Латвии и Кипра, а также из других европейских банков. Однако стоит предположить, что это скорее связано именно со исторической спецификой состоятельной клиентуры в офшорах, чем с национальной принадлежностью.