Вирус Касперского: как бизнес Kaspersky Lab захватил 200 стран мира

Ужин подходил к концу, прошла уже пятая перемена блюд, а китайские бизнесмены так ни словом и не обмолвились о сделке, ради которой гендиректор «Лаборатории Касперского» Наталья Касперская прилетела в Пекин. Касперская пыталась убедить китайцев, что одноименный антивирус не надо воровать, можно просто оформить лицензию и продавать его под собственным брендом. Всего за 30% от стоимости антивируса. Китайцы стояли насмерть: соглашаемся за 3%, либо сделки не будет.

Вечером переговорщики переместились из офиса в ресторан. «Каждые две минуты они наливали до краев и поднимали тост «Кампэй!» — рассказывает Касперская. — Мы были втроем с коммерческим директором и главой местного офиса, а китайцев было девять — они пили «тройками»: пока трое пьют, остальные отдыхают. В тот день мы так и не договорились, а через год все равно вытеснили их [пиратов] из тройки лидеров».

Продвинуть свой продукт «Лаборатории Касперского» удалось не только в Китае: сегодня ее антивирус защищает более 300 млн пользователей в 200 странах мира. Российская компания с выручкой (по итогам 2013 года) $667 млн, 2800 человек в штате и офисами в 30 странах мира входит в четверку крупнейших антивирусных компаний мира. Но в последние 5 лет темпы роста выручки «Лаборатории Касперского» стали снижаться, а приход первого стороннего инвестора обернулся денежными потерями. К тому же весь мировой рынок антивирусов лихорадит: продажи почти не растут, как осваивать продажи для мобильных телефонов, не очень понятно, а уровень кибератак становится все серьезнее.

Как будет справляться с новыми вызовами «Лаборатория Касперского», которой до сих пор нет равных среди всех российских технологических компаний в области покорения мирового рынка?

Офис без Каспера

Холодное мартовское солнце отражается в огромных от пола до потолка окнах штаб-квартиры «Лаборатории Касперского» на Ленинградском шоссе. На покупку трех зданий в стиле хай-тек Евгений Касперский потратил в 2013 году огромные деньги, по оценкам консультантов по недвижимости, около $350 млн. Правда, компания занимает только два здания, а третье сдают в аренду компании BMW и ТКС Банку Олега Тинькова.

На пятом этаже одного из зданий находится сердце компании, вирусная лаборатория — «вирлаб», или «клан» на местном жаргоне. За круглым столом с двумя десятками мониторов сидят «дятлы» — аналитики, которые «долбят вирусы». Каждый новый аналитик «Лаборатории Касперского» проходит «боевое крещение» здесь, за круглым столом «вирлаба».

Это неписаная традиция: с «долбежки кода» начинал и сам Каспер, как называют своего шефа сотрудники компании.

В 1989 году он поймал первый компьютерный вирус с названием Cascade, а затем описывал, «потрошил», классифицировал вирусы, занося их в специальную тетрадочку.

Кабинет Касперского расположен на том же этаже: прозрачный «аквариум», больше напоминающий музейную экспозицию героя серии «ЖЗЛ», чем командный пункт участника списка Forbes с состоянием $900 млн. Каждый экспонат имеет свою историю: рядом с современным моноблоком на столе стоит первая персоналка Касперского — итальянская Olivetti. А в огромной кадке на полу — раскидистый фикус, который переезжает из офиса в офис вслед за хозяином. Гоночный шлем напоминает, что «Лаборатория» — официальный спонсор Scuderia Ferrari, а вешалка с сотнями бейджиков с конференций и форумов указывает на то, что глава компании постоянно разъезжает по миру.

Кабинет с табличкой «Eugene’s Escape» пустует большую часть года: в январе его хозяин был в Лондоне на открытии нового офиса, потом в Давосе на Всемирном экономическом форуме, в феврале — в Доминиканской Республике, Бразилии и Чили, в марте — в Риме и Ганновере. В Доминикане Касперский общался с бывшим советником Барака Обамы по информационной безопасности Говардом Шмидтом, в Германии встречался с канцлером Ангелой Меркель.

«Политические вопросы [Украина, Крым] на этих встречах не обсуждались — я и сам не стремлюсь обсуждать их с мировыми лидерами, — письменно ответил на вопросы Forbes Касперский. — Я специалист в одной сфере, в кибербезопасности, и в этой области я могу что-то рассказать и рекомендовать».

Правильные люди

У истоков «Лаборатории Касперского» стояли четыре человека: сам Евгений, его однокашник по физико-математическому интернату МГУ Алексей Де-Мондерик, создатель антивирусного проекта Anti-Ape Вадим Богданов и первая жена Касперского Наталья. В начале 1990-х все они работали в антивирусном проекте НТЦ КАМИ, компании, созданной бывшим преподавателем Касперского из Высшей школы КГБ. Но в 1997 году Касперская убедила мужа основать свою компанию и сделать фамилию брендом. Отцы-основатели занимались технической частью, «мать» и по совместительству гендиректор компании — продажами, кадрами и выходом на международные рынки.

На первом этапе коробок с антивирусом Antiviral Toolkit Pro by Eugene Kaspersky ценой $55 продавалось от трех до десяти штук в месяц. Но уже тогда Касперский мечтал о мировой экспансии: «Если вариться на домашнем рынке, большие международные компании когда-нибудь придут и просто съедят тебя». Через 10 лет, в 2007-м, выручка «Лаборатории Касперского» составляла $126 млн, в два раза больше, чем годом раньше. Наталья Касперская к тому времени уже не руководила компанией: она развелась с мужем в 1998 году, а в 2007-м покинула пост генерального директора. «Ее заслуга в нашем взрывном международном росте в 2003–2006 годах просто огромная», — признает Касперский.

Евгений сам занял пост генерального директора, но, по собственному признанию, в оперативном управлении компанией он сейчас уже не участвует.

«Для меня менеджмент — это когда на нужных местах работают правильные люди и, желательно, лучшие в мире».

Другие сооснователи «Лаборатории», Де-Мондерик и Богданов, от руля тоже далеки. Нынешняя правая рука Касперского — заместитель гендиректора по юридическим вопросам Игорь Чекунов.

Чекунов поначалу служил в милиции, а в 1990-е годы работал в Минтрансе начальником правового отдела в департаменте речного транспорта. «У него была хорошая способность выигрывать суды с налоговой инспекцией и трудовые споры. В знак благодарности его сделали главным юристом, но у него потом проявились международные амбиции», — вспоминает Касперская. Наталья как-то пыталась даже уволить Чекунова, но Евгений юриста отстоял.

Чекунов укрепил свои позиции, став еще ближе к Касперскому после похищения его сына в 2011 году: он участвовал в поисках, давал показания в суде. «Сейчас он принимает бизнес-решения, у него право подписи», — не без раздражения говорит Касперская. «Отношение к Чекунову на рынке скептическое», — осторожно замечает знакомый Касперских.

«Он работал в КГБ»

Первый зарубежный офис «Лаборатория Касперского» открыла в июне 1999 года в британском Кембридже: Евгений тщательно готовил свою первую речь на английском языке. Послушать ее пришли два человека, оба эксперты из Virus Bulletin. «Это был первый и последний случай, когда на нашей презентации не было аншлага», — признавался Касперский в своей биографии.

Партнером «Лаборатории» в Великобритании стал эмигрант Владимир Фрейдин, торговавший программным обеспечением. Касперская вспоминает о нем со смехом. «Владимир старался экономить на всем, даже на аренде, фирма была зарегистрирована у него дома в Кембридже, там работали два человека — Владимир и Лиза Кленси, отвечавшая на звонки. Когда появился третий сотрудник, они сняли маленькую комнату». Позже офис перебрался в другой университетской город, Оксфорд. Продажи шли вяло — рынок оказался тяжелым для входа и консервативным, для захода в торговые сети требовались огромные вложения, которых компания не могла себе позволить. С Фрейдином в итоге расстались. «Великобритания — наш самый первый и неудачный опыт, — признается Касперская. — Там мы сделали все мыслимые и немыслимые ошибки».

Следующий зарубежный офис, в Германии, «Лаборатория» открыла лишь спустя четыре года, в 2003-м, и этот год стал переломным во всей истории компании. «До нулевых годов российский рынок был основой для нас, а к 2003 году продажи за границу составили уже порядка 60% от общей выручки», — вспоминает Касперский. В 2004 году открылись представительства в Японии и Франции, затем — в США и Китае.

В Китае российский антивирус продвигал легендарный Джеки Чан: в телевизионном ролике актер в доспехах и шлеме с эмблемой «Лаборатории» сражался с вирусами в киберпространстве, а после боя, довольный, указывал на Евгения пальцем: «Если мне нужна будет хорошая защита, я выберу Касперского». А в Японии, вспоминает Касперский, «была самая сумасшедшая реклама».

На коробках с антивирусом поместили фото Касперского с подписью «Он работал в КГБ» — на Востоке, особенно в Японии, образ Касперского — выходца из КГБ — срабатывал как знак качества.

Касперский в 1987 году окончил «четвертый факультет» Высшей школы КГБ, сейчас это Институт криптографии, связи и информатики ФСБ. Когда образ «выходца из КГБ» помогал продвигать бренд, Касперский этот факт биографии особо не скрывал, когда стал мешать — изменил свою позицию. Сейчас он говорит, что разговоры о его «воображаемых связях с КГБ… были и остаются неприятными» для него. «На уровне лиц, принимающих решения в корпорациях, «рука КГБ» всегда мешала», — поясняет Рустэм Хайретдинов, бывший сотрудник «Лаборатории», а ныне заместитель Натальи Касперской в InfoWatch.

Открывая зарубежное представительство или офис, «Лаборатория» всегда старалась найти в новой стране партнера — человека со связями из местных или эмигранта, обычно это удавалось, хотя и не всегда с первой попытки. Бывали исключения: уроженец Гонконга Гарри Ченг, долгое время проработавший в Австралии, сам вышел на Касперского с предложением о развитии партнерской сети. Именно Ченг помогал разбираться с китайскими пиратами и «подтянул» Джеки Чана в рекламу. «Гарри — очень мощный лоббист со связями не только в Китае, но и во всей Юго-Восточной Азии», — говорит Хайретдинов.

Ченг был членом совета директоров «Лаборатории Касперского» и управляющим по странам Азиатско-Тихоокеанского региона. Результат к 2011 году: в одном только Китае российский антивирус установлен более чем у 100 млн пользователей. Но в 2012 году, после двух лет переговоров, партнерству пришел конец: «Лаборатория» выкупила у Ченга компанию-дистрибьютора.

Покорить Европу и Азию было непросто: успех дался ценой многих ошибок, разочарований и зря потраченных денег. Но еще труднее пришлось в США — это самый лакомый для всех IT-компаний рынок, но и самый тяжелый, к тому же родной дом главных конкурентов «Лаборатории Касперского», Symantec и McAfee. Покорить Америку удалось лишь с третьей попытки.

Американские приключения

Один из первых партнеров «Лаборатории» в США, бизнесмен Кит Пир, устроил Касперским неприятный сюрприз. Он на два дня раньше, чем московский офис, зарегистрировал на себя марку AVP в США и открыл сайт Аvp.com. «На сайте постоянно исчезали ссылки на «Лабораторию Каперского», надо было следить и пинать его палкой», — вспоминает Наталья Касперская.

«У нас не было ни опыта управления сетью, ни серьезных рычагов воздействия на партнеров, поэтому мы терпели воровство, лишь бы нас продвигали на рынок», — признается Касперский.

Пир зарабатывал на российском антивирусе более $2 млн в год, пользуясь огромными скидками на продукт. Москве из этих денег перепадало лишь около $300 000, «Лаборатория» это терпела ради великой цели — закрепиться в США. Но в 1999 году «кабальный» контракт с Пиром все же решили разорвать, но тут же попали в юридическую ловушку. «В контракте просто отсутствовал пункт о расторжении. Там была ошибка моя, по неопытности и неумению правильно написать контракт», — говорит Касперская. Контракт все же разорвали, потратив только на юристов около $100 000 и приобретя полезный опыт.

Вторая попытка началась в 2000 году: новая идея заключалась в том, чтобы не выходить на рынок с продуктом, а лицензировать технологию — количество вирусов стало расти, появилось много компаний, которые хотели иметь внутри продукта антивирус, — например, производитель сетевого оборудования Juniper. Решили, что представитель «Лаборатории» должен быть в Кремниевой долине, и отправили туда Владимира Чернявского. «У него год ушел на «приминание травы»: открывал офис, регистрировал юрлицо, а бизнесом ему некогда было заниматься. Мы получили $20 000, а потратили $800 000», — вспоминает Касперская. На рубеже 2001–2002 годов офис закрыли, штат из пяти человек разогнали, все контракты перенесли в Москву, где с ними успешно справился директор по развитию бизнеса Виталий Безродных.

Команда прорыва

Для третьей попытки засылки десанта на территорию США решили взять на должность директора представительства Питера Лаакконена, главу американского офиса финской антивирусной компании F-Secure, давнего партнера «Лаборатории». «Питер придирчив к деталям — вцепляется и не отпускает, пока не соглашаются, — рассказывает Касперская, — это оказался джекпот, он собрал нам весь американский рынок за три года».

Лаакконен занимался контрактами с компаниями-вендорами, предлагая лицензировать движок «Антивируса Касперского». А с розничными продажами были проблемы, поэтому решили открыть второй офис. Для поиска его руководителя наняли команду консультантов, которым заплатили около $1,5 млн. Польза от них была одна — они узнали об увольнении давнего знакомого Касперской Стива Оренберга. «Я написала Стиву», — говорит Касперская. Новый офис открыли в Бостоне, где жил Оренберг (третий американский офис откроется в этом году в Вашингтоне).

По словам Касперской, прорывом в американской рознице компания во многом обязана именно Оренбергу. После увольнения с предыдущего места работы он обязан был год соблюдать соглашение о неконкуренции и все это время работал над стратегией, искал людей вроде маркетолога Ренди Драваса. И к моменту истечения срока соглашения все было готово к «крестовому походу» на США.

Ренди предложил поступить нестандартно и выставить не самую низкую, а самую высокую цену. Если антивирус Symantec продавался за $40, то на Kaspersky Antivirus был ценник $60. Парадокс, но это сработало. «Мы стали номером три через два года, — уверяет Касперская. — А через год стали номером два на рынке розничных продаж. Очень большие объемы продаж сразу начались».

Доказывать преимущество своего антивируса над решениями конкурентов «Лаборатория» также решила нестандартно — за счет числа обновлений. Именно по этому показателю антивирус Касперского в разы превосходил конкурентов. Рисовали графики, показывали все наглядно.

«В какой-то момент мы стали там популярны среди гиков, технарей, любящих продвинутые девайсы и софт, а дальше получилось распространить этот успех и на более массовый рынок», — говорит Касперский.

На вопрос, как удалось зайти в торговые сети, Евгений честно отвечает: он не в курсе.

Два ключевых сотрудника в США в итоге поссорились: в конце 2008 года было решено реорганизовать американское представительство и независимого прежде Лаакконена поставить под руководство Оренберга. Питеру это не понравилось, и он ушел.

Несмотря на успехи, американские офисы «Лаборатории» долгое время были убыточны: на прибыль они вышли только в 2010 году. А в апреле-мае 2010 года впервые в истории американского розничного антивирусного рынка продажи продуктов под маркой Kaspersky превысили продажи аналогичных продуктов мирового лидера антивирусной отрасли, американской Symantec. Это была принципиальная победа над злейшим конкурентом и одновременно другом и соратником в борьбе с кибернетическими угрозами.

Элита GReAT

Александр Гостев заступил на свое первое самостоятельное дежурство в «Лаборатории Касперского» 25 января 2003 года. К нему присоединился и Евгений Касперский, который часто работал по выходным. День проходил спокойно, пока в комнату не вбежал пресс-секретарь «Лаборатории» Денис Зенкин: «Вы видели, что в мире происходит?»

В тот день большая часть Южной Кореи оказалась без интернета. Вирус распространялся молниеносно: попадая на один компьютер, он тут же рассылался на другие. «Мы связывались с коллегами, пытались найти вирусный файл, но никто не понимал, что происходит», — вспоминает Гостев. Вскоре в «Лабораторию» прислали кусочек кода объемом 376 байт. Углубившись в изучение кода, Евгений вдруг захлопал в ладоши и захохотал, он понял, как вирус работает: это был второй в истории случай «бестелесного червя».

«Любые сложные вещи вызывают уважение и восхищение. В эти 376 байт они умудрились запихнуть весь вирус», — рассказывает Гостев. Вирус назвали Helkern, и Зенкин тут же стал писать пресс-релиз под диктовку Гостева и Касперского, которые параллельно пытались научить антивирус распознавать «червя». В мире вирус получил название Slammer: авторитета «Лаборатории Касперского» тогда не хватило, чтобы данное ею название прижилось.

Создать глобальный исследовательский центр (GReAT) решили в 2008 году, его первым руководителем стал Гостев. «У нас тогда было несколько экспертов по всему миру, и нужно было их объединить». Сначала в новой команде было 5–6 человек, а сейчас их стало 30, из них только 10 сидят в Москве. «Эти люди — клоны Евгения Касперского», — улыбается Гостев. В штаб-квартире на Ленинградке сотрудники GReAT сидят неподалеку от кабинета Касперского, в самом отдаленном от «вирлаба» конце офиса. Путь через весь open space как бы символизирует продвижение сотрудника в иерархии — от «вирлаба» до высшего звания борца с вирусами, «клона Касперского».

Если «дятлы» должны ответить на вопрос, как вирус атакует компьютер, то «элитный» отдел выясняет, кто стоит за атакой.

Сфера его ответственности — кибероружие нового поколения, нашумевшие вирусы вроде Stuxnet, Flame, Red October. Сотрудничество с другими антивирусными компаниями идет постоянно: обмен файлами, образами вредоносных серверов управления, если кому-то из конкурентов удалось добраться до них первыми. «Разобрать вирус и понять, как он работает, все могут одинаково хорошо. А вот как научить антивирус его детектировать и защищать компьютер, это уже секреты мастерства. Ими не делятся», — поясняет Гостев.

Сейчас в работе у GReAT может находиться до 20 крупных исследований, хотя еще несколько лет назад их были единицы. «Обычно исследование ведут несколько человек, очень редко — в одиночку», — говорит глава российского исследовательского центра «Лаборатории» Сергей Новиков. Долгое время отчеты об исследованиях полностью открыто публиковались, сейчас их делят на две части: одну публикуют, вторую рассылают правоохранителям и продают по подписке.

Пиар-эффект

Доходы «Лаборатории» от продажи отчетов или расследований компьютерных инцидентов несопоставимы с выручкой от продажи антивирусных решений. Но они выполняют другую функцию — делают «Лаборатории Касперского» мировое имя. Для компании, которая изначально решила продвигаться без огромных вливаний в рекламу, это важно.

Первый такой успех выдался еще в далеком 1994 году, когда антивирус Касперского одержал победу в тестировании, проведенном лабораторией Гамбургского университета. «Для нас это был прорыв, нас начали включать в международные тесты, о нас узнали специализированные журналисты. Это была большая победа», — вспоминает Касперский. Сейчас почти каждый отчет экспертов компании тут же разлетается по СМИ.

У «Лаборатории» есть собственная ежегодная конференция Security Analyst Summit (SAS). Такие есть и у конкурентов, но они больше про маркетинг и продажи, чем про технологии и угрозы, объясняет Сергей Новиков. SAS выросла из «междусобойчика», который решили открыть для сторонних слушателей. Действующим хакерам на SAS вход закрыт — «Лаборатория» «точечно» приглашает экспертов по информационной безопасности, журналистов, сотрудников госведомств и правоохранительных органов. Три последние конференции SAS проходили в странах Карибского бассейна — Мексике, Пуэрто-Рико, Доминикане. «Это дорогое удовольствие, но для нас это важно», — уверяет Новиков.

На последней SAS главную сенсацию презентовал глава глобального исследовательского центра «Лаборатории» Костин Райю, раскрывший детали кибершпионской операции The Mask. По данным «Лаборатории», сейчас такие сложные таргетированные кибератаки на крупные компании составляют примерно 10% среди всех атак, но их число неуклонно растет. Это тренд, и защита корпораций от киберпреступников становится все более интересным бизнесом для антивирусных компаний.

Торжество развода

Разделить пользовательское и корпоративное направления «Лаборатория» пыталась еще в 2008 году. Наталья Касперская, к тому времени уже бывшая жена Евгения, но еще председатель совета директоров компании, резко возражала против разделения. Но рычагов давления у нее уже было недостаточно. «Как я и думала, началась драка за ресурсы, а дублирование функций маркетинга привело к увеличению затрат при маленькой эффективности», — рассказывает Касперская.

Рычаги управления Наталья потеряла в 2007 году, покинув пост гендиректора.

«Касперский решил, что он великий бизнесмен и сам станет все делать», — вспоминает Наталья.

В качестве компенсации ей было предложено кресло председателя совета директоров и контрольный пакет акций дочерней компании InfoWatch — с октября 2007 года Наталья Касперская является ее генеральным директором.

В самой «Лаборатории» в конце 2008 года произошла вторая реорганизация — по региональному признаку. В одну группу объединили Африку, Восточную Европу и Россию, а в другую — Западную Европу и США. «Для нас США в то время были типичным emerging market: мы быстро росли, но это было только началом. А в Германии у нас было уже 40% рынка», — вспоминает Касперская. Руководить офисами в Европе поставили американцев. «Европейцы не восприняли жесткого руководства, начали сваливать. Потом в компании разобрались, откатились назад», — говорит она.

С 2008 года в ЛК прошло пять реорганизаций, сейчас идет шестая, рассказывает Касперская. Наталья уже не имеет никакого отношения к «Лаборатории»: ее InfoWatch сотрудничает с «Лабораторией Касперского», но только на уровне менеджмента среднего звена. «У них давно было все плохо на личном уровне, и Наталья предчувствовала, что будет происходить, — говорит знакомый Касперских. — Она подписывала соглашения о разводе бизнеса с торжеством. И была очень рада, что забрала InfoWatch».

В 2008 году глобальная выручка компании выросла на 90%, однако в 2009-м — только на 40%. «После кризиса 2008 года рынок был сложный», — утверждает Касперский. С 2009 года компания начала искать внешние денежные вливания. «План был — привлечь инвестора, а с ним уже вместе go public», — уточняет Касперская. «Лаборатория», как утверждает источник Forbes, даже начала подготовку к IPO, наняла консультантов и провела аудит. Идею выхода на биржу активно продвигала Касперская. У нее был «шкурный» интерес — хотела выйти в кеш, признается Наталья.

Первый инвестор

В итоге Инвестбанк Credit Suisse, вспоминает Касперская, привел финансового инвестора — американский фонд General Atlantic в 2011 году стал владельцем 18,7% акций «Лаборатории Касперского». Большую часть акций фонд купил у Натальи Касперской, а остальное — у компании (были выпущены привилегированные акции, по оценкам, на $75 млн). Наталья получила свои деньги сразу, а перед компанией было поставлено условие: $5 млн фонд платит сразу, а остальное — при достижении определенных показателей продаж. А эти показатели, как вспоминает Касперская, были заоблачными.

Год спустя, в 2012 году, «Лаборатория» решила выкупить акции обратно. «А деваться было некуда: метрик не достигли, условия для второго и третьего транша были не достигнуты, и наступал реверс по сделке — все шло к тому, что они должны были еще доплатить General Atlantic», — говорит знакомый Касперского. — Покупка своих акций была наиболее дешевым выходом».

Согласно отчетности Kaspersky Labs Limited, пакет акций General Atlantic был выкуплен за сумму около $200 млн, при этом привилегированные акции оценены в $65 млн. Также свои оставшиеся акции предъявили к выкупу другие акционеры: Касперская, Безродных и Евгений Буякин, бывший тогда исполнительным директором.

Сейчас выход на IPO в планах компании не значится.

По мнению Касперского, для публичных компаний акционерная стоимость — главное мерило успеха и развития, отсюда желание сиюминутных результатов. «Нам статус частной компании позволяет мыслить подлинно стратегически, работать на перспективу. Поэтому пока мы не планируем IPO, нам и так хорошо», — говорит Касперский.

Новые вызовы

А работать компании действительно необходимо. Рост выручки замедлялся катастрофическими темпами — с 40% в 2009 году до 13,7% в 2011 году и всего 3% в 2012 году. Сейчас Касперский уверен, что дела у компании идут хорошо: «Мы продолжаем развиваться и расти». По итогам 2013 года выручка компании выросла на 6%, до $667 млн. Это больше, чем у главного конкурента, Symantec, который закончил 2013 год с падением выручки, но очень далеко до темпов роста до 2008 года. (В Symantec решили, что для дальнейшего роста им нужно сменить гендиректора.)

«Рынок информационной безопасности в целом продолжает расти, но менее быстрыми темпами. Связано это с насыщением рынка решений для традиционных десктопов и ноутбуков. Думаю, что в дальнейшем замедление темпов роста будет характерно для всех игроков», — объясняет директор по исследованиям аналитической компании IDC Елена Семеновская.

По итогам 2012 года объем мирового рынка антивирусных решений составил $8,1 млрд, доля «Лаборатории Касперского» составляет 7,8%, а у лидера Symantec — 34,4%. При этом у компаний есть более миллиарда потенциальных клиентов — именно столько в 2013 году было продано смартфонов, куда смещаются киберугрозы. Нужно только убедить их владельцев, что защита необходима, — сейчас лишь немногие ставят антивирус на телефон. И экспертная машина «Лаборатории Касперского» работает, рассказывая об угрозах.

«Лаборатория » пытается реагировать и на рост атак на корпоративный сектор: в объеме выручки компании этот сегмент занимает около 40%. Например, с помощью Kaspersky Fraud Prevention, которая должна защитить клиентов банков от онлайн-мошенничества. В продвижении этого продукта могут поспособствовать законодатели, обязавшие банки возвращать деньги пострадавшим от кибермошенников клиентов.

Компания также разрабатывает специальную операционную систему для инфраструктурных объектов, которая будет защищать от серьезных вирусов вроде Stuxnet — «страшилок», о которых постоянно рассказывают эксперты компании. Эта система разрабатывается уже пару лет и будет разрабатываться, как признаются сотрудники, еще столько же. Останется убедить предприятия по всему миру использовать эту ОС. Например, госорганы Канады и армии некоторых стран НАТО не боятся использовать решения от Касперского.

Этому отчасти помогает само имя Касперского — иностранцы знают его уже почти так же хорошо, как имя конструктора автомата Калашникова.

«Однажды я регистрировалась в маленькой гостинице на окраине Лондона, и меня попросили назвать фамилию по буквам. Девушка на ресепшен переспросила: «Касперская? Это как антивирус?» Было приятно», — с улыбкой вспоминает бывший генеральный директор «Лаборатории».