Сланцевый король: как нефтяник Гарольд Хэм заново открывает Америку

Гарольд Хэм изменил нефтяную отрасль США так, как не удавалось никому со времен Джона Рокфеллера. Удерживая внутренние цены на нефть на низком уровне, он умудрился сколотить состояние в $17 млрд. И бизнесмен уверен, что энергетический бум в Америке только начинается.

После двух скотчей Хэм отлично чувствует себя на стадионе «Чизпик Энерджи арена» в Оклахома-Сити. Почему бы и нет? Игроки Thunder — баскетбольного клуба его родного города — весь вечер «бьют» Philadelphia 76ers. Только что Хэм объявил, что намерен выплатить крупные бонусы сотрудникам своей нефтяной компании Continental Resources, благо рост добычи позволяет ему не скупиться. Да еще постановление судьи в бракоразводном процессе Хэма, оглашенное этим утром, окончательно утвердило, что акции Continental остаются за нефтяным магнатом. Он владел бумагами еще 26 лет назад, к моменту вступления в брак с Сью Энн Хэм, которая вот-вот станет его бывшей супругой. Вместе с этими акциями — а они, кстати, стоят $16 млрд, притом что все его состояние оценивается в $16,9 млрд — пакет Хэма в Continental достигает 70%.

Чутье нефтяника

Хэм вписался, возможно, в самый героический период истории американской энергетики. Никому, кроме королей, диктаторов и клептократов периода развала СССР не принадлежало столько черного золота — доказанные запасы Continental составляет 1 млрд баррелей, большая их часть находится в Северной Дакоте. В 2007 году Хэм сделал компанию публичной. С тех пор стоимость акций выросла на 600% благодаря революции в горизонтальном бурении, которая, сдерживая рост цен на газ, обеспечила Америку дешевой энергией и создала миллионы рабочих мест.

И не думайте, что любой парень с лицензией и буровой вышкой может выкачивать из-под земли деньги прямо в центре Америки, а лучше вытяните шею вслед за 68-летним Хэмом. «Он пришел?» — спрашивает Хэм, выискивая кого-то глазами у самой площадки. Конечно, Обри Макклендон, бывший гендиректор нефтяной компании Chesapeake Energy и совладелец Thunder на своем месте.

В перерыве между таймами Хэм идет поприветствовать Макклендона. Тот удивлен: они вроде никогда не были друзьями. Тем не менее этот человек с обложки Forbes 2011 года (его фото было подписано «Самый дерзкий миллиардер Америки»), ослепительно улыбаясь, жмет Хэму руку. Пока Хэм любезничает с женой Макклендона, тот пользуется случаем, чтобы уязвить корреспондента Forbes: «Что-то я не понял, — прошипел он, — меня вы поливаете грязью, а Гарольда Хэма держите за образец добродетели».

Образец добродетели? Возможно, а возможно, и нет. Очевидно, что Хэм сделал деньги весьма старомодным способом: он занимался тем, в чем сам разбирался, используя при этом инновации. Макклендон как-то побился об заклад на $13 млрд заемных средств, что он скупит миллионы гектаров модных месторождений сланцевого газа и хорошо на этом заработает. В результате он чуть не разорил Chesapeake — цены обрушились из-за роста предложения, чему он сам немало способствовал. Макклендон в результате был уволен.

А Хэм, занимаясь не столь гламурной нефтью, понемногу продвигался вперед, верный тактике «покупать и держать».

Он был уверен, что недавно изобретенный рецепт соединения технологий горизонтального бурения и гидравлического разрыва пласта (фрекинга) поможет в добыче не только газа, но и нефти, и велел менеджерам Continental арендовать сотни тысяч гектаров месторождений, пока его конкуренты в отрасли еще только раздумывали над этим.

Сегодня на месторождении Баккен в Северной Дакоте добывают в девять раз больше нефти, чем пять лет назад, и на долю Continental приходятся 10% общего объема добычи — 100 000 баррелей в день. Конечно, остаются весьма обоснованные сомнения в экологической безопасности фрекинга. Но как бы выглядела сегодня экономика США без этой технологии?

Люди с харизмой

История Гарольда Хэма — это, по сути, история энергетики в США после Второй мировой войны. Хэм родился через несколько месяцев после победы, он был тринадцатым и последним ребенком в семье сезонных сельскохозяйственных рабочих в Оклахоме, которые обосновались в Эниде — из-за начала нефтедобычи в городе начался бум. «Люди там были другие, они были с харизмой», — вспоминает Хэм.

Большое впечатление на него произвел местный горшечник. Как-то он принес на школьный классный час свой гончарный круг из мастерской Frankoma Pottery. «У него в руках был комок глины, который он слегка похлопывал, как ребенка, — рассказывает Хэм. — И было ясно, что это занятие для него — страсть, искусство; это был месседж, что мы все можем преуспеть, если будем страстно любить свое дело». Для Хэма таким делом стала нефть.

В 16 лет Хэм начал работать на бензоколонке, поскольку семья нуждалась в деньгах, потом чистил нефтяные цистерны на нефтеперегонном заводе и наконец создал собственную транспортную компанию, которая доставляла воду в места нефтедобычи. До сих пор те, кто с уважением относится к Хэму, называют его «самым богатым в мире водителем грузовиков». А недоброжелатели намекают, что «сварливый скряга» Хэм наверняка отливал себе немного нефти, пока чистил цистерны для заказчиков.

Метеорит и скважина

К 1971 году он уже интересовался только тем, как извлекать нефть из-под земли. К тому времени он уже скопил достаточно средств, чтобы взять кредит по залог имущества и пробурить первую собственную скважину. В следующие 15 лет дела его шли неплохо, когда в отрасли был подъем (в конце 1970-х и в начале 1980-х), и он кое-как держался на плаву в годы спада (в конце 1980-х).

Но череда из 17 пустых скважин чуть не разорила его.

Спасение в буквальном смысле пришло с небес. В самом начале 1990-х, в поисках мест, где еще в Оклахоме можно добывать нефть, Хэм наткнулся на кратер от древнего метеорита: кусок скалы там подбросило вверх, а затем он упал на землю и рассыпался, образовав несколько слоев рыхлой породы. Глубина кратера составляла порядка 2,5 км, и за миллионы лет верхние слои породы пропитались нефтью. Запасы этого месторождения составили 17 млн баррелей, и это обеспечило Хэму финансовую независимость, которая так нужна была ему для решающего рывка.

Научившись добывать нефть из камня, Хэм заинтересовался запасами Северной Дакоты. В конце 1980-х на месторождении Баккен там начали экспериментировать с горизонтальным бурением, чтобы добраться до тонких нефтеносных слоев в плотных скальных породах. Хэм не остался в стороне, начав разрабатывать свои первые скважины в 1995 году. К тому времени, правда, энтузиазм по поводу месторождения поиссяк, новые скважины оказались неэффективны, давая всего по 150 баррелей в день. Но Хэм продолжал верить в это месторождение, как и инженеры компании EOG Resources из Хьюстона (Техас). В Техасе Джордж Митчел и принадлежащая ему компания Mitchell Energy & Development начали комбинировать технологии горизонтального бурения и гидравлического разрыва пласта для разработки плотных пород. Эта технология совершила революцию. Сегодня на Баккене «нормальная» скважина дает от 1500 баррелей дневной добычи.

Многие нефтяные компании обратили внимание на новую технологию, но никто не сумел на этом заработать столько, сколько Хэм.

Даже разбогатев, он не хотел расставаться с акциями своей компании, которая сейчас называется Continental Resources. Если ему нужны деньги, он предпочитает занимать. Имея самую высокую в отрасли рентабельность, $760 млн чистой прибыли и оборот $3,6 млрд в 2013 году, компания имеет долгосрочных долгов на $4,7 млрд при общей стоимости активов $12 млрд. (Для сравнения: у Chesapeake $12 млрд долгосрочных долгов и обязательств при активах на $41 млрд.)

Образ жизни, несвойственный нефтянику

Есть еще одна причина, почему Хэму удалось собрать такой большой пакет в компании и больше других заработать на новых технологиях в нефтедобыче: образ жизни и отношение к деньгам, более свойственные бухгалтерской фирме. В нефтянке более привычно легкое, как у того же Макклендона, отношение к заработанному — дешево досталось, легко потерялось. Хэм же перекусывать предпочитает в закусочной в Оклахома-Сита под названием Sweets & Eats: съев только что овощной суп с говядиной, миллиардер крошит кукурузный хлеб в пластиковую чашку с молоком, собираясь хлебать ложкой полученную субстанцию (обед на двоих обошелся в $18).

До 2012 года Continental базировалась в родном для Хэма Эниде. Сейчас штаб-квартира компании находится в Оклахома-Сити. Многие десятилетия путь к успеху в Оклахоме виделся однозначно. Создать нефтегазовую компанию. Расти. Переехать в Даллас или Хьюстон. Именно так создавались Phillips Petroleum, Conoco, Kerr-McGee и даже Halliburton.

Но теперь все изменилось. Первой была Devon Energy. Она могла перебраться в Техас в 2001 году, купив за $3,5 млрд Mitchell Energy. Но решила остаться в Оклахома-Сити и, более того, потратила $700 млн на 260-метровую башню для своей штаб-квартиры — самое высокое здание в штате. После этого Chesapeake под руководством Макклендона отстроила для себя роскошный кампус на 50 га. Эти две компании, объединив усилия, превратили уродующий город дренажный канал в красивую трассу для гребли, обустроили на нем эллинги, оснащенные самым современным оборудованием, и теперь там может тренироваться олимпийская сборная. «Неожиданно Оклахома-Сити превратилась во вполне подходящее место для растущей публичной компании», — констатирует мэр города Мик Корнет.

А что новая штаб-квартира Continental? Она разместилась в старом неказистом офисе Devon Energy, который Хэм купил за $23 млн. «Тут все как раз подходит для нефтяной компании, — улыбаясь, поясняет Хэм. — Нам ничего и переделывать не пришлось». А между тем капитализация Continental достигла $23 млрд — это чуть меньше, чем у Devon, но уже значительно больше, чем у Chesapeake. Если говорить о создании компании, которая олицетворяет собой новую энергетическую эру в Америке, то пожалуй, Хэму нет равных.

Нефтяная революция

Прибыль, которую получает Америка от $150 млрд инвестиций в горизонтальное бурение ежегодно, исчисляется цифрой с многими, многими нулями. Производство нефти в стране увеличилось на 50% с 2010 года, благодаря чему было создано более 1 млн рабочих мест, а импорт нефти сократился на 800 млн баррелей в год. Производство сланцевого газа выросло за последние 15 лет с нуля до 300 млрд кубометров в год. Цены на нефть держатся на высоком уровне, но потребление в США уже 5 лет не растет, и в результате примерно 100 млрд нефтедолларов в год остается в стране, вместо того чтобы утекать в страны ОПЕК и в Россию.

Тем временем цены на природный газ с 2008 года снизились наполовину и составляют сейчас порядка $150 за тысячу кубометров. Проведенное в Йельском университете исследование показало, что Америка сэкономила на этом примерно $125 млрд. Исследователи консалтинговой фирмы по вопросам энергетики IHS утверждают, что нефтегазовому буму Америка обязана приростом ВНП на $300 млрд в год (1,7%). Уберите эти цифры — и что останется от «умеренного восстановления», которое пошло в зачет президенту Обаме?

Возможно, поэтому Хэм, который был советником Митта Ромни по энергетике в ходе предвыборной кампании 2012 года, готов ополчиться против любого, кто призывает к сдерживанию нефтегазового бума. Он любит извлечь черную папку с материалами, разоблачающими активистов, которые выступают против новых технологий нефте- и газодобычи. Особенно его раздражает Том Стейер, миллиардер из Сан-Франциско, основатель компании Farallon Capital, пожертвовавший $100 млн на поддержку прогрессивных политиков.

Хэм называет его «главным в мире лицемером», уличая в том, что Стейер сам сделал состояние на инвестициях, в том числе, в ископаемое топливо.

На взгляд Хэма все, кто выступает против фрекинга, подкуплены инвесторами, вкладывающими деньги в зеленые технологии, которые экономически неэффективны.

«Вот почему эти парни столько шумят: они видят, что все, во что они вложились, не работает, — уверен Хэм. — Они и сами понимают, что водят всех за нос».

Хэм встречался с Обамой, бывшим министром энергетики Стивеном Чу и даже со Стейером, который утверждает, что «будучи в здравом уме не может продолжать» инвестировать в ископаемое топливо: «Научные данные однозначны: угроза изменения климата реальна. И встретить этот вызов мы должны с открытым забралом». И хотя Хэм полагает, что администрация не вполне адекватно оценивает заслуги перед страной таких, как он, нефтяников, его все же радует, что фрекинг пока не регулируется на федеральном уровне. «Этой экономике пока не перекрыли кислород. Но могут — когда еще они разберутся, что вся эта зеленая фигня не создает рабочих мест!» На взгляд Хэма, все противники фрекинга: Вашингтон, регулирующие органы и активисты, — просто не разделяют его видения Америки.

Для него Америка все еще место, где можно родиться нищим и стать миллиардером.

«И сейчас повсюду эти парни, которые неизвестно откуда берутся со своим новым мобильными приложением и продают их за миллиарды долларов! — восхищается он. — Ведь это здорово! Это просто фантастика! Так и нужно. Не должно быть никаких ограничений!»

Энергетический бум начинается?

Если послушать Хэма, получается, что энергетический бум в Америке еще только начинается. Страна имеет достаточно запасов природного газа, уверен он, чтобы обеспечить себя на ближайшие 200 лет. А что касается нефти, то по его мнению одно только месторождение Баккен в Северной Дакоте может «несомненно» удвоить добычу и давать по 2 млн баррелей в день — такой «бычий» прогноз не осмеливается дать ни один нефтяник. «Ну это он хватил через край!» — комментирует Марк Папа, бывший гендиректор компании EOG Resources, четвертой по добыче в Северной Дакоте. Его собственный прогноз не идет дальше 1,3 млн баррелей. Ближе всего к цифре, озвученной Хэмом, приблизился аналитик исследовательской компании Wood Mackenzie Джонатан Гаррет — 1,7 млн баррелей в 2020 году.

Но Хэма не переубедишь. Он говорит, что ни одна компания не делала так тщательно геологоразведку, как Continental. Он знает, где залегает нефть, вопрос только в том, чтобы понять, какое количество можно извлечь в ближайший срок по самой низкой цене.

Технология, которая даст ответ на эти вопросы, отрабатывается сейчас на одном из участков месторождения Баккен площадью 5 кв. км, которому компания дала название Хокинсон. Это новая комплексная технология (full field technique), созданная на базе горизонтального бурения и гидроразрыва пласта, обладает примерно в 10 раз большей эффективностью по сравнению с уже используемыми. На участке Хокинсон уже сделано 14 скважин из запланированных 32. Если взять в расчет, что в среднем одна скважина дает 300 000 баррелей, общий объем добычи на Баккене может, таким образом, достигать 30 млрд баррелей. Сейчас в США потребляется 7,5 баррелей нефти в год. «Вы понимаете, что мы уже говорим о баснословных цифрах», — поясняет Хэм.

Разумеется, риски высоки. Не все скважины будут столь продуктивными. Хорошо если скважина, дающая поначалу 800–1000 баррелей, сохранит продуктивность на уровне 400 баррелей год спустя. «С учетом падения продуктивности скважин может возникнуть эффект беговой дорожки, по мере того как бы будете бурить все новые и новые скважины», — предупреждает Кэмерон Горвиц из техасской финансовой компании U.S. Capital Advisors.

Ну и, конечно, гордыня — как ее избежать, если тебе принадлежит 70% нефтяной компании? Богатейший нефтяник Америки в последнее время часто становится объектом критики. Его обвиняют в том, что он злоупотребляет своим положением, действует в личных интересах. В частности, речь идет о покупке Continental за $340 млн другой нефтяной компании из северной Дакоты, совладельцем которой был Хэм, а также о $100-миллионном контракте, который Continental подписала с трубопроводной фирмой, которая находилась в собственности Хэма и его семьи. (Хэм утверждает, что обе сделки получили одобрение совета директоров и что обе чрезвычайно выгодны для Continental.)

Но все это лишь незначительные трудности, если Хэм выиграет пари и действительно зальет Америку дешевой нефтью (и газом). Тогда он, несомненно, войдет в двадцатку богатейших людей планеты. И преобразит Америку.